Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III - Ховисон Дэл - Страница 34

— М-м-м, — пробормотал Скарп. — Одно не хуже другого. Правда, Трауб?

Однако уже через секунду Рифкин вскинулся на ноги, схватился за голову и разразился японскими ругательствами, которых мир наверняка не слышал с тех пор, как император Хирохито проснулся судьбоносным утром 1945-го и прочитал в «Токио Сан», что его ежегодная поездка в Хиросиму откладывается.

А потом с кошачьим воплем осел на пол, оставляя миссис Рифкин счастливой вдовой с наследством в наркоторговле.

Что-то затрепетало на самом краю зрения. Санни обернулся, нацеливая туда Коко Шанель.

Но тела Хармони больше не было: шлюха с Планеты Икс вернулась в свое Прекрасное Далеко.

На улице Санни уже поджидала половина самоанской команды сумоистов. С таким количеством пушек, что хватило бы не Санни Афро, а целому французскому военно-морскому флоту.

Токоматсу вышел вперед, поднял руку в предупреждающем жесте.

— Она мертва?

— Не знаю, — ответил Санни.

— М-м-м-пф. А Рифкин сдох?

— Ага.

Самоанцы молча переглянулись. Потом Токоматсу пожал плечами и харкнул на тротуар.

— Ну, хоть что-то, — сказал он.

Санни заметил, что самоанец старается не встречаться с ним взглядом. И решил проверить свою теорию, шагнув вперед. Токоматсу вздрогнул и попятился.

Группа его поддержки заворчала, и Санни вспомнил, что Рифкин перед смертью вдохнул суть Токоматсу.

— Ты видел, — прошептал тот. — Ты видел, чем она была.

Санни покачал головой.

— Я не знаю, что я видел.

Токоматсу уставился на свои ботинки. И пожал плечами.

— Ага, бро. И никто не знает.

Санни вдруг понял, что изменилось в голосе Токоматсу. Он вспомнил, как слышал это в голосе Рифкина: дрожь. Токоматсу оглянулся через плечо.

— Я ведь могу убить тебя, — сказал он. — Усек?

Санни кивнул.

— Усек.

И Токоматсу кивнул.

— В моей команде найдется место для такого отважного парня. Хочешь поработать?

Санни глубоко вздохнул.

— Спасибо, но у меня свои планы.

Токоматсу пожал плечами.

— Ну ладно.

Они обменялись рукопожатиями. Санни даже смог улыбнуться.

Но так и не отвел взгляда от «кадиллака» Рифкина, стоящего у обочины.

МИК ГАРРИС

Третий акт Тайлера

Оно тянулось за мной с тех пор, как индустрия развлечений перешла в Интернет, но, думаю, начало моего конца все же датируется 2007 годом, когда Гильдия писателей Америки нанесла свой удар. Я не то чтобы был луддитом и совсем не признавал развития машин: все свои тексты я набирал на iMac; каждое утро, попивая зеленый чай, я проверял е-мейлы, смотрел забавные видео, которые мне присылали другие писатели. Вот только если видео шло дольше нескольких минут, я уже не мог сосредоточиться на крошечном окошке на мониторе. Фильмы в миниатюрных прямоугольниках не доставляли мне никакого удовольствия.

На кой черт я потратил больше десяти тысяч на новейший плазменный экран, навороченную систему звука и все необходимое для Blu-ray качества? Чтобы смотреть на YouTube рассыпавшееся квадратами в крошечном окошке домашнее видео какого-то прыщавого переростка, который считает, что крут, как джедай?

Нет, я люблю фильмы, даже если их показывают по телевизору; в фильмах есть объемность, глубина, эмоциональный вклад в сюжет и персонажей. Да, да, я знаю, что такое «конвергенция», но ее пока не произошло. И не собираюсь смотреть «Лоуренса Аравийского» на айфоне, спасибо. Фильмы создаются для большого экрана, и если недоступен шестифутовый в кинозале, можно обойтись шестьюдесятью дюймами домашней плазмы. А вот три с половиной дюйма для меня вообще не диагональ.

