Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 97

Она ведь знает, что должна быть с ним, улыбаться, не может убежать, знает, проснется в его постели, после всего того, что произойдет между ними ночью. Она может уйти с наступлением рассвета, а он даже не перезвонит ей, потому что она – всего лишь развлечение на ночь, игрушка для удовлетворения своих потребностей.

Софи не дура и понимает это. Сколько в ее жизни было и будет. У Люсьена хотя бы все готово для того, чтобы свергнуть Майклсонов и она будет наблюдать, как умирать Клаус Майклсон.

Вампир со всей силы дернул ее за руки и развернул к себе, когда та уже собиралась уходить.

— Ты провоцируешь меня.

— Ч-что? Я ухожу, потому что я тебе не нужна. Найди кого-то достойного на сегодняшнюю ночь. Та в бирюзовом платье, что стоит в углу или блондинка, что сидит за барной стойкой, по ее шлюховатой одежде, можно сказать, что она как раз подойдет для одной ночи.

— Черт, ты хочешь продолжения, да?

— Нет…

— А я хочу только тебя, Соффи…

— Я уже все сказала и ты сказал заткнуться, вот я и ухожу.

Она всем сердцем и душей желала уйти, но не может. Знает, как любит Люсьен – грубо и необузданно, привык всем управлять. Поначалу чувствуешь невероятную боль, но потом становится так хорошо. И не хочется, чтобы это всё прекращалось. Знает, каким грубым и нежным он может быть.

Музыка продолжала играть. Люди все также танцевали. Они будто не замечали, что твориться вокруг. И это было очень странно. Странно, что они не видели, как та отбивалась от него. Его рубашка была разорвана, у Софи острые ногти.

Он упал, а вместе с ним упала и та, ведь Люсьен потащил ее за собой. Она упала на него. Она быстро дышала и закрыла глаза, чтобы немного успокоиться. Когда она открыла свои глаза, то ощутила его горячие губы на своих.

— Я нужна тебе, - попыталась прошептать та.

— Да – ответил он. — Я ненавижу расставаться со своими игрушками.

— Я убивала ради тебе, - пытается стать на ноги.

— Черт, ты убила ради меня. Это так мило. Я бы поцеловал тебя еще раз, но только уже, когда мы будем в моей квартире и я сниму с тебя это скучное платье, - говорит тот идя за ней следом. — Куда ты?

— Я тебе не нужна. Я ухожу и у девушке была четвертая отрицательная, редкая, - говорит хлопая входной дверью.

Она уходит в ночь, вдыхает полной грудью этот прохладный воздух.

Свободна?

Касл плетется за ней, ухмыляется, разводит руки в стороны.

Люсьен Касл долгое время тонул.

Когда еще был человеком тонул в крови и позоре. Он был всего лишь человеком. Жалкий и никчемный конюх.

Потом у него появилась сила. Ему этого хватило, чтобы вздохнуть, не оборачиваться.

Если он обернется, то все его грехи просто прикончат его. Словно придавят бетонной плитой. От боли невозможно избавится. Боль навсегда останется в сердце.

И Люсьен Касл тонул в алкоголе, который никак не помогал забыться.

В крови, которая была словно металл на вкус, заставляла почувствовать настоящую эйфорию.

В девушках, чтобы забыть одну единственную, которой отдал свое сердце.

В боли, которая всё сильнее сдавливала сердце.

Он тонул.

Волна мыслей могла затопить остатки воздуха в легких и надежды на ещё не потерянное будущее.

Если бы он не услышал свежий запах с легким ароматом цитруса.

Это заставило его очнуться, а потом он просто продолжил идти за ней.

Она тихонько стучала каблуками.

В его жизни Аврора Де Мартель – рыжеволосый Дьявол.

И вампир подумал, что если ангелы и вправду существуют, то они выглядят также, как Софи. Она сдержана, все переживает в себе. Сильная русская, со своими моральными принципами.

В черном платье, туфли на каблуках, украшение.

Они похожи.

Они были темными, как ночь.

Она казалась хрупкой. Казалась. На самом деле она была холодна как лёд, но в нужных руках таяла.

И он хотел стать для неё этими “нужными руками”.

Его уже не остановить.

— Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя?

