Каллиграфия (СИ) - Флоренская Юлия - Страница 73

Кимура ощущал себя пастухом, который вот-вот растеряет всех своих овец, и ему это не нравилось.

- Оставь, Крис. Пусть развлекутся, - примирительно сказала Люси и, взяв его под локоть, глубоко втянула ноздрями воздух. - Какая чудесная ночь! В такую ночь только гулять...

- Пройдемся, раз ты так хочешь, - скупо проговорил тот. - Однако ж следует держать наших друзей в поле зрения.

- Перестань, они ведь не маленькие! Если их вечно зажимать, загонять в рамки, они никогда не повзрослеют. Пора дать им чуть больше свободы.

- Но, - горячился Кристиан, - они не ориентируются в поселении. Если заблудятся, кого в первую очередь обвинят?!

Ему казалось, что Люси спит и видит, как бы побыть с ним наедине, и его это коробило. Навязчивая, двуличная особа, совсем не та, какую он знал прежде. За кого она играет? Чью сторону в действительности поддерживает? Нет, волшебные лунные ночи Крита не для него - он слишком напряжен, слишком встревожен. Не человек, а выцветший черно-белый фотоснимок. Задыхающийся от чада надуманных противоречий, оглушенный грохотом беспорядочных мыслей, он как солдат в окопе, он как на войне. Внешнее спокойствие - обман. Ему предстоит битва.

Затвердевшие черты его лица, в противоположность смягченным чертам Люси, скованные движения, в отличие от точеных и грациозных ее движений; зажатость там, где должна быть непринужденность, - всё это делало его чужим на празднике жизни. И его чуждались. Прохожие провожали странную пару опасливыми взглядами, а какой-то пьянчуга даже разразился им вслед неразборчивой бранью.

Люси же чувствовала теплые дуновения зефира на своих обнаженных плечах, медовый свет лантерн на тонкой шее и истолковывала косые взгляды исключительно как дань собственной привлекательности. Под ручку с Кристианом, она неспешно проплывала мимо баров и дискотечных клубов, растрачивала звонкие монеты на милостыню беднякам, а напоследок упросила своего молчаливого спутника сфотографировать ее с одним арфистом, который пленил ее тем, что специально для нее исполнил песню о вечерних звездах и красных тюльпанах.

- Куда они запропастились? - вертела головой Джейн. - Где все?

Народу на улице заметно поприбавилось, многочисленные голоса слились в один сплошной гам. Музыка, быстрая и ритмичная, затянутая и плаксивая - на каждом углу своя - мешала сосредоточиться, и вскоре Джейн уже сидела на бордюре, хлюпая носом. Какой-то местный донжуан, в кожаной ковбойской шляпе и модных сапогах, бросил розу к ее ногам и, хохотнув, спешно удалился со своими приятельницами. А торговец сладостями, по всей видимости, посчитал, что ему не сыскать клиента выгоднее, чем зареванная иностранка. Потом кто-то оттащил злополучного торговца за шиворот и, уперев руки в бока, стал прямо напротив англичанки.

- Ну, ты чего? - такой знакомый, домашний голос. Росси! Конечно же, это он! - Чего хнычешь? Потерялась?

- Франческо, родненький! - бросилась ему на шею Джейн.

- Сколько зим, сколько лет, - передразнил тот. - Тоже мне, нежности! Мы, между прочим, с Джулий полдеревни оббегали. Старших видела?

- Не-а.

Франческо озадаченно поскреб в затылке.

- И где их лихая носит?

Чтобы получить ответ на сей животрепещущий вопрос, студентам достаточно было лишь взять верный курс - курс на пристань.

Когда до пирса оставалось шагов десять, Франческо почувствовал дробные прохладные уколы дождя на плечах, и тотчас раздался недовольный возглас Джулии:

- Вот они где! Мы их ищем, ищем...

- Ух, ненасытная, - нахмурившись, пробормотал Росси. - Эта Люси никогда не вызывала у меня доверия. Я вам не говорил, но у нее уже давно были виды на синьора Кимура. Она ему проходу не давала, ей-ей, сам видел!

