От конца до начала (СИ) - "niki123" - Страница 42

- Я ничего не понимаю. Говори медленнее, - предельно четко произнес альфа.

Реджис вздохнул и начал показывать спокойнее. Потом вытащил что-то из-за пазухи и протянул Пандару. Альфа взял прямоугольный предмет. Металлическая обложка имела застежку, мужчина нажал на замочек и предмет раскрылся книжечкой. Внутри оказался портрет двух девушек. В одной Пандар опознал Валенсиону в молодости. А кто была другая? Видно, что девушки еще совсем юные, на них были надеты платья, не прикрывающие лодыжки. Вот тут-то мужчина и заметил небольшой, но странный шрам, рваный какой-то.

- Ты этот шрам видел? - спросил Пандар.

Реджис кивнул. Альфа еще раз внимательно посмотрел на портрет. Какова возможность ошибки?

- Ты уверен? Портрет мелкий, шрам плохо прорисован…

Реджис замахал руками потом обрисовал в воздухе огромный прямоугольник выше его собственной головы.

- Ты хочешь сказать, что это копия?

Реджис кивнул.

- А где оригинал?

Паренек пожал плечами. Затем сделал цепь знаков, которую Пандар опеределил как возможность узнать. Но мужчина покачал головой. Зачем заставлять мальчишку вызнавать все тайком, если мужчина сам может спросить, не боясь?

*

- Если оригинал сохранился, то он здесь, во дворце. А если он здесь, то находится в сокровищнице, - сказал Шало, когда Пандар закончил рассказывать о находке Реджиса. - Дай мне копию.

Мужчина послушно протянул металлическую “книжечку” бете. Тот взял ее осторожно, словно величайшую драгоценность, и открыл. Какую-то минуту Шало смотрел на портрет, а затем произнес:

- Это моя мать. А девушка рядом с ней, видимо, моя тетя. Я никогда ее не видел, - бета встал со своего места. - Пойдем.

Шало вышел из своей спальни и направился к лестнице. Они спустились до первого этажа, затем бета свернул куда-то вправо. Коридоры становились все уже, окна меньше, и у Пандара в голове стали всплывать непрошенные картинки прошлого. Эти сужающиеся коридоры напомнили ему катакомбы, в которых он провел почти три года. Альфа с силой сжал зубы. Странно… раньше воспоминания никогда не тревожили его…

Вдруг бета резко остановился и провел рукой по стене. Затем, словно найдя что-то, повернул кисть и приложил родовой перстень, он полыхнул на долю секунды, а затем капни исчезли и образовалась арка. Шало спокойно шагнул в нее, будто это было совершенно обычным делом.

За аркой оказалась лестница. Как только Пандар ступил на первую ступень, камни мгновенно сомкнулись за его спиной, мужчина заставил себя не обращать на это внимание. Но вскоре нечто другое заняло альфу: факелов в пределах глаз не было, но вот ступени были будто чем-то подсвечены, и чем дальше они спускались, тем сильнее был свет. Только оказавшись на последней ступени, мужчина увидел источник свечения.

Альфа никогда не видел столько золота и драгоценностей за всю свою жизнь. Оно было разложено по огромным стеллажам из хрусталя, картины висели на стенах, драгоценные камни лежали в огромных чашах, и все это великолепие было освещено солнцем, которое проникало в комнату через стеклянную крышу, находившуюся невероятно высоко.

- Вижу, ты потрясен, - улыбнулся Шало, которому доставило какое-то странное удовольствие удивление Пандара, столь явно отпечатавшееся на его лице. Так странно было смотреть, как альфа удивляется… - У каждого из моих предков есть свой стеллаж и свое место на стене в этой комнате. Все ценное, что не понадобится следующему монарху, относится сюда. Некоторым сокровищам около пятисот лет.

- Это впечатляет, - слегка кивнул Пандар. У него в глазах немного зарябило от такого блеска. - И войти сюда можешь только ты?

- Нет. Еще смотритель. Он следит, чтобы все это не утратило первозданный вид, - Шало развернулся к мужчине спиной. - Самыми первыми стоят стеллажи первых королей. Время было неспокойное, мягко говоря, поэтому основные ценности - это доспехи разного рода, амулеты, золотые кубки, мечи и копья с драгоценными камнями. Дакар расширялся, сокровищ становилось все больше, - тут бета на минуту остановился у небольшого стеллажа, на котором не было ничего, кроме различных безделушек. Маленьких, но зато они были сделаны из бриллиантов. - Мой четыре раза прадед-омега обожал бриллианты и коллекционировал их. - Его муж коллекционировал любовников и любовниц. В какой-то момент омеге это надоело, муж его опозорил, пьяным едва ли не отдав на утеху своему брату, и он заколол его ночью. Омегу казнили, естественно, но бриллианты были помещены сюда.

