Футарк. Третий атт (СИ) - Измайлова Кира Алиевна - Страница 28

Когда я уже откланялся и сел в машину, меня окликнул запыхавшийся кузен:

— Вик! Возьми меня с собой, а?

— Ты только что вернулся.

— И что? Мама хочет привлечь меня к благотворительности, а я для этого не гожусь, согласись!

— Пожалуй, — кивнул я и завел мотор.

— Ну давай, я пару слуг у Мирабеллы одолжу? — умоляюще произнес он. — Не самим же готовить и убирать!

Я подумал и кивнул: брать кого-то с улицы чревато, а стоять у плиты… Разок еще можно, но стряпать постоянно я не собирался. Питаться всухомятку — тем более.

— Так и быть, садись.

Кузен просиял и запрыгнул в автомобиль.

— Сперва к Мирабелле, — сказал он, — а потом подбросишь меня до центра, хорошо?

— Я тебе не таксист, — сказал я для порядка. — Кстати, а что ты сказал тетушке? Куда тебя понесло?

— Так я же нашел хобби, — напомнил Сирил. — Нужно купить бинокль, сачок… да мало ли! Кстати, одолжишь денег?

Сирил развил бурную деятельность. Он и впрямь уговорил миссис Вашингтон одолжить мне горничную, кухарку и лакея, а затем добрый час провел в небольшом магазинчике, флиртуя с молоденькой продавщицей — выбирал аксессуары для своего новоявленного хобби. На мои деньги, разумеется.

Я же сидел на открытой веранде кафе напротив и думал о том, что не стоит более ждать у моря погоды: Ларример исчез уже несколько дней назад, да еще при столь странных обстоятельствах, а я даже не удосужился обыскать его комнату!

Расплатившись за чай, я хотел было пойти за Сирилом, но он успел первым. Должно быть, почуял, что я могу оттащить его от девушки за шкирку.

— Всё купил, — гордо сказал он, кинув увесистый сверток на заднее сиденье. — Вот увидишь, я стану настоящим натуралистом!

Прозвучало это угрожающе…

Надо отдать должное миссис Вашингтон: прислугу она вымуштровала отлично. К вечеру мой дом приобрел вполне жилой вид, завтрак был выше всяческих похвал, а теперь с кухни доносились ароматы, предвещающие вкусный обед.

Сытый и довольный Сирил вспомнил, наконец, о своих покупках и вывалил их на стол, после чего схватил бинокль и заявил:

— Мне пора, дела… Вернусь к обеду!

Я рта не успел открыть, как его и след простыл. Похоже, надо было привезти в подарок его невесте лассо или бола: в семейной жизни с Сирилом они ей точно пригодятся!

— Сэр, ещё распоряжения? — почтительно осведомился лакей, тощий, как жердь. Держался он так, словно эту самую жердь проглотил.

Я отослал его и подумал, что со стороны моего кузена весьма опрометчиво так вести себя на глазах у прислуги миссис Вашингтон. Глаз даю, ей сегодня же обо всем донесут…

К обеду Сирил не явился, видимо, довольствовался малым, как птички небесные, зато меня почтил визитом другой гость.

— Сэр, к вам инспектор Пинкерсон! — важно сообщил лакей и уточнил с некоторым сомнением: — Впустить?

— Разумеется, — ответил я, впрочем, без особого энтузиазма.

— Не надо меня провожать! Спасибо, сам найду! — донесся из холла голос Пинкерсона. — Ну же, я знаю, где кабинет!

— Сэр, — вежливо, но настойчиво возразил лакей, — мистер Кин изволит обедать. Прошу за мной.

— О, — кажется, инспектор несколько растерялся. — Ладно, веди, Вергилий!

— Мое имя Рамзи, сэр, — невозмутимо отозвался лакей, и Пинкерсон захихикал.

Умеет же инспектор удивить: я и не предполагал, что он отягощен классическим образованием.

— Добрый день, мистер Кин! Я не хотел навязываться, — добавил Пинкерсон, когда я сделал Рамзи знак подать столовые приборы. — Очень неловко вышло, да…

Он уселся за стол и зачем-то поставил на колени саквояж.

— Что у вас там? — поинтересовался я. — Вещественные доказательства? Похищенная корона Капетингов или алмаз раджи?

— А? Что? Нет, пока не доказательства… но я надеюсь, что они ими станут. Это всё ваше!

