Горькая лаванда - Грин Дженнифер - Страница 4

Камилла доплелась до спальни и бросилась на кровать. Нет, у Виолетты все хорошо. У всех все хорошо. Только у нее плохо. А если даже у сестры и проблемы, чем она-то может помочь? Сейчас она не в состоянии помочь даже самой себе.

На мгновение Боб пробудил в ней слабые признаки жизни, но только на мгновение. А теперь в ней снова все застыло и умерло. Все.

Через четыре дня все так же лил дождь. Он радовал фермеров: апрельский ливень обеспечит хорошее цветение в мае. Но Камилла слышала в его монотонном стуке только тоску и беспросветность. Поскольку это как нельзя лучше соответствовало ее настроению, она выбралась на прогулку.

Щеки горели от холода и пронизывающего ветра, по телу пробегал озноб. Но Камилла два часа бродила по полям и угодьям, пока ее держали ноги. Когда она добралась до дома сестры, было начало седьмого. Она сняла на закрытой задней веранде изгвазданные сапоги и старую фуфайку, которую надевал еще отец, развязала башлык. С кончиков ее волос падали капли, в отвороты джинсов набились грязь и мусор. Камилла дрожала, как осиновый лист.

— Бог мой, Милли! Ты же продрогла до костей! Иди скорее греться, цыпленок! — воскликнула Виолетта.

Она загнала Камиллу в кухню, где топилась старомодная плита. На плите шкварчало и булькало в многочисленных горшочках и кастрюльках. Камилла приподняла несколько крышек. Так, главное блюдо, похоже, треска, фаршированная шпинатом. Салат на столе резко распространял аромат каких-то пряностей. Рядом стоял кувшин с травяной бурдой. Нет, сестра ни разу в жизни не приготовила нормального обеда. Только что-то полезное и диетическое.

Пока Камилла обследовала кастрюльки, Виолетта уже накрывала стол.

— Сегодня мы начнем с рыбного супа по-нормандски, Милли. Ты стала тощей, как стручок фасоли, того и гляди, штаны потеряешь.

Камилла пропустила ее замечание мимо ушей — ее волновало кое-что поважнее:

— Летти, а что в этом супе?

— О, все, что надо! Лук, морковь, лимон, сельдерей и другая зелень, разные пряности и, конечно, тресковые головы.

Камилла потихоньку выругалась. Виолетта только ласково улыбнулась и продолжила сервировать ужин. Через минуту она осторожно заметила:

— Я вижу, ты ходила гулять?

Камилла молча стала раскладывать приборы.

— Сегодня ты в первый раз вышла из дому. Меня это радует, а то я уже начала бояться.

— Чего тебе бояться? — Камилла глубоко вдохнула. — Не бойся, я не буду вечно сидеть у тебя на шее. Я не хочу тебя обременять, мне надо только…

— Что за чепуху ты мелешь! — возмутилась Виолетта. — Ты вовсе не сидишь у меня на шее. Эта ферма такая же твоя, как и наша с Дэзи. Можешь спокойно жить здесь хоть до конца своих дней, было бы желание. Места всем хватит.

— Нет! — резко возразила Камилла. — Ни за что!

Она обвела взглядом кухню. Когда-то в этих краях осели их шотландские предки. Они возвели этот дом. И хотя многие поколения Кэмпбеллов перестраивали его по-своему, в сущности он мало изменился. Широкие дубовые половицы отполированы до блеска, сбоку от плиты лоскутный коврик. На нем плетеное кресло-качалка. Старинные темного дерева буфеты и горки, по большей части с такой же старой, теперь уже антикварной посудой, массивный обеденный стол… Виолетта только притащила сюда обитую ситцем мягкую мебель и повесила шторы в цветочек, отделанные кружевом в деревенском стиле. Да еще цвет шпалер сменился с бело-голубого на бело-розовый. И широкий подоконник был теперь заставлен бесчисленными горшочками с приправами, пряностями и лечебными травами.

— Звонила Дэзи, — вдруг сообщила Виолетта.

Камилла насторожилась.

— Я сказала ей, что с тобой все в порядке. Но ты ведь знаешь Дэзи. Она ни за что не поверит, пока не убедится сама. Если ты сегодня-завтра не поговоришь с ней, она примчится сюда. Позвони, Милли!

— Нет уж, не дождется. Если опять будет звонить, скажи, что у меня все хорошо. И нечего ей приезжать!

