Образы сущего. Доктрина этического максимализма, метафизика живого универсума - Чиворепла Лев - Страница 4

Труженик науки знаком с эффектом обживания. Предмет, вначале казавшийся очень сложным, после определенного изучения и освоения становится привычным, простым. Путь в науке содержит бесчисленное множество вдохновенных взлетов и привыкания к новому. Последнее возвращает к обыденному, опустошает душу и накапливает разочарование. Новое становится будничным, чтобы вновь показать цену вечного нравственного. Лишь кичливость гордится малым возвышением ничтожного знания над поверхностью еще более ничтожного. Ищущий созревает до необходимости внимательно осмотреться и прислушаться к жизни. Он постигает религиозную истину через призму структурированного мышления.

Научное мышление воспитывает дерзкое чувство потенциальной разрешимости проблемы. Если, скажем, сложный биохимический процесс изучен лишь качественно, есть уверенность, что рано или поздно он будет досконально понят в деталях. Ясно, что в основе лежат фундаментальные физико-химические законы. Но чем длиннее путь размышлений, прочнее опыт поиска, тем явственнее и категоричнее заявляет о себе иное чувство, далеко не свойственное духу победного шествия разума. Исследователь обнаруживает, что ни на шаг не приблизился к пониманию таких реальностей, как Воля, Страх, Любовь, Совесть, Долг. Более того, он осознает, что никогда и никто научным методом их не постигнет. А между тем, их-то и хотелось бы главным образом постичь. Ученый обретает способность осязать четкую грань между двумя реальностями и силой гнозиса усовершенствовать свое нравственное чувство. Вот главный положительный итог его труда. Ведь, говоря языком математики, система постулатов его оказалась не полной. Открытие это не всегда приводит к Абсолюту. Часто оно разрешается агностицизмом разной формы и содержания. Если двигателем познания не является любовь, то верховодит логика, для которой нет добра и зла. Безопорное, диффузное сознание – одна из форм болезни духа, дисгармонии личности.

Замечание

Безопорность в мышлении – это неспособность индивида опираться на собственные императивы (которые и образуют основу его мировоззрения). Безопорность, таким образом, – это болезнь. Она чаще всего посещает человека с хорошо развитым рациональным логическим мышлением (“человека-робота”). Мышление состоит из чередования двух операций – выбора и вывода (выбор дороги и движение). Выбор осуществляется на основе этической логики. Безопорность – это расхлябанность в выборе пути, в попытке заменить выбор выводом. Это вседозволенность (диффузность) и легковесность суждений, это разрыв между постулатами поведения и постулатами в мышлении, это крайний субъективизм.

Как правило, субъективист не отрицает внешнее (вне его сознания) бытие, но он отрицает значимость для себя этого бытия. Для него значимы его собственные переживания, они-то и представляют собой реальность. А поскольку переживания разных людей разные, то реальность признается разной. Отрицание значимости мира и есть безопорность, сочетающаяся, порой, с агностицизмом. В частности, не существенным оказывается вопрос “есть ли Бог?”

Мышление проникает в область веры. С расширением сферы применения рациональной логики ослабляется вера, но обостряется потребность в этической логике. Выбрать и поверить – разные психологические переживания, но постулаты этического выбора зачастую оказываются близкими постулатам веры. Опора на этическую логику делает мышление этическим.

Автор: Надежда – милосердная сестра страданий. На кого нам надеяться? – вот первый вопрос, который мы хотим для себя решить: на Бога, на начальство, на близких, на себя или устойчивость законов природы? Сколько же здесь вариаций мнений, предположений, убеждений! Но ведь прежде, чем понять, “на кого надеяться?” – необходимо решить раз и навсегда: чего мы хотим? Однако мы не желаем решать для себя проблему ценностей! Мы ее отдаем на откуп большинства, морали, традиций. Проблема ценностей важна и не замечаема нами. Представления о ценностях защищены подсознанием; прикосновение к ним очень чувствительно, болезненно. Смена ценностных приоритетов сопряжена с усвоением новых смыслов. Отталкиваясь от них, индивид формирует мотивы поступков и совершает главные дела своей жизни, в том числе, религиозный выбор.

Собеседник: Вероятно, основное влияние на этот выбор все же оказывает осознание реальности.

А: Здесь-то и прячется основная коллизия отношений истины и ценностей. Для того чтобы определиться с реальностью, необходимо прежде определиться с ценностями. Ибо проверка истины осуществляется практикой, а значимость области практики определяется ценностями.

С: Многим область научной практики кажется исчерпывающей для истины. Они говорят: “наука явно указывает на отсутствие Бога в области уже познанных явлений природы и на возможность его отсутствия в еще не познанных, но принципиально доступных к познанию областях”. Вероятно, они считают, что наукой можно охватить все, а если что невозможно, это несущественно для решения вопроса о бытии Бога.

А: То, что невозможно охватить наукой – есть самое сложное, самое важное, наконец, самое ценное. Наука, например, никогда не ответит на вопрос “как возникли законы природы?” Этот вопрос далеко не праздный, с ним связана важная этическая составляющая нашего мировоззрения. Нынешняя наука вообще не занимается исследованием роли этического фактора в основании мира. Практика науки не указывает на отсутствие Бога, она лишь показывает возможность обойтись в своей области без гипотезы Бога, и она срезает эту гипотезу “бритвой Оккама”, что для науки вполне естественно и даже необходимо. Ведь она создает алгоритмы.

С: А что дала религия с ее ценностями за свою многовековую историю?

А: Не следует подменять вопрос о мировой реальности вопросом “что дала религия?”, и не нужно в этот разговор сразу вплетать свою модель веры типа “если бы был Бог, он бы этого не допустил”. Представление о первичности сознания порождает большое множество религиозных концепций, но это не свидетельствует о ложности самого представления.

Эволюция ценностей протекает значительно медленнее процесса созидания картины мира. Как бы ни было совершенно построение логики, оно не скоро пропитает душу индивида. Разочарование в старых ценностях, порой, приходит с отчаянием, болью, страданием. Нужно время.

С: Не только время, но и поддержка окружения. Трудно обрести веру, если она противоречит убеждению большинства.

А: В этом парадокс и трагедия мира. Ценности его – стоимостные, обменные, товарные. Реальность, конструируемая общественным сознанием, – камерная, замкнутая на материальных превращениях.

С: С этим ничего не поделаешь. Ведь главной жизненной потребностью человека является желание оставаться членом общества, быть ячейкой, хоть и безумного, но мира людей.

А: Мы не всегда должным образом оцениваем роль одного “воина в поле”. Волны добра и разума воздействуют на окружение не интенсивностью, а самим своим присутствием. Ценности мира сами не меняются, они имеют исток, и таковым являются конкретные индивиды. Ценности человека сильно связаны с его смысловым багажом, но об этом пишу отдельно.

Все, что возникло в рациональном созидании, познаваемо. Более того, если мы полагаем, что объект рационально познаваем, то признаем его творение в рациональных процедурах. Наоборот, все, сотворенное Богом, рационально непознаваемо, но познаваемо этически. Теодицея относится к догматическому основанию религии и напрямую связана с проблемой творения. Мы должны понимать Творца – в этом основной смысл теодицеи. В мире много зла и страданий, но Бог к ним не имеет отношения.

Можно говорить о двух типах религиозного откровения – об интуитивном и рассудочном. Первое мало зависит от догматов, и яркие представители его находят сочувствие и почитание в разных религиях. Теодицея же – элемент веры, в которой этической логике отводится важная роль. Непротиворечивое стройное представление об этическом аспекте мироустройства – важнейший фундамент религиозной доктрины.