От конца до начала (СИ) - "niki123" - Страница 62

Странно, но бета слабо представлял себе в своей постели кого-то помимо Пандара. Ласкать другого мужчину, чувствовать его толчки внутри себя… Шало понимал, что их отношения с альфой не могут длиться вечно. Даже если не придется выходить за Галиуса, даже если Пандар решит остаться после всего… Боги, как много всяких “если”! Но даже если все будет так… Однажды Шало придется жениться, чтобы продолжить королевскую династию. Это был его долг. Но смирился бы с этим Пандар? Впустил бы к ним кого-то третьего? Шало и сам не мог представить себе подобных отношений, что уж говорить о альфе, который при всей своей холодности явно был собственником, хотя и пытался этого не показывать. Но Шало чувствовал. Равнодушный человек не стал бы обнимать его во сне. Вот и сейчас бета чувствовал его руку на своей талии.

Бета осторожно отполз к краю кровати и бесшумно встал, затем замотался в простыню и вышел на террасу. Он был удивлен, что Пандар не проснулся. Раньше даже шаги за дверью могли потревожить его неглубокий сон, но теперь, кажется, мужчина стал спать крепче, что Шало весьма радовало. Он представить себе не мог, какой ужас пережил этот человек, что даже спустя столько лет просыпается от шороха. Что бы мужчина себе не воображал, как бы себя не убеждал, прошлое не отпускало его ни на шаг, стояло за спиной и дышало смрадом смерти в спину. Оно мешало ему жить, перекрывало кислород, лишало даже надежды на счастье, и Шало не знал, сможет ли Пандар это преодолеть. Пожалуй, никто кроме него не мог это знать.

Было ли в его жизни что-то светлое? Хотя бы, чтоб за это можно было уцепиться. Пандар никогда ничего о себе не рассказывал, да Шало и не спрашивал, не знал как. Завести разговор с нуля было невозможно, а Пандар, чувствуя, куда поворачивает беседа, мгновенно менял курс, даже когда бета и не планировал ничего спрашивать. Шало совсем ничего о нем не знал. Как-то раз, когда бета горевал по матери, Пандар вскользь упомянул о своей. Но на этом все. Была ли у него семья, отец, друзья или все померкло спустя столько лет, растворившись в одиночестве и тоске? А ведь в одиночестве помимо очевидного есть еще один страшный нюанс - к нему привыкаешь. Да, тебе плохо, тоскливо, но страх оказаться обманутым и преданным сильнее, чем желание быть любимым, и человек уже не пускает к себе никого. Это самое страшное.

- Я проснулся, а тебя нет, - негромко произнес Пандар, выступив из тени проема. Полная луна осветила его бледную, почти белую кожу, и Шало смог различить синеватую вязь вен на его руках. - Не спишь из-за луны?

- Наверное, - пожал плечами бета. Мужчина обнял его со спины, и Шало глубоко вздохнул. На душе вдруг стало так тоскливо. Бета прикрыл глаза, Пандар всегда безошибочно читал его именно по глазам, а сейчас ему этого отчаянно не хотелось.

Альфа промолчал. Он почти кожей ощущал не произнесенные слова, витавшие в воздухе. Но сам был не в силах это преодолеть. Шало накрыл его руку своей, мужчина невесомо прикоснулся губами к шее.

- Кажется, теперь моя очередь спрашивать, что с тобой, - тихо произнес альфа. Он видел, как у Шало дрогнули уголки губ, будто он хотел улыбнуться, но сдержался.

- Ничего, - легко ответил бета, слегка пожав плечами. - Совершенно ничего.

Пандар помолчал. Он смотрел, как лунный свет падает на шею и плечи Шало, окутывает всю его фигуру, будто лаская, и думал, что бета сейчас очень красив. Будто ночное видение из легенд, которое приходит к измученным воинам на поле битвы, чтоб перевести их по лунной дорожке в иной мир.

- Грустный, но красивый образ, - негромко сказал Шало. Видимо, Пандар не заметил, как озвучил мысли. Такого с ним уже сто лет не случалось. - А ты похож на странного молчаливого бога из сказок. Может, нас обоих занесло в этот мир случайно, а на самом деле мы совсем не отсюда и потому обречены на вечное одиночество? - бета повернулся к мужчине лицом.

