Могильщик. Трое отвергнутых (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич - Страница 46

Нужно доработать защиту площади - глупое заклинание не работало в обратную сторону, пропускало назад любого, кто хоть раз оказывался по эту сторону барьера... Впрочем, какое-то время об этом можно будет не задумываться.

- Здравствуйте, - поприветствовал Урмеру Познающих Истину. Те замычали в ответ приветствия. - Очень плохие новости принёс я для вас. Вы все... все восемнадцать... Дружок, их же было восемнадцать?

«Два солнца... сбежал... догнал... съел...».

- Что ж, понятно. Кто-то решил воспользоваться моим уходом. Не вышло, как обычно. Я ведь предупреждал, но вы всё упорствуете... Хотя сейчас это не важно.

Очень плохие новости принёс я для вас. Моя дорогая подруга Сильгия мертва. Выходит, кормилицы мне больше не потребуются. - Урмеру щёлкнул пальцами, и три кормилицы повалились на землю, извиваясь и крича. Маг продолжил, перекрикивая их вопли: - Вторая очень плохая новость заключается в том, что перед смертью Сильгия уничтожила весь урожай. Вам придётся умереть ради своих детей и младших братьев и сестёр.

В этот раз пришлось поднапрячься, но заклинание сработало одновременно на каждом. Зрелище было в каком-то смысле даже прекрасное - так косарь с удовольствием наблюдает, как спелые колосья валяться на землю от одного его отточенного движения.

Урмеру бросил прощальный взгляд на агонизирующих умирающих (как и ожидалось, те, что постарше и послабее, умирали быстрее) и кивнул Дружку, который сидел на другом конце сада, не двигаясь, и внимательно смотрел на него своими умными карими глазами.

- Ты ещё мне пригодишься. Жрать пока будешь их трупы. Ты... да, наверное, ты... должен убить могильщика для меня. Но пока ещё рано. Пока мы должны посчитать всю оставшуюся у меня еду. Надо чтобы на два Йоля хватило мне самому и одной помощнице, которую я возьму. Остальное каким-то образом придётся перетащить в город. Но после того как Хасл и могильщик придут нас убить. Хасл...

Неожиданно Урмеру посетило воспоминание. Викле требовал, чтобы Друг запретил охотнику приближаться к его любимой дочери, Миреке. Кстати, ту мелкую сучку с даром медиума тоже звали Мирека... Что ж, решено. Если девка переживёт заварушку, она будет помогать ему всю грядущую зиму.

Но пока нужно плотно заняться припасами...

- Чёрт, - буркнул Урмеру. - Дружок, эти бездари задали корма животным? Не знаешь? Хрен с ними, пару дней протянут, потом найдём, как их вывести. Где-то, где-то у меня был склад... понимаешь, совсем забыл...

***

В шатре Крамни стояла удушающая влажная жара, здесь воняло дымом, баранами, кислым потом, мочой, съестным и кровью. Посреди шатра стоял превращённый в печь котёл - часть боковины выбили и поставили туда решётку, под которой сейчас горели дрова, а поверх решётки насыпали камней, сквозь которые свободно проходил дым. Рядом с котлом суетилась смутно знакомая Хаслу женщина, варила суп в котелке, поставленным на раскалённые камни. На её правой руке не доставало двух пальцев, большого и указательного. Она зло зыркнула на пришельцев из-под седеющей чёлки, но ничего не сказала, продолжив помешивать деревянной ложкой варево из кровяной колбасы и каких-то корешков.

Помимо котла в жилище пастуха были две постели одна побольше, другая поменьше, на шестах, держащих стены и крышу, болтались вяленые и копчёные колбасы, куски мяса, выпотрошенная рыба, бурдюки с киснущим сыром, вонючие целебные травы, одежда, шкуры, три свежих кроличьих тушки, лук и стрелы, две сулицы, серп и ещё много-много чего. На полу, сплетённом из ивняка, лежали шкуры, стояли туески с грибами, мёдом, ягодами...

Но куда большее внимание, чем всё остальное, привлёк человек, сидящий на одной из этих шкур. Правая его рука, лишённая кисти, иссохшая и синюшная от шрамов, болталась на шейной повязке. В правом бедре не хватило куска мяса. Но не увечья интересовали Хасла. Он впервые в жизни видел старика. Обычного старика, а не сумасшедшего мага. Редкие и сальные седые волосы свисали сосульками, обрамляя худое, покрытое морщинами и обветренное до бордового цвета лицо. Старик смотрел на Хасла слезящимися глазами, один из которых закрывала катаракта, и улыбался.

