Шерлок от литературы (СИ) - Михайлова Ольга Николаевна - Страница 21

— Но, есть версия, что с ним мог рассчитаться Троцкий, причём, якобы из ревности. Я читал, что майор запаса В. Титаренко в 1976 году на скромной пирушке слышал рассказ весьма пожилого человека по имени Николай Леонтьев, что именно они вместе с Блюмкиным зверски расправились с Есениным по приказу Троцкого и по причине банально любовной: Есенин водил шашни с возлюбленной самого Троцкого.

Литвинов усмехнулся.

— Это сказочно. В мае 1924 года Троцкий на первом после смерти Ленина XIII съезде РКП(б) подвергся настоящей травле. На пленуме ЦК в январе 1925 года Зиновьев и Каменев требуют исключить его из партии. Сталин предлагает Троцкого оставить, отобрав у него ключевые посты наркомвоенмора и предреввоенсовета. Пленум ЦК назначает Троцкого председателем комитета по концессиям, он теперь — председатель особого совещания при ВСНХ по качеству продукции и председатель Электротехнического комитета. В течение всего 1925 года Троцкий не занимается никакой политической деятельностью, и даже не выступает на XIV Съезде ВКП(б), наблюдая со стороны за разгромом Зиновьева и Каменева. В это же время Есенин женится на Толстой и продолжает связь с Галиной Бениславской. Были и ещё две-три безымянные связи. Была любовь почитателей таланта и обожание поклонниц, но все перевешивало отсутствие любви в нём самом. Любят не те, и не так, и не за то. Вампиры ненасытимы. Воронский описывает следующий эпизод: «На загородной даче, опившийся, Есенин сначала долго скандалил и ругался. Его удалили в отдельную комнату. Я вошёл и увидел: он сидел на кровати и рыдал. Все лицо его было залито слезами. Он комкал мокрый платок. «У меня ничего не осталось. Мне страшно. Нет ни друзей, ни близких. Я никого и ничего не люблю. Остались одни лишь стихи» Но были и сугубые проблемы. В 1921 году он говорит Мариенгофу: «…так пить я уже не буду, а сегодня, например, даже совсем отказался, чтобы посмотреть на пьяного Гришку. Боже мой, какая это гадость, а я, вероятно, ещё хуже бывал». Но в последний год своей жизни Есенин был, по выражению того же Мариенгофа, «человеком не больше одного часа в сутки. От первой, утренней, рюмки уже темнело сознание». В 1922 году поэт жалуется Клюеву: «Очень я устал, а последняя моя запойная болезнь совершенно меня сделала издёрганным». Будучи в Америке с Айседорой Дункан, Есенин допивался до эпилептических припадков. Сам поэт 5 декабря 1925 года при заполнении амбулаторной карты, в графе «Алкоголь» ответил: «Много, с 24 лет». Там же рукой врача выведено: «Delirium tremens, halluc.» В мае 1925 года, увидев поэта, Воронский сказал: «Впервые я остро почувствовал, что жить ему недолго и что он догорает». Если Троцкий ревновал этого явно больного человека к какой-то женщине — он ненормален. Троцкий при этом был на похоронах и даже выступил там: «Он, ушёл сам, кровью попрощавшись с необозначенным другом, — может быть, со всеми нами. Поразительны по нежности и мягкости эти его последние строки. Он ушёл из жизни без крикливой обиды, без позы, без протеста, — не хлопнув дверью, а тихо прикрыв её рукой, из которой сочилась кровь». Очень мило сказано.

— Хорошо, но вот редактор журнала «Красная новь» Александр Воронский вспоминал: «Есенин говорил, что у него много врагов, которые в заговоре против него и собираются убить». Однажды в кабинете Воронского поэт забеспокоился, «распахнул дверь и, увидев дежурного охранника, начал его душить», приняв за подосланного убийцу. А вот из воспоминаний Ильи Эренбурга: «Есенин нигде не находил себе места, подозревал в кознях даже своих друзей, считал, что скоро умрёт». Эрлих писал, что Есенин испытывал страхи, боялся оставаться в комнате один, объяснял, что его хотят убить, предупреждал дежурного охранника, чтобы без разрешения к нему никого не допускали. Это случайно?

— Есенину могло показаться, что его преследуют, он мог слышать звуки, голоса, видеть людей и просто фантастических существ, которые склоняли его к самоубийству, пугали, угрожали. Друзьям Есенин рассказал, что как-то в гостинице его атаковали летучие мыши: «Серые кладбищенские уроды всю ночь не давали мне спать». По его словам, «они влетели в форточку: сначала один повис на кровати, я ударил его рукой, и он сел на шкаф. Когда зажёг свет, увидел, что у него когти красные, как наманикюренные, и рот кроваво-красной полоской». Но это белая горячка, а не происки Троцкого. Ведь, заметь, у этих неизвестных врагов — нет имён.

— Значит, суицид?

