Чартер в 13-й век (СИ) - Корьев Сергей Юрьевич - Страница 65

-Что, что случилось? – соскочив с кровати, «соня» заметался по комнате.

-Собирайся, пора на дело.

Тут юноша окончательно проснулся и с изумлением посмотрел на меня.

-Сума сошла?

-Одевайся, - не обращая внимания на негодование, поторопила его.

Бросив сердитый взгляд, Огюст буркнул, что через пару минут спустится вниз. Я присела на скамейку у окна и задумалась.

-Мари, - услышала возмущённый голос, - если тебе хочется куда-то бежать, то это не означает, что другие готовы следовать за тобой. К чему такая спешка? Помнится, что ты как-то упомянула, что спешка хороша только в ловле блох.

Хорош наглец: меня же моей поговоркой и приголубил. Я хотела возмутиться, но вместо этого показала Огюсту бутыль.

-Ого, вино прибыло, - воодушевился он.

-Не про твою честь, - отрезвила я его, - здесь снотворное.

-Это то, о чём говорил Кристоф?

-Догадался, наконец.

-Мари, ты забыла кое о чём.

-Неужели, - я скептически уставилась на своего визави, - и о чём это я забыла?

-Где закуска?

-Какая закуска?

-Как я понимаю, вино предназначается охране, а вот, что ты передашь своей подруге? С одной бутылкой будешь смотреться как-то не комильфо и, скорее всего, тебя определят в одну из камер.

На этот раз мне возразить было нечего. Что-то я не продумала до конца свой гениальный план. Что поделать, гениям свойственна забывчивость. Эко я про себя загнула.

-Что предлагаешь?

-Подождать Кристофа. Он обещал кое-что достать на закусь.

Пришлось согласиться. Вот не люблю ждать. Если решил действовать, то действуй, пока запал не пропал. Тут хлопнула дверь. Оказалось, вернулся наш хозяин.

-Чем вы тут занимаетесь? - удивился Кристоф, застав нас за размышлениями.

-Собрались идти на штурм Консьержери́, - съязвил Огюст.

Я заработала косой взгляд, но сделала вид, что не заметила этого.

-Значит так, - начал Кристоф, - я всё разузнал, - Женевьева и её спутники, действительно, находятся в указанной Мари тюрьме. Твоя книга не соврала. Сегодня вечером как раз разрешено передавать продукты заключённым. А где бутыль с вином? Я оставил её на столе.

-Вот, - выдвинув ёмкость на видное место, показала свою непричастность к похищению напитка.

-Пробовали?

-Нет, но хотелось бы, - вклинился Огюст.

-Тогда почему сидим и грустим? - Кристоф достал бокалы, наполнил их и предложил тост за успех. Я с сомнением поглядела на эти действия.

-Пейте, снотворное ещё не успел засыпать.

Вино оказалось неплохим и достаточно крепким. В голове слегка зашумело, что в дальнейшем подвигло меня на подвиги

Кристоф растворил в бутылке какой-то порошок.

-Теперь можно идти, - протягивая мне корзину с провизией, вынес он свой вердикт.

-Ты с нами? – поинтересовался Огюст.

-Я только провожу к месту, а дальше действуйте одни. Как вы помните, я в розыске. Ну, с богом!

Мы вышли на улицу, где нас ждала телега, запряжённая серой в яблоках лошадью.

-Присаживайтесь, граждане, - как можно громче произнёс Кристоф, играя на публику.

Мы забрались внутрь, устроились на скамейках, тянувшихся вдоль бортов. Кристоф передал нам корзинку и бутыль, а сам устроился на козлах исполнять роль кучера. Париж не был бы Парижем, если бы на улицах воцарились две солидные дамы по имени Тоска и Уныние. То тут, то там встречались разнообразные типы и личности, явно не обеспокоенные бренностью существования.

Чем ближе мы приближались к намеченному месту, тем тоскливее становилось у меня на душе. Стало казаться, что наша затея с побегом является авантюрой чистейшей воды. Может, пока не поздно, вернуться, а там, как выйдет. Всё-таки следует действовать более цивилизованными способами: подать, например, прошение о помилование или же просто взорвать часть стены и без всякого подкупа и шантажа освободить всех узников. Мой благородный порыв переиграть намеченное мероприятие остался незамеченным: повозка внезапно остановилась, лошадь задумчиво оглядела окрестности, а я больно ударилась о борт телеги.

-Слезайте, приехали, - поторопил Кристоф.

Огюст помог мне спуститься, затем передал поклажу, и мы влились в разношерстную толпу, тусовавшуюся у стен исправительного учреждения.

