Золушка à la russe: Постскриптум (СИ) - Эфф Юлия - Страница 41

Держа Ольгу за руку, Макс повел ее к пристани, по-прежнему оставаясь неразговорчивым. Кроме того, он часто оглядывался. И Ольга не выдержала, остановилась:

— Не пугай меня, пожалуйста. Я чувствую, что что-то случилось, а ты не хочешь говорить. Не скрывай от меня ничего — не нужно. Объясни, что происходит? Что случилось за эти четыре дурацких дня?

— В-все нормально, я п-просто хочу сделать т-тебе сюрприз, — Макс был по-прежнему замкнут, хотя и попытался придать голосу бодрую интонацию, — п-потерпи пять минут…

Она послушно шла рядом с чужим и серьезным Максом. Определенно, он пытался скрыть нечто. Но пять минут — так пять минут. Ничего, она потерпит, и все же морской царь проснулся, волны зарябили, и к глазам стали подступать соленые слезы. Ольга попыталась их сдержать, только шмыгнула носом. Макс услышал, не смотря на то, что казался погруженным в свои мысли:

— Т-ты не п-простыла?

— Я? Нет, все нормально… — она подавила обиду, продолжая мучиться от самых нелепых подозрений. Всего пять минут, только пять минут…

Они подошли к пристани с катерами. Макс оставил Ольгу стоять у посадочной площадки, а сам скрылся в каюте катера, стоявшего дальше всех от берега. Вернулся через минуту, когда Ольга уже успела смахнуть пару слезинок, и, сдержанно улыбаясь, протянул руку:

— П-прошу вас, м-мадмуазель… П-предлагаю совершить одно небольшое к-кругосветное п-путешествие…

Но Ольга не позволила увлечь себя на катер, удержала Макса:

— Подожди, я хочу сказать… Поверь мне, что я уже не могу больше плакать, а ведь я начинаю заводиться от любой ерунды. Поэтому, Христа ради, скажи мне хоть что-то, чтобы я успокоилась. Я не прошу, не говори мне ничего, если ты чем-то связан, контрактом, обещанием — не важно. Клянусь, я никогда ничего не попытаюсь узнать, если ты мне запретишь. Я полностью доверяю тебе и мне даже плевать, если ты меня обманываешь. Только, пожалуйста, как-нибудь, намекни, что мне сделать, чтобы ты не был таким чужим. Не заставляй меня придумывать всякие страсти, что что-то может случиться страшное. Лучше знать об этом, чем подозревать и мучиться. Ты слышишь меня?

Макс выслушал Ольгу, не перебивая, однако выпустил ее руку, отошел к перилам, наклонился сначала к чернеющей внизу воде, а потом поднял голову к редким московским звездам, по-мужски стыдясь эмоций.

— Макс! Я сейчас расплачусь. Правда, ты меня пугаешь! — в отчаянии повысила голос девушка, — если разлюбил или думал, что любил, просто скажи. Я пойму, слышишь? Я обещаю, не будет никаких упреков. Я слова больше не скажу, что люблю тебя, и мы расстанемся друзьями… Все! Ничего не нужно. Поехали назад!

— В-все нормально. Я п-полный идиот… — он с трудом нашел в себе силы обернуться, — в-выходи за меня, д-дурака, замуж!

— Да что случилось, господи, боже мой?! — Ольга схватила Макса за плечи и встряхнула его, отворачивающего лицо.

Не отвечая, он почти силой потащил Ольгу на катер, подвел к самой последней скамье, быстро принес из каюты плед и укутал им девушку. И лишь когда зажужжал мотор катера, и судно качнулось, сел рядом, крепко обнял девушку за плечи, нежно поцеловал в висок и зашептал на ухо:

— П-прости меня, идиота! Я н-не хотел тебя п-пугать. Я д-думал, что сп-пасаю тебя от этих сволочей… Т-только не плачь, — заметив страх в заблестевших глазах, он встал, расправил плед и сам укутался в него, приобняв под ним девушку. — Т-теперь мы м-можем поговорить спокойно… И целоваться, сколько н-нам влезет…

Прежние знакомые интонации немного успокоили Ольгу:

— Сколько влезет — не надо: мы потеряем над собой контроль, и придется опять врать про ненасытных комаров.

— В см-мысле? — Макс тихо засмеялся, целуя Ольгину руку, которой девушка защищала свою шею.

— Тебе смешно, а мне тогда знаешь, как стыдно перед Никой было? Особенно за себя.

— П-почему?

— Ты, конечно, не понимаешь…

— Н-нет. Абсолютно.

— Хорошо, что Ника меня не выдала: не сказала нашим, что у меня под пластырем.

