Катакомбы (Волны Черного моря - 4) - Катаев Валентин Петрович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/113
• Следующая

В самолете становилось все жарче, все душнее. Но это была какая-то легкая, целебная духота.

Петя замечтался, его стало клонить ко сну, но вдруг он вспомнил, что надо писать открытки. Теперь они могут выйти совсем замечательные. Мало того, что там будет неотразимая пометка "на борту самолета", - к этому теперь можно прибавить еще более небрежным, даже еле разборчивым почерком великолепное "на бреющем полете". Шутка сказать! Нет, товарищи, такой случай пропустить нельзя, такой случай бывает раз в жизни!

Петя встрепенулся и стал торопливо доставать из нагрудного кармана письменные принадлежности.

Но их не оказалось, они исчезли.

Петя вскочил с кресла и тут же почувствовал, что на его голове что-то подскочило и съезжает на лоб. Он схватился за голову и обнаружил, что копки нет, а вместо нее надет венок из ромашек.

Галя в Петиной кепке набекрень сидела в хвосте самолета на чемоданах и, болтая ногами, рисовала Петиным карандашом на Петиных открытках.

- Ну, это уже черт знает что! - воскликнул мальчик, густо краснея.

Он больше всего на свете боялся показаться смешным. И вот именно теперь, в самый высокий, почти торжественный момент героического бреющего полета, на глазах у пассажиров он оказался в таком юмористическом, просто дурацком виде: взъерошенный, обманутый, с венком на голове. Он готов был заплакать от злости и обиды.

- Сейчас же отдай мои письменные принадлежности! - сказал Петя, сверкнув глазами, черными, как антрацит. - Слышишь? Сию же минуту!

Но девочка ничуть не испугалась. Она замахала руками и вдруг залилась таким простодушным, чистым смехом, что показалось, будто в самолете стали звонить в маленький хрустальный колокольчик.

- Не смей портить мои открытки, - отчеканил Петя, - не смей рисовать на моей бумаге! Она мне нужна для научной работы! Понятно?

Но, очевидно, девочке это было непонятно, так как она сморщила нос и дерзко показала Пете язык.

В один миг он забыл, что является вице-президентом кружка юных натуралистов, и ринулся в бой, воинственно выкрикивая:

- Отдай открытки! Отдай кепку! А то знаешь...

Он хотел ее схватить, но она, как обезьянка, прыгала по чемоданам, увертывалась, падала, хохотала, выскальзывала из рук.

- Папа! Ну папа же! - плаксиво взывал Петя к отцу. - Скажи ей, пусть она сейчас же отдаст мои открытки!

Но все симпатии Петра Васильевича были на стороне быстрой, ловкой девочки.

- Какой же ты, братец, пионер, если не можешь справиться с такой маленькой девочкой!

Петя жалобно оглянулся на пассажиров, но у них не нашел сочувствия.

Все были на стороне девочки.

"Ах, так! - подумал он. - Так я же вам всем сейчас покажу!" И он, ловко прыгнув на чемоданы, схватил девочку за плечи.

- Сдавайся! - сказал он сопя.

Но в тот же миг девочка сжалась в комок и вдруг скользнула вниз, как будто выпала из рук. Петя плашмя упал на нее. Но она уже успела выползти, как ящерица, из-под чехлов с другой стороны и побежала к штурманской рубке. Петя бросился за ней, но она, показав язык, захлопнула алюминиевую дверцу перед самым его носом. Петя стал барабанить по ней кулаками, крича:

- Ага! Испугалась? Ага!

Тут дверь отворилась, и Петя увидел перед самым своим носом высокую фигуру дядя Васи.

- Ну нет, товарищи, это не годится. Так вы мне весь аэроплан поломаете. Довольно баловаться, а то я вас обоих покидаю за борт. Хватит. Миритесь!

- А пускай она сначала отдаст мои письменные принадлежности!

- А пускай он за мной не гоняется!

- Миритесь! - рявкнул командир.

- Это она виновата. Пускай она первая.

- Ничего подобного! Он первый.

- Галка, не ври! - строго сказал командир корабля. - Я тебя хорошо знаю. Ты всегда начинаешь. Мирись! Ну, кому я говорю?

Она скромно опустила ресницы и, не глядя на Петю, подала ему из-за спины командира открытки и кепку.

- Спасибо, - буркнул Петя.

- Ну? - сказал командир корабля.

Девочка из-за спины командира протянула Пете согнутый мизинчик и застенчиво подняла на мальчика глаза.

- Ну?

Петя с недоумением смотрел то на командира корабля, то на смуглый мизинчик, не понимая, чего от него хотят.

- Ну? - сказал командир корабля, подталкивая его к девочке. - Не знаешь, что нужно делать?

- Нет, не знаю.

- Чудак человек! Неужели не ясно? Она предлагает мир.

- У них, наверное, в Москве так не мирятся, - сказала девочка.

- А у вас на Украине как мирятся? - с живейшим интересом спросил Петя.

- Смотря где. У нас в Харькове, например, мирятся так.

И девочка тут же показала, как мирятся в Харькове: она зацепила мизинчик за мизинчик, потрясла и расцепила.

- Хочешь?

Петя снисходительно пожал плечами:

- Пожалуйста. - И, став боком, он протянул девочке мизинец, согнутый, как ручка чайной чашки.

Они сцепились мизинцами и смущенно, как это, впрочем, всегда бывает, когда люди мирятся, покачали руками и расцепились.

- Мир? - радостно спросила девочка.

- Мир, - ответил Петя также радостно и посмотрел девочке в глаза.

- Инцидент исчерпан, - сказал командир корабля и, как доброе божество, величественно удалился в штурманскую рубку.

Мальчик и девочка некоторое время стояли, глядя в разные стороны. Они не знали, что им делать друг с другом теперь, когда они были официально в мире.

- Знаешь что? - наконец сказала девочка с таким видом, как будто сделала необыкновенно важное открытие.

- Что?

- Давай будем гулять по самолету.

- А зачем? - резонно спросил солидный Петя.

- А нарочно, - легкомысленно тряхнув всеми своими лентами и бусами, сказала девочка.

- А давай! - вдруг с самым бесшабашным видом сказал Петя, поддаваясь очарованию ее легкости и веселья.

И последний час воздушного путешествия прошел совсем незаметно.

4. У САМОГО ЧЕРНОГО МОРЯ

- Море! - весело сказал командир корабля, показываясь на пороге своей рубки.

- Море! Море! - кричала девочка.

- Черное море, - тихо сказал Петр Васильевич, крепко прижимая к себе сына.

- Где же оно, где? - беспокойно спрашивал мальчик, прижимаясь лицом к окну.

- Да вот же оно. Под нами. Неужели не видишь?

Петя посмотрел, насколько было возможно, вниз и вдруг глубоко под собой увидел кусок цветной географии ческой карты. Он совершенно отчетливо увидел неровную линию, отделявшую бурую сушу от аквамариновой воды.

• Предыдущая
• 7/113
• Следующая