Землю - кентаврам! (СИ) - Волков Евгений - Страница 35

- Главное, что нам удалось сохранить редкий пень, - с наигранным пафосом отметил Зервх.

- Кстати, его отметили специальным знаком природного памятника? - обратился я к Селеслоку.

Все принялись искать пень на карте. На месте пня светился значок стратегически важного объекта. Армейского объекта.

- А где пень?! - ошалело воззрился на меня Настуриарий; казалось, он вот-вот завопит "Караул, украли!".

Повисла тишина.

- Выше всяких похвал! - восхитился после небольшой паузы Зервх.

- Армия не имеет к этому никакого отношения, - на всякий случай занял оборонительную позицию его постоянный оппонент.

- Секунду... - заговорил Селеслок, пошептался в коммуникатор, и доложил: - неувязочка получилась, наш недочет. Из-за условий рельефа одно звено сети армейских установок обязательно попадает в расщелину, где находится пень. Иначе рассеивание сигнала ведет к падению его мощности и снижению радиуса действия установки.

- Разумеется, эта оценка получена от армейских специалистов? - подозрительно поинтересовался министр экологии.

Спор вспыхнул с новой силой, громче всех возмущался министр транспорта, словно новый перенос магистрали ему предстояло осуществить на собственном хребте, посыпались взаимные обвинения в подтасовке данных и некомпетентности. Я со стыдом отогнал вспыхнувшую внезапно мысль, что совершенно не осудил бы сброс ядерного фугаса в расщелину вокруг пня - мысль, достойную министра обороны, но никак не хладнокровного кадастрового инженера.

Селеслок продолжал совещание по коммуникатору, видимо все же с армейцами, и вдруг попросил внимания. Страсти с трудом улеглись, не без вмешательства секретаря президента и прочих наиболее уравновешенных чиновников, и руководитель по интеграции проекта озвучил новое предложение:

- Маршрут прокладки транспортной магистрали можно оставить без изменений, а пень оставить нетронутым, если поднять одно звено армейских установок, которое попадает в эту местность, на верхнюю половину склона холма, или вовсе к его гребню. Это позволит сохранить прежний радиус обозрения.

Министра обороны устраивало сохранение радиуса действия установок, а всех остальных устраивало сохранение пня в неприкосновенности, так что кадастровый люд вновь закопошился вокруг документации и проектора.

Среди министров нарастала нервозность, у каждого из них простаивал целый список прочих немаловажных дел, и я все больше опасался, что они вот-вот начнут по очереди исчезать под шумок. Поэтому, едва вокруг завертелось массовое движение, я подумал было, что у кого-то кончилось терпение, но причина оказалась куда значительнее: в зал вошли трое - Семен Яковлевич, и с ним парень и девушка. Люди. Мой сердечный ритм резко ускорился раза в два, но я не собирался падать лицом в грязь и постарался сохранить внешнее спокойствие.

Гости Кентаврихоры приблизились к собравшимся, но до проектора в центре зала не добрались, так как увязли в толпе министров и вернувшихся в зал лиц, сопровождающих министров. Мне удалось разобрать сквозь шум, как Семен Яковлевич представил своих спутников, Юрия и Любомиру. "Парня-то Иваном переименуют, а как же девушку? Марья, что ли?" - мелькнула мысль, и я снова сосредоточился на внесении последних изменений, понимая, что раньше, чем министры хоть немного отступятся от гостей, к ним все равно нельзя будет пробиться.

- Красотища какая! - раздался рядом неожиданный женский возглас на русском.

Я резко повернулся, нелепо раскорячив руки с растопыренными пальцами, которыми корректировал голографическую границу земельного отвода вокруг ставшего знаменитым сегодня природного памятника. Ближайшие кентавриды из работников департамента загалдели и недовольно зацокали языками, разглядывая стихийно образовавшиеся вокруг памятника витки транспортной магистрали. Девушка, оставившая мужчин в министерской осаде, улыбнулась, оценив комичность ситуации, тряхнула каштановыми волосами и приветственно помахала ручкой:

- Там всякие скучные формальности для Семена Яковлевича, а тут интересно и красиво. Любомира! - ее карие глаза светились озорным огнем.