И, вскочив, он вывалил на ближайшее кресло целый ворох разномастных писем. Каких тут только не было! Конверты надушенные и покрытые подозрительными пятнами, разрисованные нежнейшими хризантемами и из дешевой желтой бумаги, толстенные и почти невесомые, надписанные изящным тонким почерком с завитушками и корявыми каракулями…

— Что это?

— Так письма от девиц, которые хотят познакомиться, — пояснил Пинкерсон. — Кажется, вы пользуетесь успехом, мистер Кин!

— Однако… — пробормотал я. — Погодите, инспектор, у вас ведь была подозреваемая, если не ошибаюсь?

— Совершенно верно.

— И вы просили всех претенденток выслать фотокарточки?

— Вы же видели объявление, я написал, что карточка желательна, — инспектор сел на место и кровожадно вонзил нож с вилкой в аппетитный кусок мяса. — Понимаете, мистер Кин, у нас нет ее точных примет!

— Как так? С ваших слов я понял, что пострадавших было немало.

— Так-то оно так, да они ничего толком не помнят! Ну, потерпевшие.

— Тогда с чего вы решили, что действовала одна и та же дама? Эта ваша Черная Вдова?

— Сыщицкое чутье! — гордо ответил инспектор и отложил приборы. Тарелка сияла первозданной чистотой. В полиции, совсем не кормят, что ли?

— Инспектор, давайте по порядку, — попросил я. — А то у вас чутье, а я уже ничего не понимаю!

— По порядку так по порядку, — покладисто сказал Пинкерсон. — Значит, в полицию заявили пятеро, и есть еще те двое, убитые. Почерк один, понимаете?

— В смысле, письма написаны одним почерком? — не удержался я.

— Да нет же! — воскликнул он, придя в страшное негодование от моей недогадливости (выглядело это ужасно забавно). — Я имею в виду модус операнди!

Я чуть бренди не разлил. Впрочем, Пинкерсон не уставал поражать меня своими неожиданными познаниями.

— Она называлась разными именами, почерк в письмах тоже разный, — говорил он, снова вскочив и в возбуждении расхаживая взад-вперед. — И описывали ее по-разному! Ладно бы волосы — парик купить несложно, но лицо?.. Может, грим? Или я все-таки ошибаюсь, и это не одна и та же женщина? А, мистер Кин? Что скажете?

— Не знаю, — честно ответил я. Вообще-то, чутье у Пинкерсона было отменное, но версия выглядела шаткой. — Послушайте, я собирался осмотреть вещи своего дворецкого. Давайте-ка сделаем это вместе, вдруг вы что-нибудь заметите?

— С удовольствием! — обрадовался инспектор.

В комнате Ларримера было до странного пусто. В шкафу не оказалось дорожного костюма и выходного, а вот те два, в которых Ларример исполнял свои обязанности, остались на месте. Не хватало также выходных штиблет и верхней одежды (да, он тот еще щеголь, вдобавок старается соответствовать статусу). С одной стороны, это обнадеживало — он явно собирался вернуться. С другой — подтверждало версию о том, что мой дворецкий мог пасть жертвой какой-то обольстительницы.

Не нашлось также бритвенных принадлежностей, вернее, всего старомодного несессера, который я помнил с детства, и, что самое странное, исчез аквариум с неизменной золотой рыбкой!

— Ну не на свидание же он с ней отправился, он же не вы, — сказал Пинкерсон, когда я изложил ему свои наблюдения.

— То есть? — не понял я.

— Вы, по-моему, вполне могли бы пойти на встречу с дамой с кактусом наперевес, ну, вместо цветка в петлице, — пояснил инспектор и принялся потрошить ящики секретера. — Но, скорее, ваш Ларример оказался доверчивой рыбкой, заглотил наживку, а кто-то ловко подсек бедолагу… Так, счета, счета, это какая-то старая корреспонденция… Глядите-ка, газета!

— И объявления обведены… — похоронным тоном произнес я, присмотревшись.

— Так-так… — Пинкерсон расправил газетный лист и прочитал: — «Милая прелестница томится в одиночестве в ожидании своей судьбы. Необходим опытный привлекательный кавалер в летах, чтобы получить отличное здоровое потомство ко взаимной выгоде». Хм… А вот еще: «Ищется пара для пышной опытной красавицы, уже не раз состоявшей в браке и имевшей детей. Желателен молодой активный мужчина». Вот дамочки пошли, а!

— Да-а… — протянул я, разглядывая подобные объявления. — Это же надо такие эпитеты подобрать! «Золотая вертихвостка»! Должно быть, какая-нибудь кокотка.