Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 127

Кто из них согревает друг друга?

Просто она передает Элайджи тот самый огонь, которым он может согреть их двоих. Хватает сил, чтобы этот огонь не гас.

— Я вернулся и разбудил тебя, — вздыхает тот.

До сбитого выдоха, вырывающегося из горла освободившейся птицей, когда она оборачивается, кладет голову на грудь и вздыхает.

— Удачно поохотился? — интересуется она.

— Весьма, моя Катерина, — отвечает тот крепче сжимая ее ладонь в своей.

Когда в последний раз он ощущал себя так? Ощущал тепло? Когда его не осуждали? Ощущал, то, что называют счастьем? Когда он был счастлив с женщиной, которую любит?

Чувствует, каково это, быть рядом с той, что согревает и просто рядом с ним.

Это реальность.

Она смеется над его сном и говорит, что кошмары сняться всем. Вот ей, например, сниться, что она падает в пропасть. Наяву ему стоит просто протянуть тихое « Катерина» по буквам, по морфемам, по элементарным звукам, шепотом и на выдохе — и знает, что Кетрин просто рассыпается, пригревается, тает в его руках, когда слышит, как тот произносит ее имя.

Держит ее. Держать ее. Ему так хотелось держать ее за руку, дарить цветы, признаваться в любви, скользит по ее тонкой шее и ее скулам, оставлять дорожки поцелуев.

Как же у него едет крыша от этой женщины.

Чувствует это?

— Ты и я? Элайджа…

Но уже. Уже есть «они».

Прямо сейчас. Здесь. В постели. В комнате. В касаниях. В улыбке. «Они» есть у них, во взглядах друг на друга.

— Ты и я… Ты моя…

Искушает его.

Ломает ее.

Знает, что не выдержит. Не сможет закрыться от него, потому что она его.

«Они». Этот миг. Это утро. И его губы на кончике ее носа. Ее улыбка в лучах солнца.

Она чувствует это.

И пусть она не отвечает ему сейчас, а просто улыбается, когда тот целует ее нос, но

Элайджа уже знает.

Элайджа Майклсон знал это всегда.

Кетрин Пирс уже его. Его Катерина.

— Элайджа! -воскликнула Ребекка и тот все же смотрит на сестру, она вырывает его из плена воспоминаний.

— Я думал о ней, Ребекка и если быть с тобой откровенным, то ни одну другую женщину я не любил так сильно, как Катерину и не полюблю. Сожгла меня дотла.

— Много времени прошло, брат и она изменилась, — пытается объяснить ему блондинка. — Если она играет с тобой? Если все это только очередная игра стервы?

— Я думал об этом, но я забочусь, чувствую и люблю ее, — Элайджа смотрит в вперед, ведь ему нужно следить за дорогой. — Если она чувствует все тоже, что и я, то вернется ко мне… Она найдет путь ко мне, после всего того, что мы пережили. Она ведь сказала мне правду о своих чувствах и то, что желает вспомнить… Я верную ее, но если она решит и дальше разрушать себя, то смотреть на это я не собираюсь. Пусть исчезнет из моей жизнь.

— Но это не остановит тебя и не запретит тебе любить ее, — тяжело вздыхает Ребекка. — Любит эту пропащую, почти черную женщину. А знаешь, ты бы освободился от Ника, потому что нашел бы себя в спасении женщины, которую любишь. Ты же знаешь, что меня привлекает сама мысль о любви.

Ребекка пожала плечами, ведь посоветовать брату она ничего не может. Если Элайджа чувствует, то это постоянное чувства. Он никогда не расскажет о своем счастье, потому что это только его и Ребекка понимала это. Он не Ребекка, та, что легко влюбляется, кричит всем о своей любви, открывается любви, а после забывается. Переживет, выплачет все слезы и откроет сердце для кого-то нового. Ребекка и вправду легко влюбляется, отдает свое сердце, но не в те руки. Ребекка знает это. Ребекка знает, что ее брат никогда не пускает в свой мир женщину, которая ничего не значит для него, а Пирс впустил и значит не все так просто. Элайджа не пускает любовь, а Кетрин сумела занять особое место в его сердца.

Он снова погружаясь в воспоминания первой встречи и их разговоры, взгляды, словно она умоляла спасти ее или ей нужна была правда. Она смотрела в его глаза и искала правду.