-Пошли, Огюст. Нас ждут великие дела.

-Эй, куда это вы намылились? - раздалось у нас за спиной.

Я оглянулась и увидела, что к нам решительной походной движется женщина, про которую можно сказать бой-баба.

-Я вас спрашиваю, куда это вы направились?

-Туда, - я неуверенно показала на вход в тюрьму.

-И зачем это спрашивается?

-Продукты передать.

-Думаешь, другие не за этим сюда заявились? – затем, сменив гнев на милость, поинтересовалась, - кто там у тебя?

-Подруга с мужем, дальше пришлось приврать, - она у меня шляпница, а муж служил в королевской гвардии, но перешёл на сторону революции. Только вот соседям понравилась их квартирка. Те написали донос. Подругу с мужем упекли в тюрягу, а комнаты передали доносчику.

-Подожди, ещё не вечер. Пока не пускают. Я Козетт, - представилась женщина, - вижу, ты в первый раз. Держись меня, прорвёмся. Сегодня, сказали, не всех пускать будут. Только человек двадцать. Пошли ближе к воротам. Да, тебя как звать-то?

-Мари, - представилась я, а это мой жених Огюст.

От моего заявления парень поперхнулся и натужно закашлялся.

-Чего это с ним? – поинтересовалась Козетт.

-Переживает.

-Тогда понятно. У тебя есть вино?

-Зачем спрашиваешь?

-Я вот тут припасла бутылёк. Говорят, если стражникам дать на входе, пропустят без очереди.

Я показала свою ёмкость.

-Ого, - удивилась женщина, - а ты запасливая. Не дрейфь, с твоей тарой точно прорвёмся. Пошли, давай?

Я решила больше не тратить времени на бесполезные разговоры и бодро зашагала навстречу очередной авантюре. Будь, что будет. Согласно поговорке, чем раньше сядешь, тем раньше откроют ворота, за которыми тебя будет ждать долгожданная свобода.

Нашему продвижению то и дело мешали женщины с корзинами, набитыми разнообразной провизией. Их всех отличала одна деталь: в глазах, несмотря на двигательную активность, застыла вселенская тоска. Я их понимала: не каждая из них могла рассчитывать на свидание со своими близкими. Некоторые особо торопливые и несознательные граждане уже покинули сей суетливый мир, и теперь пребывают где-то там далеко, куда для остальных, занятых земными заботами, путь пока заказан.

Кое-где виднелись небольшие группы парижан, с воодушевлением обсуждавших проблемы, как им казалось, наипервейшей важности. Не все из них знали, что жить им осталось совсем ничего и вскоре мадам Гильотина будет слишком утомлена своей работой, а улицы наполнятся безутешными стенаниями невинно осуждённых на свидание с «прекрасной дамой». Впрочем, всё это будет. На данный момент следует, как можно скорее, отыскать в застенках маркизу де Турмон, а проще говоря, Женевъеву, её мужа и, конечно же, остальных участников «спектакля», режиссёром которого на данный момент являлась я.

-Вперёд и пусть надежда не оставит нас, - перекрестившись, мы направились к воротам.

Стены тюрьмы выглядели мрачно и, если бы не подруга, я повернула назад. В первый и последний раз в жизни я переступлю порог исправительного учреждения подобного типа по собственному желанию. Возле стен местной каталажки столпились преимущественно женщины, пришедшие навестить своих родственников и друзей. Интересно, куда же исчезли доблестные мужчины? Хотя, наверняка, они уже там, за воротами, ожидают своей очереди на тот свет.

-Вперёд, Козетт, пусть нас запомнят молодыми, - удивила я свою спутницу.

С этими словами мы решительно направилась к воротам в надежде одними из первых проникнуть в места лишения свободы. Впрочем, такими решительными мы были не одни. С десяток женщин решили, что время не терпит, и поспешили оказаться в первых рядах. Стражам порядка захотелось показать свою значимость, и они образовали некое подобие очереди на пропускном пункте. Их затея практически удалось, если бы не стремительность и натиск отдельно взятых гражданок, задумавших прорваться внутрь, невзирая на ограничения. В результате вместо плавно текущего потока образовалась неуправляемая толпа. Результаты такой поспешности оказались неутешительными: доступ во внутренние апартаменты был прекращён, как сказали охранники, до лучших времён, а вот, что подразумевалось под лучшими временами, было не совсем понятно. Тут я заметила, что иногда из толпы, собравшейся у входа, выбирались женщины, подходили к воротам между двух башен, что-то говорили охранникам и тут же их пропускали внутрь. Однако большая часть ожидавших всё ещё оставалась на набережной. На помощь пришла Козетт.