Ладно, я не собираюсь вдаваться в технические подробности. И обещаю не устраивать лекций о поколениях, которые не могут воспринимать фильм, не раскрашенный кислотными цветами. Если вы способны получать удовольствие от записей, сделанных камерой мобильного телефона, и не способны оценить искусства лучших голливудских техников, то мне вас жаль, но мир от этого не рухнет. Если бы пещерный человек изобрел видеокамеры раньше наскальной живописи, не было бы потребности в краске и развитии изобразительного искусства. Все просто пересылали бы друг другу съемки последних охот.

Язвлю? Это я еще не язвлю.

Но после того, что случилось в 2008-м, мой мир, если не сам жанр кинематографической драмы, изменился к лучшему, и это было плохо. Огромные, немытые, необразованные, бессмертные массы народа открыли для себя реалити-шоу в масштабах, которые разрастались со скоростью лавины. И с энтузиазмом леммингов посыпались с края надежной скалы, которой для меня являлось написание сценариев для телевизионных драм. Все погрузились в свои компьютеры и игровые приставки, спрятались в кинозалах и домашних кинотеатрах, все трепетали ресницами и обменивались SMS, наслаждались Интернетом, заглатывая информацию в попытке заполнить внутреннюю пустоту. Все, что требовало работы мозга, уступило место маленькому экрану, который повсюду можно было таскать с собой. Чипсы для ума.

Но, как я уже говорил, мир без меня не остановился, он все так же вращался, задыхаясь в собственной пыли. Прах к праху и все такое.

Когда мы закончили эпическую битву с продюсерами и студиями, когда мы стоптали кроссовки, обивая пороги студий, уважаемая публика уже потеряла интерес к моей работе. Жизнь до кризиса была вполне прибыльной, пусть и скучной, впереди маячило написание сценариев ко второму сезону «Кровопускания», медицинской программе на NBC, где раскрывались детали криминальных расследований с милашками в роли медсестричек. Ладно, в мире рекламы сложно создать произведение искусства, но все же… это лучше, чем ролик колоноскопии на YouTube, правда?

Какая разница? Жизнь, какой я ее знал, когда собирался приступить к первому сезону в качестве продюсера, разлетелась на куски. Сериал, как и многие другие, свернули и заменили на «Свиданку с папочкой», очередное реалити-шоу, в котором молодые девушки, ничего не подозревая, встречались со своими отцами, которые бросили их в детстве. Им устраивали свидание вслепую, натыкав повсюду скрытые камеры, и наблюдали, как неуклонно надвигается инцест. Пресса заходилась лаем от подобной мерзости, однако шоу собрало рекордное количество зрителей. Аудитория стучала ложками, изголодавшись по деньгам и обнаженке, которую стыдливо замазывали на цифровом изображении. DVD без цензуры и пиратские подражания собирали немыслимые кассы.

«Кровопусканию» устроили эвтаназию, рейтинг Нильсена умер своей смертью без надежды на воскрешение. Телекомпании, паникуя, искали новый способ учета рейтинга и самый низкий общий знаменатель, но в общей картине современного мира и перспективе они разбирались примерно так же, как движущийся к отставке идиот-президент из Техаса. И точно так же слишком поздно сообразили, что их мир рушится.

Сериалы-драмы все еще снимали, но результат транслировался в пустоту или ложился на полки, чтобы когда-нибудь многоглазые пришельцы смогли удовлетворить свое любопытство по поводу жизни под нашим солнцем. Даже успешные создатели сериалов и их шоумейкеры постоянно попадали «в молоко», новые серии их работ накрылись вместе со всей индустрией, и все это было увертюрой к 2008 году, когда индустрия схлопнулась вместе с финансовым рынком.

Основные каналы сохранили успех своих сценариев, вот только аудитория и плата за работу были микроскопическими по сравнению с прошлым. И замечали их только самопровозглашенные лауреаты премии «Эмми».

Когда работа была доступна, что случалось теперь крайне редко, ее объем был тоже минимален. Никто не вкладывал в сериалы тех денег, которые крутились в них еще пару лет назад. Даже боевики оказались под угрозой: пиратские сайты буквально откусили рекордные суммы, которые еще пару лет назад приносила торговля по почте. Единственным способом получить зеленый свет было приглашение звезды… Да и это не было гарантией. Малобюджетное кино резко проснулось после выхода «Маленькой мисс Счастье» и «Джуно», после чего другие, средней руки, но более дорогие истории Золушек провалились в нарколептический сон.