Пламя в твоих руках - Эльденберт Марина - Страница 24

— Что нового на работе?

— Да все по-старому. Зетта счастлива, что сцена в ее распоряжении, Эвель лютует, остальные рассказывают о том, как все было. — Пианист ненадолго нахмурился, но все-таки продолжил: — Клари уволили.

— Уволили?

Мне мигом расхотелось есть.

— Угу. Насколько я понял, ей еще повезло, что не стали возбуждать дело.

— Почему?

— Похоже, она знала, что в коробке, ей заплатили. Какой-то тип. Призналась этому, как его… ферну… Уй! Ты чего? — Дрэйк потер пострадавшую коленку.

— А ничего. — Лэмерти выразительно показала ему кулак. — Мы здесь собрались приятно провести вечер.

Да уж, в таких новостях приятного мало.

То есть мне, конечно, хотелось бы верить, что Клари тут ни при чем, но факты вещь упрямая. А ферн Норгхар кого угодно расколет. Даже айсберг, что уж говорить о простой визажистке. Короткая вспышка сожаления мелькнула и погасла. В конце концов, Клари не думала обо мне, когда ставила коробку и включала гудящие лампы. О том, что у меня может оказаться аллергия на яд, например. В этот момент я основательно задумалась над тем, как продвигается расследование. И почему-то мне казалось, что результаты уже давно на столе Рэйнара. Вот только мне о них он рассказать не торопился.

Ладно, завтра выясним почему.

Сегодня он занят допоздна, а завтра Прист и Рольген заберут меня рано утром. С Рольгеном, кстати, я начала разговаривать вчера. Когда он основательно проникся и стал приходить на работу совсем хмурый. После этого мне стало стыдно, мы вместе посидели в торговом центре, попили кофе и поговорили. Помирились. А еще я купила Танни подарок. Навороченный планшет. Специально для 3D-моделирования, с переводом в голограмму и возможностью редактирования прямо в проекции.

— Так, ну и где там шляется кое-кто? Я ведь сейчас разрежу жаркое, и плевать на этикет.

— Когда это тебе было на него не плевать?

Лэм подцепила вилкой морковку и запустила в будущего мужа оранжевым кругляшком. Тот ловко поймал его на лету и съел.

— Когда у тебя прослушивание? — поинтересовалась подруга, разглядывая бокал на свет.

Сквозь него черно-золотая кухня становилась немного пузатой.

Каменная столешница поблескивала в свете подвесных ламп в виде кристаллов.

— На следующей неделе перед выходными.

Признаюсь, хоть я и скучала по выступлениям, свободного времени у меня больше не стало. Всю неделю я пела арии Ильнир, на следующей собиралась взяться за «Солнечный ветер»: к образу Люси готовилась основательно. Репетировала перед зеркалом — манеры, речь и жесты, какой ее вижу я. Не менее основательно увлеклась вождением и основами магии иртханов. Изучала теорию, которую мне прислал Халлоран. Сосредоточиться было невероятно сложно, все время тянуло на какие-то шалости. Например, взять мобильный и написать Рэйнару. Приходилось буквально запихивать в голову информацию, которая туда влезала с боем. Например, главу про игру голосом пришлось перечитать раза три, прежде чем она мало-мальски уложилась.

Оказывается, чтобы перекрыть связующий канал, нужно было последовательно «остужать» голос. Не резко, ни в коем случае, иначе эффект может оказаться непредсказуемый, напротив — мягко и постепенно уводить от располагающих интонаций к безэмоциональным. Поэтому с техники постановки безэмоционального голоса обучение и начиналось — использовалась она буквально во всем. Как ноты в музыке или алфавит.

И да, к своему стыду, я два раза пробовала практиковаться на Марре.

Безуспешно.

На этой мысли меня и застал звонок в дверь.

Дрэйк поспешно поднялся.

— Сидите, я встречу.

Лэм покосилась на меня, но ничего не сказала. Да и не успела бы — на кухню в верхней одежде вошел Вальнар. С тающими на куртке и волосах снежинками. Такие же снежинки таяли на упаковке букета гедаринов. Пронзительно-голубых.

— Привет. Это тебе. — Он протянул мне цветы.

— Привет. Спасибо.

На тонких лепестках пристроилась крупная восьмилапая снежинка, которая никак не хотела таять.

— Я запомнил. Гедарины в цвет твоих глаз.