Меньше, чем через секунду Касл уже находился возле нее. Он обнял её за плечи, прижимая ее к стене.

Она барахталась, сверкнула красными глазами, но он не отпустил её. Тогда она расслабилась и позволила ему целовать ее, взъерошить волосы, охватила ногами за талию, а тот поддерживает ее своими руками, вжимает в стену.

Волна накрыла ее с головой. Волна страсти, желания, возбуждения.

— Ты - мой самый яркий пожар,- прошептал Люсьен.

Ее губы со вкусом шоколада, в глазах пламя и лучше бы ее застрелили без предупреждения.

Его губы со вкусом алкоголя, дыхание – огонь.

Тело бросает в жар.

Она знает, что все повториться.

Она знает, что он не прячет огонь в своих глазах.

Они сгорят вместе.

Она знает это. Знает, что все повториться.

Они уснут в одной постели, она проведет тонким пальчиком по оголенному торсу, будет наблюдать за тем, как он спит, возможно обнимает его, положит голову на его грудь. На его расслабленном лице появится улыбка.

Они нашли друг друга.

========== Глава 45.Когда тьма накрывает с головой. ==========

Рассвет… Он прекрасен. Но был бы возможен он без ночи? Так, когда тьма покрывает тебя, помни, — она для того, чтобы пришёл твой рассвет.

Эми Мом.

*** Новая Шотландия. Галифакс. 2013 год. ***

Лучи рассвета озаряют красотой всё, на что падает взгляд.

Кетрин сомневается в преимуществах здорового сна, и предпочитает бессонницу.Элайджа сновидения, потому что те прекраснее той жестокой реальности, что он видит перед собой. Ужасающе прекрасной, почти идеально подходящей его завышенным требованиям.

Но есть одна деталь, рушащая очаровательную иллюзию — реальность не предоставляет ему возможности видеть семью в одном месте не ссорящимися. Он ведь до сих пор верит в искупление и спасение семьи, готов оставить даже любимую женщину во имя спасения и искупления этой самой семьи. В реальности он не будет счастлив с той, которая ядовитыми шипами отравила, ранила его сердце.

Пирс лениво потягивается в кровати, закутываясь в зеленую, шелковую простынь. Сейчас, при дневном свете ей уютно находится с Элайддей в одной спальне, одной постели.

Наблюдает за тем, как тот спит и улыбается.

Собственница. Охотница. Дикая львица. Кошка.

Она не из тех женщин, что так просто окажутся от своего. Кетрин эгоистична, и привыкла, чтобы по счетам платили другие.

Внутри она боялась, что Элайджа заставит ее почувствовать себя слабой, любовь сделала ее слабой. Кетрин желает вспомнить, какой она была когда-то, когда еще верила во что-то и ее не окружали все семь смертных грехов. Катерина осталась в прошлом и вместо нее есть порочная Кетрин.

И что она чувствует, когда тот, к кому тянется сердце, спит с ней в одной постели. Она ведь все равно не скажет всего, что чувствует, не скажет о своей любви.

Кетрин приподняла свою голову, чтобы посмотреть в висевшее на стене зеркало и первые осознает, как же сильно она изменилась — и дело было даже не в прическе, идеальной кожи, макияже, дорогом нижнем белье, ее развязности и сексуальности, которую та научилась подчеркивать. Взгляд стал спокойнее, она больше не боится, не дрожит от страха, просто Элайджа рядом с ней и страх в ее глазах исчез, стал увереннее, ведь он убьет любого, кто навредит ей.

Она ведь постепенно разрушала в себе Катерину, строя версию Кетрин.

Он ведь рушил Кетрин и собирал, чинил Катерину.

Кетрин обвивает руками его талию, касается татуировки, которую она рассматривала с того самого момента, как в комнате перестало быть темно, вдыхает древесный запах его одеколона, положила голову на его грудь.

Она не милая и не привыкла отдавать, то, что по праву принадлежит ей.

Кетрин эгоистична и избалована. Сейчас она готова вцепиться руками в его обнаженное тело, простынь. Расцарапать его кожу, не отпускать его из своих объятий, и чтобы каждый знал, что он только ее. Готова вечно наблюдать за таким Элайджей: мирно спящим, не думающим о семейный проблемах, тьме с которой он борется день изо дня. Готова