Восход Левиафана (СИ) - Фролов Алексей - Страница 4

Огромное тело развернулось со стремительностью молнии, могучее крыло отбросило одного змея, а золотые когти разорвали грудную клетку второго. Зверь издал утробное урчание, удовлетворенное и угрожающее одновременно. Он сделал шаг в сторону третьего змея, сжимавшего по зазубренному кинжалу в каждой из четырех рук.

Движения неведомого создания были безупречны, под водопадами поблескивающей матовым золотом шерсти угадывались абрисы могучих мускулов, перекатывающихся при каждом движении. Крылатый лев двигался абсолютно бесшумно, но со скоростью, никак не вязавшейся с громадой его величественного тела (со взрослую лошадь, прикинул Карн).

- Сзади! - крикнул парень, подумав, что зверь, занятый одним противником, не успеет среагировать на атаку второго. Но он ошибался. Крылатый лев ринулся на шипящую тварь с кинжалами, в мгновение ока лишил ее всех рук и головы безупречными росчерками золотых когтей, а затем развернулся, встречая атаку огромного двуручного клинка.

Лев шагнул в сторону и меч вспорол воздух в паре миллиметров от его безупречной шерсти. И когда голова змея, двигавшегося по инерции за клинком, оказалась на уровне головы льва, он раскрыл пасть (медленно и величаво, хотя на деле это заняло меньше секунды) и попросту откусил голову своему врагу, тут же сплюнув ее в высокую извивающуюся траву.

Но праздновать победу было рано. Вскочивший на ноги Карн увидел, как их окружают десятки новых тварей. Все они сжимали в руках разнообразное клинковое оружие, пространство вокруг наполнилось сводящим с ума шипением. Лев повернулся к Карну и парень в буквальном смысле прочел мысли существа, поймав его глубокий пронзительный взгляд. Или ему лишь показалось? Существо не боялось чудовищ, оно могло бы сразить не оду сотню таких монстров, но оно опасалось, что в этом бою пострадает он, Карн.

Прежде, чем парень успел озадачиться вопросом, с какого перепуга этот волшебный зверь вообще забоится о его судьбе, крылатый лев подскочил к нему, мягко, но уверенно схватил зубами за край куртки, а потом, развернувшись, швырнул Карна вверх и вперед. Парень пролетел не меньше тридцати метров по баллистической траектории и рухнул в заросли кустарника, что ровными рядами росли по обеим сторонам от асфальтированной дорожки. Кусты с треском приняли на себя удар, раздирая в кровь ладони и шею.

Интересно, подумал Карн, крылатый лев рассчитал этот бросок или просто импровизировал? Ведь приземлись он метром левее или правее, даже если не на асфальт, а на землю, переломов было не избежать. А так - всего пара ссадин.

Он выбрался из кустов, ощущая, как поврежденные ладони наполняются мерзкой пульсирующей болью. Карн вдруг понял, что у него жутко саднит спина и правый бок. Но сейчас все это было не важно. Он просто брел мимо лавочек, где обычно «синячили» малолетки, мимо ржавого колеса обозрения, которое верой и правдой служило этому городу ни один десяток лет.

А потом к нему пришла неожиданная мысль - что стало с крылатым львом? Он ведь спас Карна, но выжил ли сам? Там были десятки, возможно - сотни змееподобных тварей, они могли набросить на него сеть или лассо, не дать взлететь и тогда...Парень обернулся и уже хотел вернуться, не вполне отдавая отчет своим действиям, но окружающий мир подернулся уже знакомой рябью.

Сначала дрогнула белая пыль под ногами, потом рябь перекинулась на трясущиеся, словно в конвульсиях, кусты и деревья, потом настал черед кошмарного неба, утопленного в багровом полумраке. Карн замер, когда увидел розблески солнечного света, пробивавшегося сквозь ставшие полупрозрачными алые облака. А еще через несколько мгновений мир обрел привычный облик.

Карн осмотрелся - никаких жутких тварей, ничего, выходящего за рамки рационалистических приличий. Вокруг разлилось обыкновенное летнее утро. Теплое и приветливое. Где-то вдалеке послышался автомобильный гул и Карн был искренне рад этому звуку, который обычно только раздражал его. Он остановился и присел на бордюр. Неподалеку седой дед в старом, но аккуратно выглаженном рабочем халате темно-серого цвета остервенело подметал аллею. Подметал и косился на Карна. Косился недвусмысленно.

