Пламя в твоих руках - Эльденберт Марина - Страница 21

— Ну вот и отлично. Будем лепить из тебя Люси.

— Ваш напиток, — знакомый уже официант поставил передо мной высокий бокал на тонкой ножке.

Трубочка кокетливо изгибалась, окруженная пышным кружевом взбитых сливок. Литтоновый сироп растекался в сливочном слое ликера тонкими щупальцами. Льдинки жались к краям, запотевшее стекло покрылось крохотными капельками.

— Спасибо.

Люси — странное имя. Впрочем, в этой книге все имена были странные. Люси, Стен, соперницу героини и по совместительству главную злодейку звали Элла, а мужчину, безответно влюбленного в Люси и предавшего ее в конце, — Адам. Вообще автор сделал упор на имена из четырех букв, собирая довольно странное звучание: в них не встречалось рычащих. На фоне привычных уху звучало довольно необычно. Хотя в моем имени тоже рычащих нет, в Рагране пару столетий назад люди были недовольны властью. Протест этот вылился в то, что детей называли вот такими «мягкими» именами. Многие из которых потом прижились.

Впрочем, псевдоним я брала как раз с расчетом на оперу.

Интересно, чем руководствовалась Шайна, когда выбирала сценическое имя? О ее прошлом было известно непростительно мало: только то, что она сама захотела поведать журналистам. Родилась в Зингсприде, в небогатой семье. Отец был учителем музыки в школе, про маму почти ничего не известно. Шайна пела с детства — в школьных ансамблях и соло, а потом над Зингспридской сценой взошло ее солнце, озарившее город. О ней писали всякое, в особенности то, что она самоучка, которую натаскивал весьма посредственный музыкант — отец. Впрочем, этот факт она не скрывала: говорила, что горда лучшим учителем в мире, но слухов все равно ходило множество. Журналисты пытались раскопать прошлое самой юной оперной дивы, секрет успеха ее феноменального голоса, но никому это не удалось.

Подозреваю, что Аррингсхан знал о ней все.

— Надеюсь, Люси из меня получится, — рассмеялась и попробовала коктейль.

Вкусно.

— Получится, — уверенно заявил Хейд. — С удовольствием посмотрю на тебя в этой роли.

— Ты меня обнадеживаешь.

— Главное, что до следующей недели у тебя уйма времени, чтобы потренироваться.

— Наверное, не стоит брать для прослушивания «Артомеллу».

Главная героиня в «Мире без тебя» наивная девушка, очень мягкая и неискушенная. В первой книге герой знакомит ее с миром, в котором живет с ранних лет — миром богатства, власти и чувственных удовольствий. Его тянет к ней, потому что Люси совсем не похожа на женщин из его жизни. Она для него диковинка, но он не собирается называть ее своей или тем более жениться. Артомелла — жесткая, сильная, резкая, ее сердце смягчается только рядом с возлюбленным. Который готов ради нее на все.

— Попробуй Ильнир из «Шестнадцати» или Триаррис из «Солнечного ветра». Они ближе по образу. Если нужно, я пришлю партитуры. Но все-таки я бы не рекомендовал тебе сразу отказываться от «Артомеллы». Главное, чем ты горишь.

— О да.

Бросила быстрый взгляд на дисплей — на часы. Неосознанно.

И вспомнила, что на работу мне не нужно. Можно просто вернуться домой, погулять с Марром, а после посидеть над материалами, которые прислал Халлоран.

— Во сколько тебе нужно быть в Ландстор-Холле? — Хейд невольно взглянул в сторону меню.

Хотя на запястье у него красовались часы: стильные, черное с серебром.

Врать ему не хотелось.

— На сегодня я взяла выходной.

Хейд как-то странно на меня посмотрел и улыбнулся, не размыкая губ. В его исполнении эта улыбка выходила скорее мальчишеской, озорной, нежели провокационной.

— Значит, этот наряд все-таки для меня.

О-ой. Ну лучше пусть будет так, чем объяснять, почему у меня выходной.

— Я просто люблю выглядеть стильно. Так же, как ты.

Агент хмыкнул и протянул мне руку.

— Если ты никуда не торопишься… Потанцуем, Леона?

А почему бы и нет, собственно. Не пропадать же перчаткам, бархотке и платью. К счастью, в таком очень удобно двигаться: коктейльное, немного выше колен с пышной юбкой и широким поясом. Открытые плечи — и руки можно поднять свободно. Да и вообще, если вспомнить, когда я в последний раз танцевала…

Приняла протянутую ладонь и улыбнулась, поднимаясь из-за столика.