Могильщика, кажется, этот обитатель шатра нисколько не поразил. А вот Эзмел, который как-то сразу перестал выглядеть таким уж старым, смотрел во все глаза. По выражению его лица было сложно определить, что сейчас у рыбака на уме. Возможно, думал о годах, которые он ещё проживёт, если они убьют Друга.

- Я видел тебя лет десять назад, - громко проскрежетал старик. - Варл специально привёл тебя охотиться туда, куда я его попросил.

- Ты Хасл, - медленно, но достаточно громко сказал молодой охотник, - мой дед.

- Да, это я. Только сейчас меня зовут Сухорукий, - старый Хасл махнул культей. - Или Дед. Был второй Дед, да ушёл... вчера... он мог многое вам рассказать... - Старик опустил голову, будто вглядываясь куда-то туда, в собственные воспоминания. Тем не менее, он продолжил почти сразу: - Я надеялся, что ты придёшь, Хасл. Варл обещал мне это. Я надеялся... но не верил, боялся дожить до этого дня. Потому что понимаю - тебя могли привести сюда только очень плохие обстоятельства.

- Башку тебе оторвать, сучий потрох! - прорычала женщина, и тут Хасл узнал её. Это была вдова Ульме, Грала. Её изгнали из города после смерти мужа. - Вам всем, грёбаным горожанам. Ты, сучёнок, убил моего...

- Заткнись! - рыкнул Крамни. - Теперь я твой муж. Готовь жрать, а если ещё раз пикнешь, я тебе напомню, кто я такой.

Грала шикнула на Хасла и отвернулась к котелку.

- Скажи ещё, что мне его кормить придётся, - буркнула она. - Его и этого чёрного упыря!

- Придётся. Они гости.

- Срать я хотела на таких...

- Ты меня в первый раз плохо расслышала?

Женщина ссутулилась, будто ожидая тумака, но Крамни просто уселся рядом со стариком.

- Твой внучек что-то говорил про уродливую старуху, которая убивала людей, - сказал пастух старику. - Если бы могильщик её не пришил, посватался бы к ней, а старикан? Есть ещё сок в твоих чреслах?

- Если объявилась старуха, - едва слышно проговорил Сухорукий, - то дела совсем плохи. Прольётся большая кровь...

- Так и случилось, - кивнул молодой Хасл. - Но она мертва. Сейчас я расскажу всё.

Рассказ продолжался достаточно долгое время - охотник старался ничего не упустить. Только сейчас его посетила мысль: за последние три дня произошло столько всего страшного и необычного, сколько за последние годы не происходило. Впрочем, у них под боком жил... боги... шестидесятитрёхлетний старик, по окраинам Земли Живых бродили могильщики, в Башне Друга жила сумасшедшая старуха, а они ничего и не подозревали, как бараны слушая Урмеру и ту чушь, которую он вешал им на уши. И только сейчас у них начали раскрываться глаза. Пастухи же, кажется, знали о многом, но кто бы вообще подумал их спросить?

Грала раздала всем миски и ложки, наложила колбасы и корешков. Съев первый кусок колбасы, Хасл понял, что эти корни в вареве не только для нажористости, но и чтобы отбить колбасную вонь. Впрочем, едал охотник блюда и похуже.

Наконец, Хасл закончил свой рассказ. Как-то так получилось, что вместе с рассказом закончилась и миска с едой. Крамни уже достал бурдюк с брагой и плеснул выпивку прямо в тарелку, а сам припал к горлу.

- Жаль, Рожа ушёл, - буркнул пастух, - он бы чего-нибудь посоветовал.

- Рожа? - переспросил Хасл.

- Да. Ещё один старик. Был с нами всегда. Даже до прихода Деда он уже жил с пастухами. Но сегодня утром он сказал, что уходит. И ушёл. Просто так. Взял с собой еды... - Крамни тяжело вздохнул, разливая брагу по мискам. - Взял и просто ушёл. Вот просто так. Будто у него какие-то срочные дела появились, хотя никогда до этого их не было.

- Плевать на вашего Рожу, - сухо сказал могильщик, впервые за долгое время раскрывая рот. - Если его нет, значит, и помощи от него нет никакой. Вам нужно разобраться, что делать с Другом и хуторянами, пока оголодавшие горожане не набросились на ваши стада.