Вы призвали не того... Книга 5 (СИ) - Айтбаев Тимур Аскарович - Страница 78

Глядя через зашторенное полупрозрачной тканью окошко на вечерний город и клонящееся к закату светило, я вдруг ощутил пробежавший по спине озноб, который дополз аж до колен, развернулся обратно и по бедрам медленно заполз в начавшую нестерпимо свербеть задницу.

Кажется, предстоящая ночь будет, мягко говоря, веселой…

***

Тем временем сидящая за заваленным бумагами столом Василиса откинулась на спинку кресла, устало потерла глаза и с хрустом размяла затекшую шею.

С печальным вздохом штатный стратег и личная героиня Ее Высочества оглядела горы не разобранных бумаг.

Тут затылок девушки кольнуло чувство угрозы, но было уже поздно.

Дверь слетела с петель и в комнату вошли двое мужчин, одетых в тяжелую броню. Убедившись, что кроме нахмурившейся девушки, в комнате больше никого не осталось, они разошлись по сторонам от входа, пропуская внутрь массивную фигуру своего хозяина.

- Гирви, как это понимать? - холодно спросила Василиса, глядя на неспешно приближающегося к ней мужчину.

Хотя она уже и так все поняла.

- Смена власти, - ухмыльнулся лысый здоровяк и, больше не давая Василисе сказать ни слова, одним молниеносным движением обнажил клинок и вогнал его точно в сердце девушки.

- Сукин сын… - выдохнула героиня и безвольно повисла на клинке.

- Может быть. Но я, по крайней мере, живой сукин сын, - ответил Гирви, выдергивая клинок и стряхивая с него кровь. После чего обернулся к ожидающим его бойцам. - Пошли, парни. Работы у нас сегодня будет еще…

Договорить он не успел.

Раздался скрежет брони и треск ломаемых костей.

Ощутив очень и очень странное чувство, предатель опустил взгляд вниз и увидел торчащую из своей груди хрупкую женскую руку, сжимающую его еще бьющееся сердце…

2.

Особняк семьи ле Зав-Ланчестер возвышался темной громадой даже на фоне немаленьких строений квартала знати. От остального города территория особняка закрывалась трехметровой стеной из гранитных блоков, толщина которых спокойно позволяла выставлять сверху дозорных и всяческие изыски фортификации, вроде защитных зубьев и смотровых башен. За стенами располагалась довольно обширная, даже по меркам столичной знати, территория с небольшим садом, прудиком, различными хозяйственными постройками и, конечно же, самим особняком.

Особняк был разделен на четыре крыла: центральное, хозяйское, гостевое и служебное. Центральное представляло собой цилиндрическую тумбу высотой примерно в пять этажей. Три других крыла расходились от нее в разные стороны на манер лучей и внешне отличались только количеством этажей: в хозяйском — пять, в гостевом — четыре, в служебном, соответственно, три.

Бал, куда была приглашена Ласатардия, как и все остальные подобные встречи, проводился в центральном крыле, которое изнутри делилось на этажи лишь условно, с помощью широких кольцевых террас, поддерживаемых массивными колоннами. На этих террасах стояли столики для уставших гостей, книжные полки, бары с напитками и закусками, а также находились выходы в другие крылья особняка.

Однако центральная часть цилиндрического строения не была занята ничем, и представляла собой одну большую бальную площадку, встав на которую и задрав голову, можно было разглядеть высоко наверху крышу здания из прочного и прозрачного горного кристалла — дорогого материала, которым также были прикрыты все окна особняка, что уже говорило о небывалом богатстве местных хозяев.

В этот раз гостей в этом необычном помещении было относительно немного — всего чуть больше трех сотен, в которых перемешались аристократы самых разных мастей: и богатые бароны, и надменные графы, и только-только получившие титул шевалье… Большинство из них, особенно те, кто победнее, носили вычурные полумаски и костюмы без особых отличительных признаков, однако завсегдатаи подобных сборищ могли чуть ли не с закрытыми глазами сказать кто и где находится, что выпивает и к кому сейчас направится подбивать клинья.

Люди начали собираться уже с обеда и сейчас, когда время плавно приближалось к закату, все приглашенные оказались в здании.

Почти все.

