Мистер Невозможный - Чейз Лоретта - Страница 45

• Предыдущая
• 45/70
• Следующая

Но когда он в последний раз высыпался? Сегодня он тащил ее и ослицу вверх по горе, борясь с песком и ветром, пытаясь хотя бы глотком воздуха заполнить свои легкие! И все это время он ужасно боялся потерять ее, боялся, что чудовищный ветер оторвет ее от него, а песок засыплет так глубоко, что он не успеет вовремя ее найти.

Даже Геркулес был не всесилен, а Руперт не был полубогом. Он был простым смертным, который смог выдержать это, но не больше. Ему требовалась хотя бы минута для передышки. Однако он не мог поверить, что свалился возле нее, показав свою слабость.

Смущение не улучшило его настроения.

— Следовало разбудить меня. Вы не должны были ходить сюда в одиночестве. Вы могли упасть в шахту.

— У меня была свеча, — сказала Дафна тоном, будто она разговаривала с идиотом, что еще больше возмутило Руперта. — Более того, шахты в гробницах достаточно легко распознать. Если бы вы обратили должное внимание на иллюстрации и схемы в «Описании Египта», вы бы знали, что шахты-колодцы делались в самой глубине гробниц, а не как попало под ногами. Погребение — сложное дело, и устройство мест захоронений подчинялось определенным правилам. Шахта отмечалась входом действительным или символическим, как эта ниша. Но вы, конечно, не уделяли большого внимания французским иллюстрациям. Для вас они были средством заманивания женщин.

Карсингтон не был расположен выслушивать лекции о схемах, его морали или о чем-то еще.

— Дело в том, что вам следовало оставаться рядом со мной, а не заставлять меня бродить по этому проклятому месту, разыскивая вас.

— Мне было скучно, — уже не так терпеливо объяснила Дафна. — Неужели вы думаете, что просто сидеть около вас в темноте, слушая, как вы храпите, доставляет мне удовольствие?

— Я надеялся, что вас остановит возможная встреча со змеями, — проворчал он, — и скорпионами. Но вы и понятия не имеете об осторожности. Как только поблизости находится иероглиф или бог со звериной головой, вы теряете способность соображать. Вы очертя голову бросаетесь навстречу опасности…

— Я? — возмутилась она. — Да кто бы говорил…

— Что бы я делал, если бы вы покалечились? — взорвался он. — Что бы я делал, если бы вы погибли? Вы когда-нибудь думаете обо мне? Нет, зачем это вам? Ведь я большой глупый бык. У меня нет никаких чувств, поэтому зачем вам щадить их?

— Чувства? — воскликнула она. — Да что вы знаете о чувствах?

— Вот это, — сказал он.

В одно мгновение Руперт очутился рядом с ней, а в следующее уже обнимал ее. Дафна не сразу уступила ему. Она пыталась вырваться, но он не отпускал ее. Он пытался крепче обнять ее, но она упиралась руками в его грудь. Тогда он с силой притянул ее к себе и поцеловал. Дафна опустила руки.

Губы, сначала сжатые от гнева, расслабились, а через мгновение ее пальцы задирали его рубашку, чтобы она могла коснуться его кожи и на груди, и на плечах. Как ему и хотелось, она не отрывалась от него. Дафна отвечала на его поцелуи, и он чувствовал ее жажду, такую же, какую испытывал он сам, смешанную с отчаянием и гневом.

Руперт не хотел этого. Минуту назад его обуревали темные чувства, подобные змеям и скорпионам, невидимым, притаившимся темноте.

Дафна превратила весь мир в мрак и хаос, но это не смущало его. Она была в его руках, он ощущал ее вкус, держал в руках ее пленительное тело, созданное для слияния с его телом. Обольщающий аромат наполнял его ноздри, затуманивал сознание. Руперт забыл о буре в своей душе и о смертоносной буре снаружи, о древней пыли и смерти внутри пещеры, под их ногами и в воздухе, которым они дышали.

Она стягивала рубашку с его плеч, ему хотелось сорвать ее, но он не мог заставить себя отстраниться от Дафны. Руперт гладил ее спину, спускаясь все ниже, но ее пояс мешал ему. Он знал, что завернуто в этот длинный широкий шарф. Развязать его не стоило труда. Пояс соскользнул вниз, и то, что лежало в нем, с глухим стуком упало на каменный пол.

Руперт обхватил Дафну за талию. В его больших руках она казалась такой тонкой, без всей этой одежды, без стеганого жесткого корсета. Какое чудо, что ничто больше не мешало ему, кроме длинной облегающей кофты и тонкой сорочки под ней… и ее шаровар.

