Восход Левиафана (СИ) - Фролов Алексей - Страница 30

- Обязательно послушаю, - Карн «выключил» воду, увидел рядом на стене лоскут белоснежной ткани. Он взглядом указал на ткань, Вик кивнул. Карн вытер руки и лицо, передал полотенце Вику. Фух, подумал он, прям жить стало легче! Еще б помыться, но это потом, сил нет. Пожрать, да урониться поспать часов на сто!

- А что насчет меня? - спросил он Вика, когда они вышли из уборной. - Что со мной не так? Ты ведь знаешь?

- Догадываюсь, - пожал плечами Вик. - Но лучше, если тебе скажет кто-то из них. Лучше сам Тот.

- А что значит... Адхва-Га? Он так обратился ко мне. Это имя какое-то или что вообще?

- Это санскрит, - ответил Вик без всякого энтузиазма. Кажется, он сильно устал, но старался не подавать виду. - Санскрит - упрощенный вариант языка богов, на котором говорят в Дуате. Адхва-Га означает «странник».

Карн вскинул брови, и хотел было потребовать объяснений, но решил не глумить Вику голову. Действительно - всему свое время, эту мудрость он хорошо знал и почитал ее непререкаемой. Они покинули уборную и направились к фонтану в центре главного зала.

На передних лавках, прямо перед фонтаном, стояло несколько блюд, наполненных не особенно разнообразной и достаточно необычной снедью. Карн, глядя на зеленоватые то ли водоросли, то ли травы, на грязно-коричневые «картофелины», подернутые паутиной ярко-желтых прожилок, на фиолетовые «горошины» идеально сферической формы, неожиданно поймал себя на мысли, что не так уж сильно он хочет есть. Зато обыкновенный стейк, который он быстрее учуял, чем увидел, заставил желудок конвульсивно дернуться.

- Не бойся, - хохотнул у него за спиной Рокеронтис. - Это не только съедобно, но еще и очень вкусно! А главное - полезно. Одобрено самим всемудрейшим!

Расположившийся рядом Эрра только покачал головой. Он кивнул Вику и жестом пригласил их с Карном садиться и приступать к трапезе.

- А Тота не будет? - спросил Карн, усаживаясь и подозрительно оглядывая тарелку, которую ему протянул Вик.

- Нет, - сухо ответил Эрра. - Он вообще редко с нами ест. Хотя готовит именно он. В своей лаборатории. Это долгая история, Карн, изначально митреумы не были предназначены для постоянного проживания. Но со временем многое изменилось, мы начали синтезировать пищу, которая не разрушала наши оболочки и помогала нашим адептам из числа людей поддерживать необходимую физическую форму. Когда-то мы могли есть то, что едят обычные люди, но потом наши враги подчинили себе всю пищевую промышленность планеты. Уж прости, но ваша современная еда - сплошной яд, хоть и выглядит порой привлекательно. Вы, к сожалению, не знаете и сотой доли правды.

- Но многие догадываются, - Карн, следуя примеру остальных, осторожно взял с тарелки длинный стебель бледно-зеленоватой дряни. Ему выдали двузубую вилку, кажется, серебряную, но «водоросли» все брали руками. Он осторожно откусил кусочек стебля. Пожевал. Потом буквально накинулся на него! Рокеронтис хохотнул, Эрра сдержано улыбнулся.

По вкусу «водоросли» напоминали... Карн не мог однозначно идентифицировать этот вкус. Вкусов было много. Капуста, редис, морковь, кажется даже банан. Удивительно, как хорошо все это сочеталось! Но Рокеронтис не обманул, было вкусно. «Картофелина» на поверку оказалась чем-то вроде мясного рулета, а фиолетовые «горошины» хрустели на зубах и почему-то напомнили Карну отруби. Стейк был на вкус... как стейк! Отлично прожаренный кусок свежего мяса. Он быстро наедался и буквально ощущал, как его тело наполняется энергией.

А потом он вспомнил «девяностые». Почему? Потому что ассоциации - это в высшей степени удивительная штука, никогда не знаешь, куда они приведут. В голове Карна появился образ, обрывочное воспоминание, настолько яркое, будто все случилось вчера. Кажется, ему тогда было не больше семи, но он как сейчас видел перед собой узкий обеденный стол, тарелку и макароны. Макароны с песком, с сахарным песком. Он помнил, что это считалось деликатесом. О существовании мяса или хотя бы колбас он на тот момент не знал, потому что никогда не видел ничего подобного. Он не видел вообще ничего, кроме макарон. И сахарного песка. Иногда.

