Золушка à la russe: Постскриптум (СИ) - Эфф Юлия - Страница 28

— В-вот, ч-черт! — Макс ошалело смотрел вслед, потом схватил телефон, продолжавший издавать звуки, и бросил его озимь.

— Правильно, она сказала, — в дверях домика стоял Виктор, — ты — как все настоящие мужики. Молодец! Я где-то недавно слышал, что в таких случаях мужик может легко разбить дорогой телефон, но женщина — никогда. Подумал тогда: вот бы проверить, брехня или нет.

— У тебя б-больше не болит голова? — мрачно спросил Макс.

— Сам удивляюсь, что нет. Массаж был просто супер. Если бы ты думал своей головой, то и тебе бы сделали…

Макс не стал слушать рассуждения коллеги, бросился за Ольгой, но пока добежал до особняка, замедлил темп, подошел к двери, постоял, раздумывая, не решился, стукнул кулаком и медленно пошел назад, тяжело дыша. Теперь он явственно услышал знакомые всхлипывания со стороны беседки, свернул с темной аллеи и почти на ощупь пошел к звукам, в темноте наткнувшись на загремевшее пустое ведро, чертыхнулся, нащупал его и отставил подальше в сторону.

Ольга безутешно плакала, забившись в угол, то затихая, то начиная опять. От внезапного шума она вздрогнула, устыдилась публичности своих слез, перестала рыдать и попыталась успокоиться, глубоко вдыхая вечерний воздух. А обидчик нерешительно поднялся по ступеньками, подошел к ней и присел рядом.

— Н-ну прости меня, я же не знал. Мне казалось, что я т-тебе тоже нравлюсь, как и т-ты мне.

Ольга молчала.

— Т-ты только скажи, что не хочешь, чтобы я к тебе п-приставал. И я обещаю, ч-что б-больше ни к кому не п-подойду, — он нашел в темноте сначала ее плечи, потом — влажное лицо, — а т-ты встретишь своего п-принца и не рассказывай ему про п-первый поцелуй. П-пусть думает, что он п-первый. И я н-не скажу.

Вместо ответа Ольга убрала мужские руки от своего лица и поцеловала Макса.

29

«Один плюс один

Равно нулю!»- крик старух.

Маразм заразен.

Девушки еще не спали, вполголоса переговариваясь, лежа в кроватях.

— Ты где была так долго? — Ника приподнялась на локте, — мы думали, ты с Верой и Виктором в больницу уехала.

— Я в саду была. Можно, я быстро душ приму?

— Иди уж, — подала в темноте голос Лера, — только, бабка, свет не включай, твой зять уже спит.

— Дружила с кем-нибудь, — зевнула Арина Петрова, — со своим Стрэном, наверное. Так что, дед, ты — рогоносец!

Девушки захихикали. В соседней комнате зажурчала вода, а потом послышался тихий вскрик.

— Что случилось? — Ника лениво поднялась на локоть, — э-эй, Оля, все нормально?

— Д-да. Меня, наверное, комар укусил, когда я в беседке убиралась, — в ванной Ольга рассматривала в зеркале розовое пятно на шее, — вот ересь!

Наскоро ополоснувшись под душем, Ольга надела халат и на ощупь пошла опять к выходу из темной комнаты.

— Бабка, ты куда опять? — проворчала Лера. — Могла бы и у Стрэна помыться…

— Идите вы! Я поищу какую-нибудь мазь.

В кухне она поставила чайник и стала рыться в аптечке.

— Да-а, сильный укус, — за спиной стояла Ника, — болит?

Ольга испуганно обернулась:

— Господи, как ты меня напугала… не смотри на меня так!

— И тебе этот комар несколько пуговиц расстегнул на груди, я заметила, когда ты входила, — Ника сурово стояла, скрестив руки, — кто это? Неужели, и правда, Константин Андреевич?

— Вы меня замучили со своим Стрэном, что я вам сделала?

— Значит, Макс. Оля, ты же не знаешь его, вы всего неделю знакомы! Ты, умная девушка, поддалась на его заигрывания! Ты сама говорила, что он — бабник.

Ольга отставила аптечку, тяжело вздохнув:

— Я все понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Я была у них в домике: меня Вера туда позвала, чтобы Виктору помочь: он себя плохо чувствовал. А потом сначала мы с Максимом помирились после воскресной ссоры, потом опять поссорились из-за того, что он меня поцеловал, — и снова помирились. Я его поцеловала. Сама, понимаешь? Он меня вообще не заставлял. Не понимаю, куда меня несет, словно в водоворот затягивает, но остановиться я уже не могу… И потом, там, беседке, мне показалось, что он совсем другой человек…

— Вы целовались в беседке? — в ужасе зашептала Ника и присела рядом, приблизившись, — какой ужас!

