Двуспальный гроб (СИ) - Волознев Игорь Валентинович - Страница 19

— У него есть блат в Москве? — понимающе осведомился Владислав.

— Очень большой, — подтвердила Амалия. — И разыскать его нужно срочно, пойми! Пока мать в отъезде, я должна наведаться в Л. Но одна я искать буду долго, едем со мной, Владик, а? — дрожа, она схватила его за руку и умоляюще заглянула в глаза. — А я тебя буду любить… Очень-очень…

— Помнишь наш субботний разговор? — Он притянул её к себе. — Когда я предложил тебе расписаться со мной?

Амалия мигом сообразила.

— О, дорогой, прости, я была слишком сурова, — зашептала она страстно. — Ты останешься у меня ночевать? Оставайся, будешь очень доволен…

Через пять минут Владислав мчался на вокзал покупать билеты на утренний поезд в Л. Он вернулся, размахивая двумя розовыми бумажками. В другой руке он держал авоську с пачкой печенья и бутылкой вина, которые купил у спекулянтов, стоявших у входа в гастроном.

Ночью Амалия разыгрывала девственницу. Владислав был настолько неопытен в любовных играх, что ей без труда удалось его провести. Она очень натурально вскрикнула и задрожала, когда после нескольких неудачных попыток он ввёл наконец своего жеребца в её киску. Парня распирало от гордости, а Амалии это напомнило её первую брачную ночь с юным графом Ладзиевским. Тогда ей пришлось разыгрывать точно такую же комедию. Граф остался доволен. А первой её любовью, которой она отдала всю душу свою и тело, был кавалер де Гриерзак, командир кирасирского эскадрона, встретившийся ей на балу в Версале. Ах, какой это был галантный собеседник, как он любезно улыбался, с каким чувством целовал ей руки! Она отдалась ему сразу после бала, в карете. Он шептал нетерпеливо: «Скорее, скорее…» — и шарил руками в складках её пышного платья, путаясь в лентах и кружевах. У молоденькой Амалии захватило дух, когда он недрогнувшей рукой порвал на ней нижнее бельё…

Владислав заснул, уткнувшись носом в подушку. Из окна лился бледный ночной свет. Амалия лежала, глядя на блестевший угол гардероба, на тени, отбрасываемые предметами, и вспоминала былое. Как живые, проходили перед ней Людовик XV и мадам де Помпадур; картины версальских балов с их кринолинами и напудренными париками сменялись сценами весёлых графских охот и праздников на воде; на булыжные мостовые Парижа наплывали набережные Северной Пальмиры и зеленеющие холмы Тосканы…

Вспомнила она и об одной маленькой, но важной детали. Усмехнувшись, царапнула ноготком палец. Разумеется, Владислав — это не ревнивец Ладзиевский, но несколько капель крови на простыне, право, не помешают.

В Л. у Владислава имелся знакомый по имени Алексей, живший один в однокомнатной квартире. Молодой паре он позволил пожить пару-тройку дней у него на кухне; тех это вполне устроило, пусть даже ночевать придётся на матраце, расстеленном прямо на полу.

Первые два дня прошли в томительной неизвестности. Владислав с утра до вечера носился по городу в поисках учёного, а Амалия, дожидаясь его, перебиралась в комнату двадцатипятилетнего Алексея, устраивалась на его кровати и листала заграничные иллюстрированные журналы. Алексей, симпатичный неженатый парень, знакомец всех городских шлюх, основным занятием которого была нелегальная купля-продажа барахла у комиссионного магазина, все эти дни тоже оставался дома, сидел в ногах у своей гостьи, курил и рассказывал о роскошной жизни на Западе, где он якобы бывал. Слушая его, вампирша очень скоро прониклась убеждением, что в СССР ей делать нечего. Надо бежать отсюда. Выведать у учёного заклинание, перейти в тело какого-нибудь иностранца и бежать как можно скорее. В захолустном Л. подходящего иностранца днём с огнём не сыщешь, зато они есть в Москве, куда Амалия намеревалась отбыть сразу после обретения заклинания. Имея такое привлекательное юное тело, она будет круглой дурой, если в первые же сутки своего пребывания в столице не подцепит какого-нибудь богатого итальянца или француза.

На третий день Владислав явился раньше обычного. Алексей и Амалия увлечённо копировали позы из порнографических фоток, когда раздался его нетерпеливый звонок в дверь. Алексей, вскочив с кровати, от волнения запутался в брюках; Амалия торопливо натянула на себя юбку и джемпер.