Это было по меньшей мере неожиданно. Не только цветы, но и напор, с которым Вальнар обошел стол и оказался рядом со мной. Наклонился, чтобы поцеловать, но тут очень кстати пришелся букет: я его слегка подняла, и вместо моей щеки бывший поцеловал упаковку. Та отозвалась трепетным шелестом, нарушая воцарившееся неловкое молчание. Положение спасла Лэм, которая ухватила Вальнара за капюшон и выразительно ткнула в сторону прихожей.

— Вешалка там. Спасибо, что снял ботинки.

— И тебе доброго вечера. — Тот недовольно поморщился, но вынужден был отступить в надежные руки Дрэйка. — Лэм, солнышко, ты же уступишь мне мое место?

Стул, на котором устроилась Лэм, стоял ближе всего к моему. Обычно мы так и сидели: я в своем уголке, Вальнар, а дальше будущие супруги.

— Ага, щас, — заявило «солнышко», — табличка «мое» давно отвалилась.

Вальнар изобразил ехидную гримасу и ретировался. Выходя, бывший прикрыл двери на кухню — не иначе как будет уламывать друга оставить нас одних после ужина. Не то чтобы прямо захотелось встать и убежать, но выглядело это поведение так, словно мы снова встречаемся и просто долго не виделись. Поскольку я все еще держала цветы как щит, Лэм выдернула букет из моих рук и водрузила в напольную вазу, на дне которой покоились золотисто-черные камушки.

— Спасибо. За стул и вообще.

— Не за что. Цветочки прелесть.

— Прелесть, — согласилась.

Подруга прищурилась.

— Кажется, кто-то намерен взять тебя штурмом. Ты готова?

— Ты забрала последний оплот моей крепости, — покосилась на цветы.

— Если что, всегда можешь использовать вилку.

Я прыснула.

Нет, Вальнару и правда ничего не светило, но, судя по настроению, он считает иначе. А это значит, что надо готовиться к длительной осаде и словесной катапульте, которая заряжена всякого рода ухищрениями вроде совместных воспоминаний. Ладно, я сюда отдыхать и общаться с друзьями пришла, так что не будем зацикливаться.

Мужчины вернулись, и Лэм дотянулась до кастрюльки с шантвейном.

— Давай помогу. — Я кивнула на камартовый флар и ломтики фруктов, которыми нужно было украсить бокалы.

— Как дела на работе? — поинтересовался Дрэйк, ловко орудуя огромным ножом.

Не сомневаюсь, что повар из него тоже вышел бы отличный.

— Неплохо, — сообщил Вальнар. — Графики, отчеты, аналитика. Уже прописался в офисе.

Он хмурился и выглядел недовольным: подобраться ко мне поближе не удалось.

— К концу года меня повысят. Уже готов приказ.

— О. — Дрэйк приподнял брови, а мы с Лэм обменялись многозначительными взглядами. — Так тебя можно поздравить?

Я мазала края бокалов камартовым фларом и сажала на него съедобные украшения. Подруга разливала ароматный напиток из специальной кастрюльки с герметичной крышкой и толстыми стенками, позволяющими долго сохранять готовый шантвейн горячим.

— Да. — Вот теперь довольная улыбка на лице бывшего однозначно говорила о том, что он горд собой. — Давно к тому шло. Этот придурок Гирр уже огреб из-за своей мягкотелости по полной программе. Чуть что, все бегут к нему жаловаться, а он постоянно «входит в положение» и тянет за всех: у той ребенок болеет, у того комп полетел во время выгрузки отчета, ну и прочие левые отмазки. Какой из него вообще начальник департамента? Честное слово, я бы лучше уборщицу на его место поставил. И руководство того же мнения.

— Поэтому они выбрали тебя?

— В самое сердце сражен твоим остроумием, Лэмерти Долливан.

— Твое сердце даже стрела белого дракона не возьмет.

К слову, у белых драконов стрелы хоть куда. Они спрятаны под чешуйками и напоминают ледяные наросты, которыми во время боя те ощетиниваются, как иглорыцки. Витуйи, их самки, таких лишены. Но не сказать, что более безобидны: проморозить могут до костного мозга.

— Хэй! — Друг вскинул руки. — У нас тут дружеские посиделки.

— Именно, — согласился Вальнар и устремил свой взгляд на меня.