Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие - Любарский Георгий - Страница 31

Общая схема вестернизации, как она выглядит на примере Японии или Китая, такова: (1) политика изоляции от вестернизующего влияния чужой культуры; (2) попытка заимствовать вооружения, не изменяя основной тип культуры; (3) поражение в военном конфликте; (4) реформы в политике и экономике по западному образцу, достаточно поверхностные по своему характеру; (5) милитаризация политики и экономики, образование тоталитарного государства с националистическими лозунгами; (6) медленное преобразование к менее тоталитарному режиму. Путь России имеет общие черты с таким процессом вестернизации, но именно начальный период вестернизации России, связанный с реформами Петра, выглядит совсем иначе, чем сходные примеры на Востоке. Напротив, та ситуация, которая сложилась в России конца 90-х годов XX века, несколько напоминает указанную схему (результат очередной волны вестернизации в России), а самое начало русской вестернизации было иным. Первые три этапа вестернизации пройдены мгновенно, в течение первых лет царствования Петра (а в Китае этап (2) длился более 30 лет, в период царствования императрицы Цыси из маньчжурской династии). Собственно петровские реформы начались сразу с (4) пункта. При этом решение оказалось успешным: Россия вошла в число ведущих держав мира, не потерпев при этом, в отличие от Китая и Японии, серьезных поражений в войнах.

Россия – первый успешный пример крупной вестернизации в истории. Другое дело, что история на этом не закончилась и победитель в одной из схваток не может почивать на лаврах: встретились другие задачи, связанные, в частности, с новыми волнами вестернизации, и при их решении Россия потерпела сокрушительное поражение – хотя и не разгром. Успешность первой вестернизации была внешней, внешнеполитической: Россия стала мировой державой, важнейшим фактором мировой политики и т. д. Это состояние, в сущности, не утеряно и в дальнейшем, однако на первое место по значимости вышли не внешние, «парадные», а внутренние задачи жизни страны. Одной из таких проблем стала судьба «интеллигенции», «уникального» русского социального слоя, кардинально отличающегося от «белых воротничков», «интеллектуалов» Запада. Уникальность русской интеллигенции в том, что она первой появилась на свет из гомологичного ряда социальных групп (как указал Г. Померанц). Интеллигенция – это вненародный, не связанный с традиционной культурой слой, возникающий в стране в результате вестернизации. Русская интеллигенция долгое время была уникальным явлением, не сознавая этого, а когда начались разговоры о ее уникальности, уже народились китайская, малайская, филиппинская, индонезийская и прочие виды интеллигенции. При этом граница раздела интеллигенции и народа тем резче, чем дальше страна от Запада, чем сильнее те преобразования, которые ей предстоят в процессе перекраски под западный образ жизни. Так что российской интеллигенции пришлось труднее прочих – она была первой, и легче других – она минимально отстояла от запада и разрыв с народом был не столь велик, как в случаях еще более восточных интеллигенций.

Вестернизация идет волнами, по мере развития западного общества все новые волны вестернизации проходят по ткани мировой истории. В целом последующие волны вестернизации углубляют этот процесс, общества становятся все более сходными, но это вовсе не общий закон, и процессы этого рода не аддитивны – иногда встречаются весьма сложные взаимодействия результатов различных этапов вестернизации. Примером такой сложной многоэтапной вестернизации является история России.

Ядро западных стран, которое служит образцом при вестернизации, постепенно расширяется. Когда-то единственной (в Новое время) «западной» страной была Англия, вскоре к ней присоединилась Франция, затем Германия и многие другие страны Европы. В дальнейшем уже вся западная Европа целиком выступала в качестве образца при вестернизации, и переход со «сценария» на «сценарий» (уподобления той или иной европейской стране) проходил сравнительно легко: так, Япония сначала подражала Голландии, затем – Франции, потом – Англии, упорно – Германии, и наконец – после поражения в войне – надолго и всерьез начала подражать Соединенным Штатам. После стран Центральной и отчасти Южной Европы к «Западу» присоединились Россия и США, хотя и совсем по разному. США образовались при переносе общества западного типа на место погибших местных обществ, т. е. посредством завоевания, а Россия дала первый пример успешной вестернизации крупного общества, устроенного изначально не по типу западноевропейских обществ.