— Должна тебе признаться, — наклонилась к самому его уху, — у меня этого не было очень давно.

— Ничего, дело поправимое.

Он переплел наши пальцы, словно я собиралась обмануть его и сбежать. Теперь моя рука удобно покоилась в его.

— Я могу отдавить тебе ноги, — задумалась, глянув на свои шпильки. — Ну или проткнуть насквозь.

— И все-таки я рискну.

Мы спустились, и я быстренько глянула в сторону барной стойки. Поблескивали стеклянными боками многочисленные бутылки, отмеченные стильными этикетками. Наверху застыли перевернутые бокалы, то и дело падающие в руки ловких барменов. Те виртуозно орудовали шейкерами, смешивая коктейли, вдоль отполированной полоски на высоких стульях не осталось свободных мест. Но Рольгена там не было.

М-да. Вот так и поверишь, что кое-кто умеет быть незаметным.

Или невидимым?

— Ищешь кого-то? — От Хейда не укрылась моя внимательность.

— В коридоре показалось, что видела парня сестры. — Как выкрутиться и не солгать. Сто один проверенный способ от Леоны Ладэ, ограниченное издание.

— У тебя есть сестра?

— Младшая. Они только начали встречаться, поэтому я жутко волнуюсь, и все такое.

— О… серьезная старшенькая. — На сей раз улыбка тронула только уголки его губ.

Получилось по-доброму.

— Серьезнее некуда, — фыркнула, вспоминая недавнее эпичное падение с лестницы.

— А что с родителями?

— Мама умерла. У отца… точнее, у отчима своя жизнь.

Странное дело, я вдруг поняла, что впервые об этом говорю. Рэйнар узнал все через свою систему «все вижу, все знаю», Вальнар меня вообще ни о чем не спрашивал. То есть оно само собой выяснилось, мы тогда уже несколько месяцев встречались. Просто однажды я сказала, что у меня не получится пойти с ним на свидание, потому что сегодня День Памяти — именно в этот день умерла мама.

— Сочувствую. — Хейд легко сжал мою руку.

Без лишней драмы, за что я была особенно ему благодарна.

Коридоры-лабиринты, затянутые в пестрящий сиренево-синий неон, привели нас на танцпол. За столик можно было не бояться, до закрытия счета он за нами закреплен. Здесь же открывался невероятный панорамный обзор со всех сторон. Да, дизайнеры постарались на славу: на полу изобразили просвечивающий сквозь нижние этажи город. Казалось, будто танцуешь в воздухе.

Разноцветные лазерные огни вонзались в прозрачные стекла, пронизывая короб высотки. Хейд ухмыльнулся, увлекая меня в круговерть разгоряченной публики. Лучи скользили по его волосам, делая пряди разноцветными. Впервые за долгое время я полностью слилась с оглушающими басами, отдающими в сердце. Позволила себе расслабиться и двигаться в едином ритме с беснующейся вокруг толпой.

Сво-бо-да! Дикая, необузданная, сумасшедшая. Сладкое слово, которого моя молодость была лишена.

Ух, держите меня семеро!

Я танцевала так, как если бы вокруг не осталось ни единого человека и никто не мог меня видеть. Танцевала, вспоминая все отработанные на занятиях по пластике движения.

— Позволь? — низкий с хрипотцой голос скользнул по обнаженным плечам.

Улыбнулась, позволяя себя развернуть, нырнула под его руку. Еще один разворот, и я оказалась плотно прижатой к Хейду. Горячая грудь под тонкой черной рубашкой, рельефные мышцы. Мы одновременно вскинули руки, вжимаясь друг в друга еще плотнее, и теперь скользили телом по телу: зажигательно и откровенно, подчиняясь одной лишь музыке. Не сразу заметила, что вокруг нас образовался «почетный круг»: мужчины и женщины, короткие яркие платья, движение, движение, движение — даже в глазах зарябило.

— Во дают! — выкрикнул кто-то.

Мы остановились, только когда на миг стихла музыка. Эта пауза тут же взорвалась аплодисментами, заставляя ощутить себя шальной, бесконечно юной и далекой от реальности. Хейд по-прежнему держал меня за руки, я по-прежнему стояла к нему спиной. Вдыхая разгоряченный от танцев воздух и его запах. Приятный — мята и свежесть.