- А синьор Кимура... - Едва начав, Джулия осеклась, вовсе не желая посвящать друзей в свои далеко неоднозначные с Кристианом отношения.

- Да, синьор Кимура, не побоюсь этого слова, влип, - кисло отозвался Франческо. - Небось, Люси ему мозги прополоскала, раз он оставил нас без присмотра. Будь он в здравом уме, никогда бы так не поступил.

- В колчане дьявола нет лучшей стрелы для сердца, чем мягкий голос, [44] - философски изрекла Джейн, водя ножкой в сандалии по натекшей к тому времени луже.

- Слушайте, мы скоро насквозь промокнем, - рассердившись, сказала Джулия. - Давайте поторопим наших «гидов».

Люси ненавидела неопределенность, безразличие Кристиана сводило ее с ума. И она не придумала ничего лучше, чем потребовать от него объяснений прямо на набережной, в столь неподходящей для ссор романтической обстановке, которая вполне могла сыграть ей на руку в деле обольщения. Припасшись палитрой едкостей и коллекцией обвинительных речей, она отнюдь не предвидела, чем закончится этот тягостный для обоих разговор. А тут, как назло, припустил дождь, волосы ее слиплись, макияж растекся по щекам. Неудивительно, что она пребывала в состоянии крайнего раздражения.

- Тебе наплевать на меня! Это видно невооруженным глазом! - скрежетала она, сжимая кулаки, тогда как Кимура был безмятежен, словно гора Фудзи в ветреную погоду.

- Вовсе нет, - безэмоционально отвечал он.

- Ах, нет?! А почему ты сторонишься меня, почему смотришь, как замороженная рыба?!

Она кипела пуще парового котла, и, хотя сравнение с замороженной рыбой очень Кристиана развеселило, внешне он оставался невозмутим.

- Будь уверен, я на всё способна, - шипела Люси. - Твои любимые студенты еще не знают, кем ты являешься в действительности.

- Знают, знают, - снисходительно отозвался тот. - Злодей высшей категории, обладатель пояса по кунг-фу, беспринципный вор и двойной агент.

- А похититель детей?

- К счастью, нет. Ты разве не в курсе, что Моррис меня отстранил?

- Но вначале ты ведь был с ним заодно! - вскричала Люси. - И даже выезжал на «операцию» в Кувейт! Слушай меня внимательно, голубчик, - сказала она, понизив голос. - Даю тебе день на размышления. День!

- Весьма благородно с вашей стороны, - попытался пошутить тот.

- Я хочу быть с тобой, но если ты пренебрежешь мною, не завидую я тебе. Отвергая мои чувства, ты обрекаешь сам себя!

Люси замолкла, сверля его пронзительным взглядом, хотя обыкновенно такое «сверление» было его прерогативой.

«Возомнила себя Эринией [45]? Что ж, в добрый час! - подумал Кристиан. - Я не боюсь клеветы, потому что даже если все и отвернутся от меня, Джулия не отвернется. Милая Джулия! Твой иммунитет к разочарованиям необычайно стоек. Ты возродила меня из пепла».

Мокрые и измотанные, Франческо, Джулия и Джейн никогда бы не посмели упрекнуть Кристиана в безответственности. Свались им на голову хоть тысяча несчастий, они не дерзнули бы обвинить в них своего учителя. Ворчать, дуться - пожалуйста, сколько угодно! Но бросаться обвинениями не решился бы даже вспыльчивый Франческо. Другое дело, если б согрешил кто-нибудь из его однокурсников. Тут уж он не стал бы размениваться по мелочам. Но совсем иное дело - преподаватель. Вот и сейчас они шли, все пятеро, под проливным дождем, и Франческо брюзжал, как столетний старик, Джейн вздыхала да поёживалась от холода, Джулия шагала прямо по лужам, рискуя застудить ноги, и для Кристиана их молчание было горше любых укоров.