Он молчал, только смотрел в след, как будто виноват перед ней. Виноват в том, что не смог остановить все то, что произошло тогда.

Она и вправду умерла засунув свою голову в петлю: « Лучше умрете вы, чем я.»

Он не спас ее ни тогда, ни сейчас.

Она дала ему повод усомниться в ней. Она солгала о том, что убила Джереми Гилберта, да он же знает, что ради своей цели она убьет любого, пойдет против любого. Он не знает, что его закололи в Мистик Фоллс с ее подачи. Она напела Деймону Сальваторе и его закололи клинком. Она так отомстила ему за внушение и вышла с гробнице. Деймон ведь ей ровня, играя с ним, она всегда одержит победу. Тогда она вышла победителем. Но когда вновь увидела его, покрытого серыми венками остановилась. Знает, что не застуживает Элайджа такого, но ей ведь и вправду было наплевать. Наплевать ли? Он шептал ее имя с первым глотком воздухом, когда Елена достает клинок из его груди.

Как он мог обмануться и поцеловать Елену? Как он мог поверить в то, что Кетрин покрасит волосы да еще и сделает розовую прядь. Кетрин бы точно сказала, что он идиот.

Тот поцелуй. Он ведь так передать в нем все, что чувствует к ней. Все заботу и нежность. Обнял за талию, смотрел в глаза, коснуться лица. Он увидел сперва, только ее спину, окликнул, а у самого мурашки по всему телу.

— Катерина.

— Элайджа. Ты немного опоздал, не так ли?

— Ты покрасила волосы? Мне нравится.

— Спасибо. На самом деле, это…

— Я скучал.

— Я тоже скучала.

Елена. Он обманулся, остановил ее, схватил за руку, притащил к себе и она боится. Боится его такого и правильно делает. В телефонном разговоре со Стефаном он обещает отыграться на Елене и он так и поступит, если хотя бы волос упадет с головы Кетрин. Знает, как поступит его сестра, когда Кетрин станет бесполезной.

Позже, Елена говорит, что Элайджа идиот, как и все остальные мужчины.

— Милая деревенская девушка, в которую ты влюбился, уже мертва. И она не вернется.

— Я не глупец, Елена. Конечно, я думал об этом. Но каким бы я был человеком, если бы не попытался найти мою Катерину под фасадом Кетрин?

— Все мужчины одинаковые. Деймон и Стефан все еще думают, что ту девушку, которую они любят, тоже еще можно вернуть.

— Не вини их в том, что они надеются, Елена. Жаль, если мир потеряет такую сочувствующую душу, как твоя.

— «Твое сострадание — это дар, Елена. Пусть оно навсегда останется с тобой». Я помню, когда прочла это в письме.

— Похоже, писавший определенно талантлив. Уверен, он писал это искренне.

— Это так. И было приятно смотреть, как это письмо горит вместе с моей прошлой жизнью и вместе с телом Джереми.

Елена понимала Элайджу, и когда тот узнает о смерти Джереми.

— Ты недооцениваешь меня, Елена. Я знаю, кто она. Я знаю, что она совершила.

— И ты думаешь, она изменилась? Она играет с тобой. Она лгала тебе Элайджа.

— Не солгала мне о том, что ты обратилась. Но ты не просто стала вампиром, да? Что-то не так. Ты… не похожа на себя. Ты отказалась от чувств. Почему?

— Мой брат мертв. Твоя девушка убила его. Ты не знал? Конечно же не знал.

— Она солгала.

— Не хочу говорить тебе «Я же тебе говорила», но да-а.

Кетрин осталась такой же. Лгала ему, манипулировала тем, кто любить ее. Нашла способ управлять и им, а он просто влюблённый идиот.

Он верил Елене и не верит Кетрин.

Кетрин потеряла его в тот момент. Она опоздала и когда сворачивает шею Елене не знает, что больше он не поверит ей.

А вот Кетрин потеряла своё счастье, хотя могла быть счастлива с ним, и желает быть счастливой только с ним. Жаль, ведь Элайджа любит ее, почти черную и это было видно в его взгляде, отношении, он всегда был рядом с ней, но она этого не хотела замечать, продолжая играть, лгать, плести интриги. Кетрин и вправду можно сравнить со Скарлетт из произведения «Унесённые ветром»: та тоже не ценила своё счастье, боготворила только одного единственного, а когда поняла, что все свои чары отдавала не тому, потеряла любимого навсегда.