Руперт хорошо разбирался в этой одежде, ему помогала та сообразительность, которая хранится в голове мужчины на случай, если ему захочется раздеть женщину.

Однако сейчас его больше занимали пышные формы, которых касалась его рука, и то, как Дафна откликалась на его ласки. Она своими движениями напоминала кошку, гибкую и податливую, бессознательно требующую ласки.

Дафна оторвалась от его губ, чтобы поцеловать его лицо, шею и двинуться ниже. Не было ни неуверенности, ни колебаний: он принадлежал ей, и она это знала. Руперт прислонился спиной к стене, чтобы собраться с силами. Он хотел всего и сразу! Он должен овладеть ею прямо сейчас, но ему не хотелось шевелиться, чтобы не прервать эти ощущения, завораживавшие его. Он не мог бы объяснить, что чувствует. Он только мог сказать, что умирает. Такого наслаждения Карсингтон никогда не испытывал. Так пусть оно убьет его.

Пусть она убьет его пылкостью, наслаждением или подвергнет его пыткам. Пока Дафна хочет его, она может делать с ним все, чего пожелает. По он тоже хотел ее и не смог бы ждать вечно.

Руперт спустил кофту с ее плеч и бросил на пол. Распустил завязки у ворота сорочки и обнажил прекрасную грудь. Он замер, несмотря на жгучее и нетерпеливое желание обладать.

В свете свечи ее грудь казалась золотистой, и он чувствовал себя древним грабителем гробниц, нашедшим сокровища фараона. Руперт наклонился и поцеловал шелковистую кожу и услышал ее удивленный возглас. Он обвел пальцем ее сосок и припал к нему губами. Дафна тихо вскрикнула и вцепилась в его волосы, притягивая его к себе, и тихая пауза закончилась. Оглушенный нахлынувшим желанием, Руперт сорвал с себя рубашку. Мгновенно он ухватился за узел шнурка ее шаровар и развязал его, и шаровары соскользнули с ее бедер, обнажая стройные ноги. Ее кожа казалась горячим бархатом. От его прикосновений дрожь пробежала по ее телу. Он провел рукой вверх по бедру и коснулся треугольника между ее ногами — такого мягкого и нежного. И снова заставил себя остановиться. Он ласкал ее осторожно и нежно, чуть касаясь этого места.

. — Боже мой, — сказала она. — Боже мой!

Он поцеловал ее шею. Ее губы мягко касались его уха, а ее голос перешел в прерывающийся шепот.

— О, это… да. Ода…

Руперт ласкал самую чувствительную точку. Он знал, что делает. Он знал, как доставить женщине удовольствие, но Дафна была готова, и она сказала «да».

Все мысли исчезли из его головы. Не сознавая, что делает, он дернул свои шаровары, и они соскочили с него, выпуская на свободу возбужденного пленника. Руперт приподнял Дафну за бедро, она обвила его талию ногой, и он вошел в нее.

— О! О Боже мой! — вскрикнула Дафна.

Он мог бы вторить ей, но ему было не до слов. Руперт утонул в ней, в своей жажде обладать ею. Желание было неукротимо, как песчаная буря. Он погружался в нее снова и снова, слыша ее стоны и чувствуя, как содрогается ее тело. Но этого было мало! Он стремился постичь ее всю, хотел владеть каждой частицей ее тела.

Дафна не сдерживала себя, отвечая ему с такой же страстностью. Наконец она поцеловала его, и волна наслаждения прокатилась по его телу. И вместе с ней пришло ощущение странного восторга, как при виде столба яркого света, пронзающего египетское небо на закате солнца. В самую последнюю минуту сознание вернулось к нему, и Руперт отстранился от нее. Его семя вылилось на ее бедро, и стало легко и спокойно.

Дафна, расслабившись, лежала рядом с ним, поглаживая обнаженной ногой его ногу. Она лежала так, ожидая, когда ее сердце и дыхание успокоятся. Она позволила себе положить голову на его широкую грудь и слушала, как замедляется биение его сердца. Она обнимала его за крепкую талию. Ей не хотелось, чтобы все уже закончилось, и ее сомневающееся сердце екнуло, когда она почувствовала, как он упирается подбородком в ее голову. Дафна помнила, как во время бури он целовал ее в макушку и какую радость она чувствовала от этих легких ласк.

• Предыдущая
• 45/70
• Следующая