— Извини…

— Тебе смешно, поросенок! А тебе что она говорила, когда замазывала мои следы преступления?

— К-какие?

— Максим, ну что ты в самом деле? — Ольга слегка оттолкнула Макса, — я сейчас снова сойду с ума, а завтра Ника опять побежит к тебе с гримом.

Макс успокоился и даже заинтересованно спросил:

— «Опять»? Я, к-конечно, был бы счастлив иметь от т-тебя «синяки», так ты же н-недотрога! Эт-то тебе Н-ника сказала, ч-что у м-меня б-были следы?

— Ну да… — Ольга растерялась, — а разве не было? Нет, я, конечно, ничего такого не помнила, в смысле, того, что было тогда, в беседке… Но Ника сказала, что замазала тебе гримом…

— Ревнивая д-дура твоя Ника! Н-не верь ты ей, н-ничего не было: т-ты само целомудрие. К-кстати, о друзьях… Я хочу тебе к-кое-что рассказать. Т-только ты, солнышко мое любимое, д-держи все в секрете, ладно? Н-никогда даже н-не намекай никому… Ради нас.

— Я сделаю все слово в слово, как ты скажешь, только не пугай больше, — Ольга совершенно успокоилась, чувствуя рядом с собой знакомого Макса. — Я ничего не боюсь, кроме того, чтобы потерять тебя сейчас, потому что я чувствую, как будто к моей половине приставили другую, и я стала целой.

— Д-давай плюнем на этот ч-чертов проект, на этого С-стрэна? П-поехали ко мне домой, к моим родителям, я их см-могу убедить. П-поехали?

— Неужели он и тебя использует?

— Н-нет, все не так. Он н-ничего мне не сделает. Я н-на проекте так, г-гость. Б-боюсь, что Ст-трен тебя сломает. Д-для них главное — рейтинг. М-машина закрутилась, п-понимаешь, а если т-ты сделаешь хоть один н-неверный шаг, тебя растопчут. И я н-не смогу помочь. С-стрен п-повернет все так, что т-ты будешь крайняя. Т-ты сама не знаешь, что в этот раз т-ты выпуталась, а завтра?

Знакомая дрожь, соскучившись по хозяйке, взялась за привычное дело. Увидев, что окончательно напугал любимую, Макс обхватил ее руками и зашептал на ухо: «П-прости, прости меня!».

— Что мне делать? Я сделаю все, что ты скажешь.

Катер плыл по реке, впереди показалась темная царственная статуя Петра у корабля, готового рвануть по водной поверхности, вперед, к новым победам. Где-то плыли огни города, позади неясно виднелись темные, с редкими огнями, очертания буднего Кремля… Но влюбленные, поглощенные своими секретами, не смотрели по сторонам, в эти минуты величественный ночной пейзаж для них был не важен.

46

У входа не забудь

Спасительный клубок

Из ниток светлых.

По голосу Макса можно было понять: то, о чем он говорит, действительно его беспокоит:

— Я сам, если ч-честно, т-только начал понимать, ч-что-то здесь не так. П-понимаешь, от м-меня тоже многое скрывают и, если бы н-не Дима, я бы т-так ничего и н-не узнал… Х-хотя, у меня т-такое чувство, б-будто меня готовят к ч-чему-то. П-пока Витек болел, мне п-пришлось выполнять его н-некоторую работу, н-ну, я кое-что заметил… спросил…

— И поэтому ты молчал в машине?

— Н-ну да, я б-боялся, что нас прослушивают. Я же т-тебе говорил, что они ловят к-каждое слово…

— Зачем? — Ольга удивилась.

— Я еще н-не понял.

— Подожди, ты имеешь в виду наших золушек?

— И вас т-тоже. Возможно, у Ст-трэна есть в планах в б-будущем что-то сделать и с вами — я н-не знаю. Стрэн мне говорил, что вас н-нужно снимать на в-всякий случай, но это в эфир н-не войдет. А вчера я случайно увидел у Д-димы на монтажном столе к-кое-какое видео, с т-тобой. Я, к-конечно, сделал вид, что не заметил, а Димон б-быстро свернул окно…

— Может, тебе показалось?

— Иск-ключено. П-поэтому ты, когда мы вернемся, сделай, пожалуйста, вид, что ничего не п-подозреваешь… Я т-тебя очень прошу… Если они узнают, т-тебя выкинут в т-тот же день.

— Хорошо, мне это будет не трудно, тем более что сейчас ты для меня ничего нового не сказал. Я сама начала подозревать подвох, когда заполняла эту дурацкую анкету. Задумываться особо не стала — платят и платят… Но после этого розыгрыша… — Ольга осеклась, едва не проговорившись про испытание Стрэна, — скажи, это все из-за моего выбора, который я должна сделать?