— Ладно, — примирительно сказала Виолетта.

Камилла взяла кусочек трески.

— Тот участок на восточном склоне за сараями… что ты намерена с ним делать, Летти? Со всей этой лавандой?

Виолетта расцвела:

— О, Милли, как хорошо, что ты спросила! Я знала, что тебе постепенно будет лучше, и моя лаванда поможет. Вот и Боб говорит…

— Боб? Боб Макдагл? А он-то здесь с какого боку?

— Да не волнуйся ты так!

Камилла нетерпеливо отмахнулась. Меньше всего ей хотелось сейчас говорить о Бобе. Он и так занимал ее мысли эти четыре дня.

— Оставь в покое Боба. Я спрашиваю, зачем ты развела столько лаванды. Что ты намерена с ней делать?

— Понимаешь, — смущенно пролепетала Виолетта, — мама ведь всегда сажала там лаванду…

— Но у мамы было всего две-три грядки с редкими кустиками, а ты, похоже, решила заполонить лавандой весь Вермонт.

— Нет, так далеко мои планы не идут, — рассмеялась Виолетта. — Просто я всегда любила мамину лаванду, и когда Симпсон по сути выставил меня из дома, чтобы жить там со своей новой подружкой… — Ее губы задрожали.

— Летти, не вороши прошлого. Я и сейчас считаю, что твоему муженьку надо было свернуть шею, но речь не об этом.

— Ну вот, я вернулась домой, и мне надо было начинать жизнь заново. Я не знала, куда себя деть. Слава Богу, мне удалось отсудить у него хороший кусок и не пришлось срочно искать работу. И тут я нашла мамины семена французской лаванды. Потом Дэзи привезла мне отводки другого сорта, и я начала экспериментировать. — Глаза Виолетты сияли. — А потом открыла свой магазин…

— Это все здорово. — Камилле не хотелось обижать сестру. — Но зачем тебе столько лаванды? Такое количество не продашь в магазине.

— Наверное, — грустно согласилась Виолетта и положила на тарелку Камилле не поддающийся опознанию предмет своего кулинарного искусства. — Я увлеклась скрещиванием и немножко переборщила.

— Немножко? Двадцать гектаров ты называешь «немножко»?

— Да нет, я не думала засаживать двадцать гектаров, — попробовала защищаться Виолетта. — Просто в оранжереях уже не было места — у меня ведь там и другие растения, — и я высадила лаванду на восточный склон, где никогда ничего не росло. Я думала, она вообще не поднимется. Но я упустила из виду… — Виолетта замолчала.

— Что ты упустила из виду?

— Что лаванда очень стойкая. Ей нужно всего лишь немного солнца и… просто оставить ее в покое. Тогда она примется и на сухой каменистой почве, под ветрами и морозами.

— Летти, она не только принялась, она так разрослась, что скоро заглушит собой все.

Виолетта тяжело вздохнула.

— Как тебе картофельный салат?

— Что?

— Картофельный салат. Он с приправой из сухой лаванды. Я нашла рецепт в одной старинной французской книге.

— Салат замечательный. Но я не хочу, чтобы ты для меня готовила. Я вообще не хочу ничьей заботы. — Камилла раздраженно передернула плечами.

— Я так и так готовлю. Так что не о чем говорить.

— Я не об этом, ты слышишь? Мне не нужна ничья забота! И твоя тоже! Я пока не могу работать, но обязательно буду.

— Ну и хорошо. Тебе нужны деньги?

— Господи, помилуй! Я не хочу жить у тебя на содержании, Виолетта!

— Ладно, ладно, не волнуйся ты так. — Виолетта срочно схватилась за очередную миску. — Я имела в виду деньги на карманные расходы. Как же без них?

— Не-е-ет! Мне вообще ничего не нужно!

Камилла вскочила, как ужаленная, ее лицо пылало от гнева. Она бросилась к задней двери.

— Милли, постой! Тебе незачем убегать.

— Я и не убегаю. Просто… — Она едва могла дышать, сердце бешено колотилось. Камилла не хотела ссориться с сестрой. Ей нужно только, чтобы ее оставили в покое. Чтобы не приходилось напрягать последние силы и быть терпимой и вежливой.

Камилла натянула хлюпающие сапоги, схватила фуфайку и башлык и взялась за ручку двери. Но та открылась без усилия, и молодая женщина едва не врезалась в могучую фигуру нежданного гостя.

— Эй, Милл, потише!