— Я же говорю, мы просто не могли остановиться. Я думала, что прошло всего минут десять, ну, полчаса…

— Какой ужас! Тебя выгонят, дурочка!

— И слава богу, быстрей домой попаду.

— Ты с ума сошла! — Ника не могла поверить своим ушам, — если Вера узнает, а Вера обязательно узнает, будет такой скандал!

— Я никому не скажу, Макс никому не скажет, ну, и если ты промолчишь…

— Боже мой, — Ника приложилась лбом о стол, — это неописуемо… Тут кругом камеры, микрофоны, а она…

— В беседке тоже камера? — Ольга побледнела, — откуда ты знаешь?

— От верблюда! А ты думала, что это пожарная сигнализация?

— Ну да, Макс так сказал.

— О Господи, святая простота! Завтра же порви с ним! Скажи, что это была минутная слабость, ты просто ему отомстила, что-нибудь придумай!

— А ничего больше и не будет, — Ольга положила ладонь на пальцы подруги, — это была минутная слабость. Но я о ней не жалею, понимаешь? Я сама решила, кому подарить первый поцелуй, и я его подарила. Во мне сейчас такое горит — я описать не могу. Но я забуду его, я заставлю себя забыть, понимаешь?

— Нет.

— Я чувствую, что не останусь тут до конца проекта, должна же буду уйти когда-нибудь — зачем мне потом мучиться, думать о нем? Я спокойно буду ждать своего мистера «А».

Ника только открыла в сильном изумлении рот:

— Ты сошла с ума!

— Да нет, это моя личная статистика, — Ольга спокойно взялась за аптечку, — буквы «м», то есть человек с именем на букву «м» вообще не должен был как-то появиться в моей судьбе.

— Вы там, в беседке, ничего не пили? — Ника щелкнула пальцами в воздухе, будто проверяя координацию подруги.

— Ты послушай, я абсолютно нормальная. По природе я очень влюбчивая, но всегда как-то стыдно говорить о своих чувствах. Я бы даже сказала, что я бабник (как это будет в женском роде?), только социально не опасный, довольствуюсь платоническим созерцанием. И хотя многие считают меня холодной, странной, не способной любить, меня это не задевает. Любовь для меня — это как ветер на ветряной мельнице, который помогает перемалывать муку и делать хлеб. Я всегда, как только влюблюсь, бросаюсь в учебу, работу, танцы — одним словом, сублимирую как могу… А год назад я просматривала свой дневник и обратила внимание на очень странную закономерность: каждый раз, когда я влюблялась, или мне просто кто-то нравился, то первые буквы имен, и даже фамилий совпадали: сначала был Степан, Кирилл, Андрей, потом опять Сергей, Коля, Артем…

— Ты не думаешь, что это простые совпадения? Или внушаешь себе…

— Это у меня с детского сада. Я же никогда об этом не задумывалась, только год назад. У мальчиков даже первые буквы фамилий совпадали — Конев и Корин, Домашов и Дедушкин… Я не знаю, что это — совпадения, знаки? Последний был однокурсник Славка. Поэтому сейчас должен быть Артем, Аркадий, Акакий и никак не Максим.

Ника вцепилась руками в свои волосы и со странным выражением на лице, с каким обычно смотрят на душевнобольных, слушала подругу:

— А если он тебя не полюбит, воспользуется доверчивостью, обманет и бросит?

— Ну, тогда хотя бы моя мельница намелет муку, я испеку хлеб и поделюсь с другими людьми.

— Ты говоришь, как блаженная, — Ника покачала головой.

— Если бы в моей жизни не было бы ни капельки, ни грамма любви, моя жизнь стала бы рутиной, и вот тогда я сошла бы с ума, — Ольга улыбалась и, в целом, выглядела точно, как счастливый клиент психиатрической клиники.

— Ты совершенно не знаешь Макса: он испортит тебе жизнь! А потом ты разочаруешься во всех мужчинах.

— Откуда ты знаешь? — Ольга спокойно, — во-первых, ты сама его не знаешь…

Ника подпрыгнула на стуле и почти закричала:

— Я не знаю?! — и сама испугалась своей реакции, как когда-то в бассейне, порозовела, закрыла лицо руками.