Карн достал сигарету, закурил. Потом коснулся щеки тыльной стороной ладони. Кровь. И жуткая боль, как от осиного укуса. Значит, это не сон и не бред. Впрочем, было глупо надеяться, слишком уж все это... как? Слишком безумно, даже для бреда или сна? Он выкурил сразу две или три сигареты, затем встал и нетвердой походкой двинулся в сторону дома. Седой дед, подметавший аллею, проводил его угрюмым взглядом и буркнул вслед что-то среднее между «доброе утро» и «чертовы наркоманы». Карн слышал его, но даже не улыбнулся.

***

Пожалуй, после такой жести не протрезвел бы разве что Веня Ерофеев, и то лишь потому, что все произошедшее он с легкостью объяснил бы квинтэссенцией своего нетрадиционного внутреннего мира в проекции на жестокую реальность бытия в условиях алкогольного катарсиса, то есть, по сути, - обычной «белкой». Карн не был классиком отечественного постмодернизма, более того - об этой самой классике он имел весьма смутное представление. А потому, покинув парк, напоминал стекло, исключительно метафорически, и лишь по части восприятия.

Все произошло слишком быстро, слишком непонятно. Он курил, не переставая, на автомате зашел в круглосуточный ларек на остановке, купил еще сигарет. Его трясло, в висках пастушьими бичами щелкала кровь, смачно сдобренная адреналином. Или норадреналином, хрен разберешь. Карн пытался думать, но у него ничего не получалось. Он пробовал проанализировать произошедшее, но паззл как-то не складывался. Взглянув на часы, он прикинул, что с момента, когда мир начал стремительно меняться на Голубом мосту, до той секунды, когда ему вновь удалось увидеть родное светило, прошло не больше пяти минут. Карн невесело подумал о том, что даже время надругалось над ним.

Он не помнил, как подошел к дому, как поднялся по лестнице на четвертый этаж (он всегда поднимался по лестнице, инстинктивно ненавидя лифты), как вошел в свою аскетично обставленную двушку. Не помнил, как сделал себе кофе, выпил его одним глотком, вышел на балкон, закурил. Вроде пришел в себя и лишь потом действительно ошалел от произошедшего, хотя понял в лучшем случае десятую часть. Безумные метаморфозы с окружающей действительностью, стремная тварь с арбалетами, мужик в модном плаще Aquascutum, многообразная шипяще-шелестящая мразь в кустах, дед с метлой... Нет, дед не отсюда. То есть наоборот, дед как раз отсюда, из реального мира. А все остальное откуда? Из романов Кэррола? Или скорее Кинга?

Карн обхватил голову руками, сильно, до боли сдавил виски. Чуть-чуть помогло. Он был далеко не глупым человеком, много читал, кое-что видел, а потому не сомневался в том, что все произошедшее случилось на самом деле. Он знал это, но пресловутая инерция мышления, наслоение стереотипов не позволяло ему поверить. Потом позволило, медленно, как через капельницу. Гибкость молодого ума взяла верх, пробудилась глубинная тяга к неизведанному, «ген исследователя» включился в работу.

Карн бросил бычок мимо пепельницы, вернулся в комнату и буквально прилип к книжному шкафу, где за последние тринадцать лет ему удалось собрать хоть и небольшую, но весьма емкую и внушающую уважение библиотеку. Холл, Антерс, Леви, Эктор, Джумлс, Парацельс... Он последовательно восстанавливал в памяти все, что видел на мосту и позже, пока бежал вверх по холму. Вспоминал и искал подтверждение увиденному. Боялся двух вещей - найти это самое подтверждение или не найти. Первое пугало, потому что недвусмысленно указывало на абсолютную ирреальность известного ему миру. Второе пугало еще сильнее, потому что намекало на подступающее безумие.

Итак, что он видел? Шелест страниц... Кажется, в кустах были детеныши матикор, мерзкие стайные твари, а нападали они на энергалей, это не успевшие обрести четкую форму эфирные образования... Затем над ним пролетели сфинксы, величавые и непостижимые, а у дороги он повстречал темных нагов, могучих, но не шибко умных представителей некогда великой расы. Соответственно, от нагов его спас именно сфинкс. С этим ясно, но что стало причиной «прихода»? Вроде неоткуда взяться флешбэкам, да еще таким!