Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 194

Солнце ушло за горизонт.

Они заперты здесь и не известно, когда освободятся, пробудятся, откроют глаза и вновь будут ходить по земле, а их губы окрасятся кровью. Настоящей кровью.

Фрея все замечает. Замечает, когда спускается с лестнице, похоже и забыла обо всех ссорах. Неужели все налаживается и они укрепят свою нить семьи, пропустят через себя все. Они говорили с Ребеккой всю ночь. Коулу тяжело открыться, но похоже он смог это сделать. Смог открывшись Элайджи и сидя с ним за маленьким столиком, смотря на шахматную доску.

Кивком головы Элайджа приглашает Фрею на кресло возле него. Здесь, особенно утром, Элайджа любит смотреть в окно и пить свой чай или кофе с добавленным Коулом алкоголем, пока в доме еще царит гробовая тишина. Элайджа любил сидеть в одиночестве, в саду, храня в своей душе секреты и тайны, раскаяние. Сейчас же он сидел дома, в одном из мягких кресел, разговаривая с Коулом и наблюдая, как Ребекка возится на кухне или занималась своим маникюром.

Сидя в одном из кресел он слушает дыхание каждого члена семьи и на душе как-то спокойно.

Пока его семья рядом ему так спокойно и на столешницу опускается шахматная доска.

Фигурки старые, потертые, тяжелые, вырезанные из камня, удивительно красивые и почему-то вызывают у Элайджи улыбку. Может улыбка на лице от того, что вся семья в сборе и это есть самое величайшее счастье.

Элайджа ведь: живет и умирает во имя семьи.

Он всегда играет черными.

Только черными.

Коулу определенно приходится только смириться и все.

— Черные, как всегда? — спрашивает младший Майклсон, но ответа от Элайджи нет, — Так что, играем, пока наша сестра в какой раз занята собой?

— Расставляй фигуры. Я играю черными, — старший Майлсон складывает пальцы в замок и с удовольствием наблюдает за тем, как его младший брат расставляет фигурки на доске.

Проходит десять минут. Даже Фрея запомнила все названия фигур. Через еще полчаса она пьет грейпфрутовый сок и свободно ориентируется среди фигур, знает, как ходит каждая из них.

Кол смеется так звонко и иногда меняет фигуры, тем самым проверяя бдительность Элайджи, когда ему все же удается выиграть, звонко хлопает в ладоши, что даже Ребекка вздрагивает, задевает локтем баночку с лаком для ногтей, что та падает на пол.

За последнее несколько столетий Элайджа впервые чувствует себя живым. Действительно живым.

Действительно счастливым, в окружении семьи.

— Что с тобой? — вопрос Фреи застигает его врасплох.

Кол болтал во время игры, пил бурбон, когда Элайджа предпочитал час с бурбоном или бурбон с крепким чаем, много чего рано еще никогда не спрашивал о его душевном состоянии.

Знал как плохо брату.

Знал, каково это помнить, когда желаешь стереть воспоминания и не помнить ничего.

Знал, как воспоминания могут выбивать почву из-под ног, выжигать изнутри, убивать изнутри.

Знал, каково это утратить любовь.

Знал и понимал, каково убивать себя воспоминаниями об утраченной любви, каково это, когда всплывает образ возлюбленной и все мысли заполняет только то, что счастье было так близко и все чувства были так важны.

Все позади.

Утраченное счастье.

Утраченная любовь.

Судьба развела возлюбленных.

Наплевать?

— Я в порядке, как и всегда, Коул. Продолжим партию? Я заметил, что ты переставил фигуры. Шах и мат, брат…

— Нет, нет! Это все из-за той стервы… Я прав??? Хейли оставить ты не можешь… Стерву тебе не вернуть… Шах и мат…

Кол дурачится, забирает черную ладью и смеется, пока Ребекка надувает губы, понимая, что придется убирать пятно от лака.

— Просто я… не могу выбросить её из головы. И каждый раз, когда я смотрю на неё, в груди ноет, и я знаю, что это её вина. Этой стервы.

— Для начала, позволь уточнить: та стерва, Кетрин Пирс? Это должно меня тревожить? Я ведь знала о вас и должна была убить ее еще давно… Но, тогда бы я сделала тебя несчастным…

— Прекратите! Сейчас же!