- Гена! - заулыбался я до ушей, растеряв всю тщательно изображаемую невозмутимость. - Вот, художествую!

В тот же момент я обнаружил, что вокруг стратегического пня начало наматываться уже четвертое или пятое транспортное кольцо, и кинулся оперативно исправлять огрех.

- Удивительная планета, так и тянет на прогулку. Мы уже неделю носимся за Семеном Яковлевичем - то на борту, то на приеме, то на конференции, опять на борту, - по-дружески, будто со старым знакомым, поделилась Любомира.

- Непременно прогуляемся! - пообещал я, разворачивая последний лишний виток и вытягивая линию по заданным координатам. - Инженер?

- Нет, юрист. Прыгаю по дебрям кадастра, спасаю утопающих в юридических омутах инженеров - контактеров, колдунов, приватизаторов, активистов, гусей, транспортников25 и всяких прочих непосед, которые в процессе работ по проектам ассимиляции так и норовят во что-то вляпаться.

От студенческого сленга родной академии у меня сердце екнуло. Земля, до тебя каких-то три сотни световых лет! Глянуть одним глазком - и обратно покорять Галактику.

- И каков послужной список?

- Пальцев на руках пока хватает, - Любомира кокетливо подула на пальчики, изображая сушку маникюра, - у меня еще мало опыта, но Семен Яковлевич называет меня феей юриспруденции. - Аккуратный носик хвастливо вздернулся до потолка, и мы оба рассмеялись.

Тем временем, корректировка проекта была завершена. Зрители снова обступили проектор, в том числе Семен Яковлевич с Юрием, но времени расшаркиваться уже не оставалось, поэтому мы галантно кивнули друг другу издалека, и все взоры обратились на меня голографического. Мое привидение на этот раз справилось с задачей очень быстро, всего делов-то оставалось - продемонстрировать в разных масштабах изображение в очередной раз передвинутой армейской установки, да указать значок природного памятника над пнем, оказавшимся на положенном ему месте.

Изменений больше никто не предлагал. Министры один за другим объявляли об отсутствии замечаний и выражали готовность своего ведомства согласовать проект. Теперь я окончательно был уверен в успехе, но меня все же охватило волнение, как на защите диплома, поэтому я то и дело бросал взгляд на стоявшую рядом Любомиру, надеясь по ее реакции заметить, если со мной внешне творится что-то незаурядное. Я, знаете ли, даже в обычной обстановке иногда краснею от смущения, или левый глаз начинает слегка заметно подергиваться, когда волнуюсь, а уж Кентаврихора способна вызвать нервный тик у кого угодно. Тем более, когда рядом привлекательная девушка, человек с головы до пят.

Между тем, наступило время формальностей. Как руководитель пилотного проекта, я первым прошел к столу регистрации, поставил символическую подпись чернильной авторучкой под актом согласования проекта, выполненным, разумеется, на резистентной бумаге с защитными знаками, и закрепил ее изотопной печатью26. Перекрывая мой автограф, в миллиметре над бумагой материализовалась круглая эмблема земного Департамента кадастра и поверхностных отношений с моим личным сертификационным номером. По ободку лазурного полупрозрачного диска с медленно вращающимся золотым глобусом в центре время от времени пробегали блики. Наверно, я завис на несколько секунд над своим первым детищем, потому что Семен Яковлевич начал аплодировать, и его тут же поддержали остальные присутствующие. Слегка растерянно кивнув в благодарность, я поспешил уступить место Гуйявальгу, чья подпись следовала за моей. С каждой подписью акт становился пестрее на одну печать, и мне, как всегда в торжественных ситуациях, пришла в голову вздорная мысль: я вдруг подумал, что под сплетением слаборадиоактивных сияющих и шевелящихся печатей на окончательно согласованном документе, вероятно, становится невозможным прочитать непосредственно текст. По крайней мере, первые пару миллионов лет эффективного периода полураспада.