Вслед за этим пришел другой образ, еще более яркий, по-настоящему пугающий. Он помнил, как люди добывали (именно так - добывали!) молоко. Пять утра, бескомпромиссное сражение за место в очереди, уходящей за пределы двора. И если удача улыбнулась тебе, часам к семи можно было вернуться домой с литровой бутылкой.

Однажды мать Карна принесла такую бутылку и случайно разбила ее. Молоко растеклось по линолеуму. Мать заплакала, потому что другой еды в доме не было, а детям нужно было что-то есть. Она собрала молоко с пола при помощи тряпки (осторожно макала ее в пролившееся молоко и выжимала в тарелку). Затем через три марли процедила его и прокипятила. Получилось немного, но этого хватило на завтрак. Хотя бы детям. Тогда Карн даже не понимал, что происходит.

Интересно, почему об этом не пишут в школьных учебниках истории, подумал он, разглядывая очередную «картофелину». Кажется, об этом вообще нигде не пишут, хотя едва ли тогда жилось лучше, чем в осадном Ленинграде. Сравнение, конечно, весьма утрированное, но факт остается фактом - и там, и там люди выживали, не жили. Работали на трех работах в четыре смены, и каким-то чудом успевали несколько раз в день забегать домой, чтобы проверить детей. Детские сады ведь не работали, а оставить у родственников... у родственников были свои ситуации. Тем не менее, как-то растили, как-то воспитывали.

Карн вынырнул из пучины воспоминаний. Время изменилось, мир изменился. А люди? Люди остались прежними: жестокими, недалекими, самовлюбленными. Они моют автомобили в Байкале, они учат детей тому, что однополая любовь - это норма, они создают из церкви эффективный институт по отмыванию денег, потому что она (церковь) не облагается налогами. Всегда ли было так? Не всегда. Карн в это верил, не мог не верить, потому что иначе все теряло смысл.

- Люди догадываются, - повторил он, возвращаясь к разговору о «вкусной и здоровой пище».

- Догадываются, - согласился Эрра, он уже прикончил свой ужин. - Но это ничего не меняет. Нас все меньше. Сил все меньше... Давно в твоем родном городке открыли «Макдоналдс»? Год, два? А в прошлом месяце построили еще один. И это рентабельный бизнес, друг мой. Людям нравится жрать дерьмо, когда оно завернуто в красивую упаковку и готовится всего пять минут. Экономит время, знаешь ли. Когда-то это было проблемой мегаполисов. А сегодня сельские дети, случайно побывав в областном центре и зайдя с родителями в тот самый «Макдоналдс», позже будут рассказывать об этом сверстникам, как о настоящем приключении. И те будут завидовать, искренне и жестоко. И это касается не только пищевой индустрии.

Древний бог бессильно опустил руки на колени. В его глазах Карн видел боль. Безбрежную, тупую, непреодолимую боль. Эрра будто прочел его мысли. Он поднял глаза и внимательно посмотрел на Карна. И боль, кажется, начала уступать место надежде. Опять этот странный взгляд.

Карн отставил пустую тарелку. У него почему-то начали болеть ладони. Он потер их, размял, но боль не исчезла.

- Ну что, пришло время для ответов? - Карн попытался улыбнуться. - Может вы, наконец, расскажите мне, что за херня происходит вокруг, кто вы на самом деле такие и что за веселые ребята желают мне смерти? Я понимаю, что покой в неведении, но это явно не тот случай.

- Не тот, - вздохнул Эрра. - Но давай-ка ты сначала поспишь, тебе это необходимо. И нам, кстати, тоже. Любому телу требуется отдых, особенно физическому. Нас это, конечно, ограничивает, но мы привыкли.

- У тебя туча вопросов, парень, - сказал Рокеронтис и его голос прозвучал как-то слишком уж серьезно. Карну даже стало не по себе. - Но этот день и так был чересчур долгим.

- Не поспоришь, - кивнул Карн. В действительности он чувствовал себя безбожно уставшим. Теперь, когда желудок успокоился, нужно было успокоить все остальное. Карн вновь почесал ладонью о ладонь, неприятное жжение только усилилось.