Элайджа поджимает губы и кивает, мол да, я понимаю, что вы прекрасно знаете и желаете чтобы я признался. Давно признал, что у этого человека чести всегда была связь с Кетрин Пирс, которая осталась в его душе. Оставила свой след в его душе и его сейчас волнует, где часть его души. Элайджа и не замечает как её пальцы тянутся к его доске, оборачивают ее. Элайджа и не пытается проявить какие-то эмоции, все так же молчалив, задумчив, встает, поправляет пиджак.

— Оу-у-у-у… Полегче, Элайджа…

— Приношу свои извинения, просто больше не нужно поднимать эту тему… Я счастлив с Хейли… Прошу, не говорите больше на эту тему… Не нужно вскрывать старые, загноившиеся и зажившие раны…

— Элайджа прав… Мы ведь семья… Всегда и на вечно….

Безнадежно влюблен. Только в кого?

Сердце стучит быстрее. От него исходит такое тепло, что и представить невозможно, когда он вспоминает о ней, о Кетрин Пирс, как не странно. Увидит ли он ее еще когда-нибудь? Где ее душа сейчас?

Он с точностью может сказать, что как будто чувствует её на мысленном уровне, что она все еще здесь. Как будто понимает каждую эмоцию и не сводит глаз с брата.

В какую-то секунду Фрею словно бьет током. Элайджа выскакивает из-за стола, оборачивает его и отворачивается к окну. Словно пытается понять, какую именно ошибку Элайджа Майклсон совершил. Может ошибка в том, что он отрекся от любви во благо семьи.

Думает о том, счастлив ли он с Хейли?

Кровь звенит в ушах, а пульс отбивает чечетку с Фреей что-то не то.

Дышать.

Фрея роняет стакан с грейпфрутовым соком, руки дрожат, как будто-то в самое сердце загнали иголку.

Дышать.

Дышать из последних сил и не упасть.

Как будто кровью сердце кровью заливается.

Элайджа торопится к сестре. Он подходит к ней сзади, обнимая за плечи.

— Фрея! Фрея! Фрея! Сестра, что происходит?..

Она поворачивается к нему лицом и между ними всего какие-то миллиметры и похоже Элайджа в последний раз слышит дыхание сестры. Дыхание и то, что Фрея исчезает, словно ее никогда и не существовала, растворилась в воздухе.

Элайджа словно не слышат, как кричит Ребекка.

Не видит, как округлются глаза Коула, который напуган, сдерживает сестру за плечи.

Неужели это конец?

Не слышат, потому что всё это не важно, ведь Фрея исчезла.

Все может подождать, ведь сестра исчезла.

Все может подождать, ведь это может стать их концом.

Дышать.

Дышать, губами ловить такой необходимый вздыхать полной грудью, ощущать крепкие объятья Хейли.

Неужели это реально?

Неужели Хейли Маршалл реальна, обнимая Фрея.

Неужели она вернулась в реальность?

Обнять крепче.

— Фрея! Как ты?

— Ингредиенты у тебя? Хорошо, мне нужно начинать, если я не приготовлю лекарство, Элайджа и Кол умрут.

Неужели реально даже на смертной одре, вернувшись после такого длительного для, еле стоя на ногах Фрея Майклсон думает о спасении семьи.

Сразу спасти семью, а все остальное потом.

Новый Орлеан. Пять лет назад.

София сначала не замечает смерти Люсьена Касла, знала ведь к чему это все переживет.

Она сначала его не замечает.

И не заметит, ведь важнее для нее была месть. Месть во имя семьи, которую она утратила по вине Никлауса Майклсона.

У неё полно новых знакомых, имена путаются и смешиваются в одно, и всем нужно улыбаться, быть приветливой и не забывать о том, кто король в этом городе. София Воронова умеет адаптироваться к новым условиям, не забывая при этом оставаться хорошей и профессиональной убийцей-наемницей.

Первый год жизни в Новом Орлеане пролетает, как одно огромное событие, успевает пережить пару драм, несколько смертей, даже увидеть ее главного врага в плену Марселя Жерара.

Она сначала его не замечает.

Не замечает Марселя, а ведь сама же постучала в дверь его пентхауса.

Как там говорила Кетрин Пирс : “ Береженного Бог бережет. “

Видимо София и вправду родилась под счастливой звездой.