— Нашёл! — радостно завопил ворвавшийся в комнату сыщик. — Юля, с тебя поцелуй! Нашёл учёного!.. В местной газете недавно была статья о филологе с феноменальной памятью, который запоминает всё с первого прочтения. Он заключил с корреспондентом газеты пари, что запомнит весь текст на странице, которую тот назовёт. Причём корреспондент дал ему свою собственную книгу, которую принёс с собой. Назвал страницу, первую пришедшую на ум; учёный прочитал её и тут же повторил наизусть! Потом корреспондент попросил назвать одно слово на этой странице, восьмое слева, двадцать вторая строка снизу. Тот назвал не задумавшись. Уникум! Феномен!

— Владик, это он! — радостно заверещала Амалия.

— Даже странно, что такой тип живёт в Л., а не в столице, — удивился Алексей.

— В статье написано, что он занимается редактированием и переводами, — продолжал Владислав. — Раньше жил в Ленинграде, а сюда переехал по семейным обстоятельствам.

— Где он живёт? — нетерпеливо перебила его Амалия.

— Ну, когда я узнал о самом его существовании, найти его было делом несложной техники, — не без гордости ответил сыщик. — Фамилия его Синцевецкий. Проживает с женой и дочкой на Восьмой Интернациональной улице, дом шесть, квартира сто тридцать восемь. По сведениям, добытым у сантехника, жена его в данное время находится у родственников в Батайске.

— Значит, всё складывается как нельзя лучше, — сказал Алексей. — Теперь Юлечке надо втереться к нему в доверие…

— Влад, ты сказал, у него есть дочь? — спросила вампирша. — Кто она? Сколько ей лет?

Сыщик озадачился.

— Ммм… Узнать о ней подробнее я как-то не сообразил… Но можно спросить у того же сантехника.

— Спорить готов, что Юля будет действовать через эту дочку! — засмеялся Алексей.

— Ты сообразителен, — заметила графиня.

Наскоро перекусив, Владислав снова умчался — на этот раз добывать сведения о дочери Синцевецкого, а Амалия с Алексеем продолжили свои развлечения.

Вернулся сыщик поздно вечером. Рухнув на матрац, он выложил всё, что удалось узнать. Дочку зовут Ириной, она на год старше Юли, в этом году закончила школу и со дня на день собирается в Москву поступать на подготовительные курсы МГУ. И ещё у неё есть жених. Он иностранец, швед. Наверное, единственный швед на весь Л.

— Швед! Какая прелесть! — восхитилась Амалия. — Наверняка она мечтает уехать с ним в Швецию.

— Вне всякого сомнения, — кивнул Владислав. — Хоть он лысый, косоглазый и старше её на четырнадцать лет.

— Он богат?

— Да какое это имеет значение? — с ухмылкой вмешался фарцовщик. — Он швед, дурочка! Иностранец! У них у всех денег полный карман!

— Шведа зовут Юхан и он почти каждый вечер водит её в ресторан, — объяснил сыщик. — Они и сегодня там были. Я проследил за ними. Потом он доставил её домой ровно в половине десятого. Наверное, чтоб папаша не волновался.

Амалия задумчиво намотала на палец свой светлый локон.

— В половине десятого, говоришь?

— Да, и ещё десять минут они целовались в подъезде.

— Превосходно. Завтра ты мне покажешь этот дом и подъезд.

— Что ты собираешься делать?

— Пока точно не знаю. Так, только кое-какие мысли мелькнули… Ты со своим делом справился отменно, за остальное не беспокойся, — Амалия чмокнула его в лоб. — Я всё сделаю сама.

Владислав вскоре уснул, а вампирша половину ночи не могла сомкнуть глаз. Итак, завтра вечером всё решится. Она выбьет из учёного эти три слова. Выбьет, чего бы ей это ни стоило!

На Восьмую Интернациональную улицу они с Владиславом отправились с утра. Вампирша, за всё время своего пребывания в Л. впервые покинувшая квартиру Алексея, разглядывала город с плохо скрываемым отвращением. Л. был раза в два крупнее Н., здесь было больше домов и магазинов, но впечатление он производил такое же гнетущее. Та же грязь, те же помойки, те же изрыгающие копоть грузовики и неулыбчивые лица горожан. Было, впрочем, и кое-что новенькое: обширные, похожие на гигантские свалки, заводские территории с монументальными трубами, которые время от времени начинали выпускать в небо клубы чёрного дыма. «Убогая, серая страна, — думала Амалия, озираясь. — Бежать надо отсюда…»