Процесс вестернизации оказывает обратное влияние и на западные общества. Эти обратные влияния также весьма многосторонни. Можно долго перечислять отдельные культурные влияния Востока на западную культуру в процессе вестернизации (йога, дзен-будцизм, восточное искусство); можно обратиться к более масштабным феноменам размывания западной культуры под влиянием расширения «Запада». Это, например, массовая эмиграция на Запад из стран Востока, создание на Западе анклавов чужеродного населения – и встающие в этой связи проблемы образования. Многие страны Запада (Швейцария, Швеция и некоторые другие) тратят немалую долю бюджета на «вестернизацию» осевших в этих странах наемных рабочих и служащих – турок, сербов, выходцев из мусульманских стран Африки. Иногда в этой связи у западных культурологов возникают даже пессимистические прогнозы о том, что Запад задохнется, что западная культура погибнет, чрезмерно «разбавленная» иммигрантами.

Вестернизация является весьма сложным процессом. С одной стороны, вестернизующие влияние в подвергающихся им регионах вызывают противодействие, определенную реакцию, которая стремится избавиться от результатов вестернизации. При этом обычно эти реакции против вестернизации и являются основными действующими стимулами вестернизации, то есть зачастую почти весь процесс вестернизации страны исчерпывается реакцией на вестернизацию. Пытаясь противодействовать влиянию Запада, местные культурные слои как раз и вносят вестернизующее влияние в местную культуру. С другой стороны, каждая вестернизация сопровождается ориентализацией Запада, обратным влиянием культуры Востока на Западе. Действие всегда равно противодействию, однако это не значит, что развитие стоит на месте. Когда мы идем, сила реакции опоры на наши ноги равна той силе, с которой мы попираем землю, и без этой силы реакции опоры мы не могли бы ходить. Точно так же можно видеть, что сильнейшее влияние Востока, являющееся противодействием вестернизации, делает процесс исторического развития значительно сложнее, чем простая логическая схема, но не препятствует самому факту развития. Запад с XVIII, XIX вв. затоплен китайскими, тибетскими, японскими влияниями, западная культура сейчас в значительной степени погребена под напластованиями восточных слоев. Это далеко не безобидный и не безболезненный для западной культуры процесс, тем не менее, не делает Запад Востоком.

Такие вчленения восточных по происхождению явлений в западную культуру (или иные сферы общественной жизни) относятся к особому классу морфологических явлений, которые мы находим в истории, – это химеры. Химерой можно назвать любое целостное образование, в котором смешиваются черты различных типов организации. Вестернизация во множестве порождает химерные исторические тела. Так, современная западная система образования является химерой, поскольку в типично западную схему образования прочно входит восточная по своему происхождению система экзаменов. Непоследовательные и отрывочные вставки западных элементов в восточную культуру, во множестве встречаемые в вестернизуемых странах, также являются химерами. Правда, надо осознавать, что о химерах имеет смысл говорить только в случае достаточно целостных образований. Когда зоологи с помощью определенных методов смешивают клетки двух видов животных и в результате получают одно животное, один организм, который несет характерные черты обоих видов, когда у этого организма одни участки тела устроены образом, характерным для одного вида, а другие – характерным для другого, такое животное вполне имеет смысл называть химерой. А вот кучу мусора называть химерой бессмысленно. Поэтому говорить о химерах в истории стоит только тогда, когда мы имеем дело с достаточно целостными историческими телами, с целостными культурными образованиями или правовыми механизмами. При этом следует иметь в виду, что уровень целостности исторических тел ниже, чем у живых организмов. Исторические образования с гораздо большей легкостью включают в себя чужеродные элементы, чем живые организмы, поэтому практически в любом обширном культурном явлении можно найти следы давних заимствований из иной культуры, так что «охота за химерами» – дешевое развлечение. Указание на химерную природу исторического явления имеет смысл только в том случае, если это явление обладает высокой целостностью, а чужеродное заимствование, которое и служит основанием для характеристики этого явления как «химеры», произошло сравнительно недавно и еще не стало органической частью явления.