— Самоубийство совершают люди, к тому склонные. Склонен ли был к суициду Есенин? Да. Первую попытку самоубийства, как ясно из письма поэта школьному другу Грише Панфилову, Есенин предпринял в возрасте 17 лет: «Я не вынес того, что обо мне болтают пустые языки, и выпил немного эссенции. У меня схватило дух и почему-то пошла пена. Я был в сознании, но передо мной все застилалось какой-то мутной дымкой». Есенин тогда съехал от отца и пытался проторить путь в литературу, однако, жизнь впроголодь быстро довела его до отчаянья. Дальше был период успеха, но уже после возвращения в Россию Всеволод Рождественский вспоминал, как переменился Есенин: «Лицо опухшее, глаза мутные и грустные, тяжёлые веки и две глубокие складки около рта. Выражение глубокой усталости не покидало его, даже когда он смеялся. Руки заметно дрожали. Все в нем свидетельствовало о какой-то внутренней растерянности». Одновременно с этим Рождественский обратил внимание, как быстро Есенин переходил от взрывов веселья к самой чёрной меланхолии, как непривычно был замкнут и недоверчив. Мать Софьи Толстой рассказывала своей приятельнице: «У нас жили какие-то типы, хулиганили и пьянствовали, спали на наших кроватях. Ели и пили на деньги Есенина, а у Сони не было башмаков. Но винить его нельзя. Он больной человек. Соню жалко». А вот свидетельство Надежды Вольпин: «По поведению Есенина, по поступкам, по его разговорам я знала, что он покончит самоубийством, только не знала, когда это произойдёт» О своем скором «уходе» Есенин говорил с Софьей Толстой, с Анной Изрядновой и Василием Наседкиным. По словам А. Мариенгофа, в последний период жизни «решение «уйти» стало у Есенина маниакальным. Он ложился под колеса дачного поезда, он пытался выброситься из окна пятиэтажного дома, пытался перерезать вену обломком стекла, заколоть себя кухонным ножом». В лирике Есенина около 400 упоминаний о смерти, из которых более трети приходится на последние два года жизни. Он был обречён, и тому есть и медицинское свидетельство. 20 декабря 1925 года Есенина в больнице навестила Анна Абрамовна Берзинь, которая позже в своих воспоминаниях об этом посещении писала: «Лечащий врач поэта — добрый и мягкий человек — предупредил, чтобы я не передавала Есенину колющих, режущих предметов, а также верёвок и шнурков, чтобы больной не смог ими воспользоваться с суицидальной целью. Объяснил, что болезнь серьёзная, и надежды на выздоровление нет, и что проживёт он не больше года».

— Это приговор.

— Да, звучит как приговор. При этом отметим, что современники поэта не подвергали сомнению его самоубийство. Вот Мариенгоф: «Сотни людей спрашивают меня: «Почему он сделал это? Есенин терял всё — последнего друга и любимую женщину, и шапку с головы, и голову в винном угаре — только не стихи. Стихи были его дыханием. Вспомните — сколько считанных минут жил он после того, как написал кровью свои последние строчки: «До свиданья, друг мой, до свиданья…» Он написал это стихотворенье неторопливо, своим обычным округлым почерком, заставляя отдельно жить, словно по-холостяцки, каждую букву. Ему пришлось обмакнуть ржавое перо в собственную кровь. В этом не было дурной позы. Просто-напросто горькая необходимость: в многочисленных карманах пиджака, как на грех, не оказалось карандаша, а в стеклянной чернильнице высохли чернила, как это обычно бывает в перворазрядных отелях…» Спекуляции начались позже, но и они ничего не добавляют к общей картине.

— А что в протоколе?

— Вот. Из показаний коменданта гостиницы «Англетер» Назарова: «…гражданка Устинова и с нею гражданин Эрлих догнали меня и, хватаясь за голову, в ужасе попросили меня вернуться в комнату Љ5». Там и был обнаружен висевший на трубе центрального отопления труп: шея затянута не мёртвой петлёй, а только правой стороны шеи, лицо обращено к трубе, и кистью правой руки захвачена труба. Труп висел под самым потолком, около места, где обнаружен повесившийся, лежала опрокинутая тумба, и канделябр, стоящий на ней, лежал на полу. При снятии трупа с верёвки и при осмотре было обнаружено на правой руке повыше локтя с ладонной стороны порез, на левой руке на кисти — царапины, под левым глазом — синяк, одет в серые брюки, ночную рубашку, черные носки и черные лакированные туфли. По предъявленным документам повесившимся оказался Есенин Сергей Александрович, писатель, приехавший из Москвы 24 декабря 1925 года. В своих воспоминаниях Г. Устинов приводит слова, которые слышал от судмедэксперта: «Вскрытием установлена его смерть не от удушья, а от разрыва шейных позвонков». Это когда резко повышается внутричерепное давление, и человек почти мгновенно теряет способность координировать свои действия и освободиться от петли. Очень многие, решившие попугать близких повешением «понарошку», отправлялись в мир иной по-настоящему. Есенин, очевидно, инстинктивно пытался удержать себя в момент короткой агонии, ухватившись правой рукой за трубу. Так она у него и закоченела в согнутом положении.