Шало проходил все дальше, попутно вкратце рассказывая Пандару о делах минувшего прошлого. Истории были весьма красочными, будоражили воображение пикантностью и жестокостью.

- Это стеллаж моего отца, - спокойно и совершенно безразлично бросил Шало. Значит, отношения с родителем у него были неахти? - А вот это, - голос беты сразу потеплел, - принадлежало матери.

Шало обошел стеллаж и направился к стене. На ней висело несколько картин разных размеров. В центре был портрет Валенсионы и прежнего короля в полный рост. Отец Шало был коренастым, широким и несколько угрюмым. Волосы, как ни странно, светлые, а не по-южному темные. Зато глаза были совершенно черными. Довольно странный контраст. Что-то кольнуло Пандара внутри, но мужчина не понял, что это было. Тут его взгляд упал на другой портрет, не менее большой. Это была точная копия карманного портрета Валенсионы, вернее, его оригинал. Шало наклонился к самом углу портрета.

- Так и есть, это моя мать и Лорэна, ее сестра.

- Значит надо вести сюда Реджиса?

- Думаю, да.

Когда Пандар вел Реджиса к портрету, мужчина пожалел, что паренек не может восторгаться вслух. Удивление, восторг и желание все потрогать так явно сменяли друг друга на его лице, что альфе было и так все ясно. Но стоило Реджису увидеть портрет в полную величину, мальчишка сразу стал внимательно смотреть на шрам Лорэны. Он посмотрел на Пандара и медленно кивнул. Брови Шало взлетели вверх.

- Значит, моя тетя была здесь, - негромко сказал бета. - Осталось только выяснить как и зачем. Насколько я знаю, она не может ходить.

- Выходит, что может.

*

Через два дня Шало получил письмо из замка тети, что она не покидала его уже многие годы. Бету это озадачило, поскольку он писал не Лорэне, а ее горничной, которая раньше прислуживала его матери. Она всегда была предана Валенсионе и солгать не должна была. Значит, либо Реджис ошибся, либо горничная солгала, либо на свете существует еще один человек с таким же шрамом, как у Лорэны. Третье невероятно настолько, что можно даже не брать этот вариант в расчет. Но выбор между остальными двумя… Оба варианта весьма правдоподобны. К сожалению, доказательств, подтверждающих или опровергающих что-то, не было. А время шло.

Подготовка к спуску флота на воду отнимала почти все время. Это было настоящим событием, а потому требовало особенного размаха. Но не смотря на отсутствие свободного времени, Пандар все никак не мог не думать о том странном чувстве, возникшем у него в сокровищнице. Что-то на мгновение зацепило его внимание, а затем ускользнуло, и мужчина все никак не мог поймать это ощущение снова. Что это было? Он просто смотрел на портрет предыдущего короля. Светловолосый южный король. Ну и что? Насколько знал Пандар, раньше Дакар поддерживал отношения со многими государствами, поэтому нет ничего удивительного, что кровь смешалась причудливым образом в ком-то из потомков, и ребенок вышел светловолосым, но с черными глазами. Пожалуй, во дворце только Ратмир был с волосами пшеничного цвета и серыми глазами. Вполне возможно, что он не из этих краев, Пандар никогда этим не интересовался. Но что-то все равно не давало альфе покоя.

*

Праздник вышел таким же пышным, каким и предполагался. Все те люди, которые работали, не покладая рук, чтобы спустить флот на воду, теперь наслаждались законным отдыхом и слушали речь их короля, который благодарил их, причем весьма искренне, за проделанную работу. После бурных аплодисментов простые люди отправились к огромным столам с разнообразными блюдами и явствами, а придворные отправились на самый роскошный корабль, где и должен был проходить праздник для них. На них были такие же столы, как внизу, люди пили, разговаривали. Шало разговаривал то с одним, то с другим,, явно получая удовольствие от происходящего. Ему нравилось смотреть в их глаза и понимать, что преодолел все препятствия на пути к своей цели, что они не остановили его. И впредь не остановят.