- Может быть, - тихо ответил Пандар. Он видел грустные, полные тоски глаза Шало прямо перед собой. - Но раз нас обоих занесло сюда, значит, все-таки мы не совсем одни? - мужчина чуть улыбнулся и погладил бету по щеке. - Только послушай, о чем мы говорим.

- Это все луна, - печально улыбнулся Шало. - Она нас околдовала. Но скоро ее вытеснит солнце, и чары рассеются.

- Иди сюда, - пробормотал мужчина, подхватив бету на руки. Тот охнул и обнял альфу за шею, положив голову на прохладное плечо. Пандар сел на постель, но Шало с рук не спустил, бета слегка потерся носом о его ключицу и затих. - Спи, - мягко сказал мужчина. - И ни о чем не думай.

- Я стараюсь, - тихо ответил бета. Он хотел сказать, что его волнует, что будет после всего, но не решился.

*

Шало оказался прав. Едва солнце выгнало ночное светило с небосклона, как странный разговор, завязавшийся ночью, был начисто забыт. По крайней мере оба собеседника старательно делали вид, что это так.

Пандар понял, чего больше всего боится Шало. Одиночества. Конечно, жить как волк-одиночка и выть на луну, когда становится совсем худо, не хотелось никому, но все же… Это состояние Пандару было привычно и знакомо, в конце концов, половину сознательной жизни он готовил себя к судьбе вот такого вот одиночки. Что он будет жить отшельником в какой-то дыре, пока смерть не заберет его с собой, и об этом даже никто не узнает. В лучшем случае найдут скелет через год или не найдут никогда. Альфа запрещал себе думать не то что о друзьях или семье, а просто о том, чтоб жить среди людей, думая, что это невозможно. Раньше так оно и было. А теперь? Пандар не мог точно ответить на этот вопрос.

Он не мог не признать, что Шало стал занимать почти все его мысли. Мужчина понятия не имел, является ли то чувство, которое крепло где-то глубоко у него в душе, любовью или чем-то еще, он знал только, что желал Шало только добра и безграничного счастья. С ним или без него.

Шало же все думал, что произойдет, попроси он Пандара остаться. Альфа мог согласиться или отказаться с равной вероятностью. Но больше всего бета хотел, чтоб мужчина решил не покидать Дакар сам. Шало ни в коем случае не хотел удерживать его просьбами или жалкими мольбами, хотя и пока не представлял, как будет обходиться без этого альфы рядом. Что греха таить, он привык к тому, что Пандар всегда где-то тут, даже когда его не видишь, привык, что он обнимает его по ночам и просыпается от резкого движения. Жизнь без всего этого станет… неполной. Пресной.

Но думать долго по этому поводу бете не удавалось, подготовка к своему двадцатому дню рождения. Надо ли говорить, что приближение праздника Шало ничуть не радовало? Но он раз за разом наступал на горло своим страхам и сомнениям, слепо подчиняясь указаниям Пандара. Пришлось даже распустить слух, что на балу будет объявлено о помолвке с Галиусом, более того, Пандар сказал сделать так, чтоб от этом не узнал разве что мертвый, и Шало не сомневался, что донесли уже даже северянину.

В столицу постепенно стекались гости. Это были не только короли или послы с целыми делегациями, благодаря которым дворец стал Шало напоминать диковинный базар - много чужих людей в разномастной одежде, говорящих на своих наречиях и языках - но и купцы, путешественники, мастера, циркачи, маги, факиры и сотни и сотни других. Дакар за несколько дней стал будто вдвое больше, днем было не протолкнуться, а ночью улицы превращались в бесконечные арены, где каждый стремился продемонстрировать свое искусство или свой товар. В другое время Шало вытащил бы Пандара из дворца и заставил бы ходить с ним в ярких плащах по освещенным украшенным улицам, но сейчас было совершенно не до того. Бета пытался выведать, что задумал альфа, что пришло ему в голову, но говорил лишь, что если он прав, то Шало будет свободен навсегда. Звучало более, чем хорошо.

Пандар четко следовал намеченному плану. Чем больше он продвигался вперед, тем больше уверялся в том, что все делал правильно. Клубок заговора поддавался все охотнее с каждым днем, мужчина почти воочию видел, какая ниточка куда ведет, и это должно было бы радовать его, если бы не одно “но”. Если раньше альфа тешил себя надеждой, что удастся сохранить все в тайне от Шало, то теперь он понимал, что это невозможно. А делать ему больно мужчина не хотел. Просто не мог. И самое страшное, что выхода другого не было.