Ждали только принцессу. Но так как она была особой королевских кровей, то подобную вольность ей готовы были простить. Особенно не печалилась по этому поводу молодая часть участников бала, большинству из которых были даны весьма однозначные инструкции: во что бы то ни стало привлечь внимание принцессы. Ну а если случится такое чудо и она окажется с кавалером (во что не верилось никому), то дождаться пока этого самого кавалера отвлекут девушки, после чего опять же попытаться захомутать принцессу.

Нужно ли говорить, что юноши-аристо отнюдь не плясали от счастья, получив подобные ультимативные инструкции от родителей.

Старшее поколение от подобного тоже пребывало не в восторге, но деваться некуда - все присутствующие были свято уверены, что дни старого короля сочтены. Конечно, каждый из них уже давно готовился к подобному и активно налаживал мосты с… первым принцем. А вот принцессу всерьез никто в расчет принимать не хотел.

И, как оказалось, зря.

Ибо совсем недавно, словно гром средь ясного неба, сначала поступило заявление принца об отречении от престола в пользу его сестры. Но не успела знать хоть как-то переварить эту новость, как началась кутерьма с «убийцей королей», после чего Король под шумок объявил Ласатардию изменницей, потом началась «тихая» гражданская война в столице…

В общем, только сегодня аристократы наконец смогут нормально «пообщаться» с будущей Королевой. И под шумок попытаться охмурить неизбалованную мужским вниманием девицу с помощью своих красавцев-наследников…

И вот наконец отворились массивные двери бального зала, и внутрь вошли последние гости.

И стоило им переступить порог, как все разговоры сразу стихли, сменившись сначала недоуменным, а после и шокированным молчанием, когда сам не верящий в то, что он читает герольд, срывающимся голосом скорее пропищал, чем прокричал на весь зал текст с небольшого врученного ему кусочка пергамента.

- Первая наследная Принцесса рода ре Женьон, Ее Высочество Ласатардия ре Женьон, с му… му… кхм… Мужем! Легендарный герой, Андрэ ре Женьон!

По ступенькам от входа начали неспешно спускаться будущие Король и Королева Валликта.

Высокая, страшная, но неизменно гордая и невозмутимая Ласатардия, которую в лицо знал каждый из присутствующих, хотя некоторые предпочли бы такое позабыть. Правой рукой принцесса поддерживала пышное розовое платье, не давая ему запутаться в ногах, а левой… А левую держала согнутой в локте, с выставленной вперед ладонью, которая лежала на грубой мужской руке.

Конечность эта принадлежала вышагивающему рядом молодому человеку. Он не был столь красив, как собравшиеся тут молодые аристо, не имел невозмутимости принцессы, гордой аристократической осанки, так же как и мощной рыцарской фигуры.

Это был простой черноволосый и кареглазый молодой человек, заметно нервничающий от подобной обстановки.

Вслед за этой странной парой, спускалась не менее шокирующая троица, на которую, впрочем, впавшая в прострацию знать не особо и обращала внимание: одетая в длинное вечернее платье загорелая черноволосая красавица с ярко-алыми глазами, служанка-зверолюдка с кротким личиком и вызывающей обильное слюноотделение фигуркой, а также… что-то, отдаленно напоминающее результат насильственного союза светящегося рад-скорпиона и розового единорога. Один только взгляд в сторону этой несуразной и отталкивающе-пугающей зверюги вызвал обморок сразу у нескольких малохольных барышень.

В полной тишине процессия достигла нижних ступенек, сошла с них и остановилась на небольшом, чуть возвышающемся постаменте, заложенном архитектором в этом месте специально, чтобы собравшиеся могли осмотреть новоприбывших из любой точки зала и террас.

Вперед вышел встречающий гостей старый граф Рашер ле Зав-Ланчестер, нынешний глава этого богатого семейства и лидер самой большой партии среди поддерживающих принцессу аристократов. Это был грузный, бочкообразный мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, который, впрочем, еще не полностью растерял былую хватку — за слоем возрастного жирка угадывалась фигура некогда могучего воина, прошедшего не одну компанию и имеющего немало боевых наград и шрамов. Он один из немногих собравшихся носил при себе меч на поясе — в этом зале оружие могли иметь при себе лишь ветераны, остальные же сдавали его на входе или вообще оставляли дома. Это была старая и осуждаемая многими традиция семьи ле Зав-Ланчестер, которая, впрочем, помогла немалому числу разразившихся в этих стенах скандалов не перерасти в дуэль или банальную поножовщину.