Светлое будущее (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 41

— Мы справимся, — рычу сдержанно.

— НЕ ХОЧУ! Не хочу!!! Не хочу… — злобно, но уже как-то смиренно, поддается на мое молчание, непоколебимость. Еще попытка разорвать мою хватку — и обиженно обвисла. Напряжение спало. — Не хочу быть бабой… Не хочу…

* * *

Просидели так… немало, пока ее взрывы буйства не стали реже… и у меня не появился хоть какой-то шанс ее нормально осмотреть, а там — и вовсе, дотащить до спальни. Закрыть дверь на ключ. В сейф — за таблетками и засунуть, почти на сухую (воды в стакане — пару капель) заставить ее проглотить. Из наркоты — одну… Посмотрим на такой вариант…

Плачет, ревет, гасит на меня… всем, чем только можно, с каким только дерьмом не мешает — похуй. Прощаю, всё прощаю — лишь бы… помогло. Еще минуты ожидания прихода, покоя — и обмерла. Улеглась на полу около кровати, свернулась в клубок — и тихо ноет.

Шаги к двери. Включить свет — дрогнула, но сказать — ничего не сказала. Зажмурила веки.

Отрыть замок, на кухню — набрать воды.

Дать запить недавний бой — мой напор, веление — и поддалась… уже легче.

А там — и до ванны довести удалось. Осмотреть — новых ран наделала, но как-то хаотично: видимо, пока резала волосы этим тупым уеба*ом, а не ножом. Умыть, намазать зеленкой, переодеть. Какие-то еще странные лоскутки черные на ней — но уже плевать. Не до этого сейчас. Взять ножницы из сейфа — и подравнять ее «великолепие».

— В туалет? — шепнул ей на ухо.

Уставила на меня свой взор. Мутный, слегка потерянный, но уже хоть в одной со мной вселенной.

Нервно сглотнула слюну. Пристыжено опустила очи.

Поддаюсь — провел. Едва попытался стащить с нее штаны, как тотчас дернулась, вздрогнула. Тихим, кротким шепотом:

— А сама…

Игнорирую. Не сегодня. Пусть завтра, вернее сегодня, но днем дам ей шанс — а снова сейчас воевать в душе… уже ни сил, ни желания нет. Силой творю затеянное и усаживаю на унитаз.

Разворот — и вышел. Захлопнул за собой дверь.

Прижаться спиной к деревянному полотну — и устремить бесцельно взгляд пред собой.

И как долго я так смогу? Вот честно… с самим собой. Как долго еще у меня хватит сил, терпения… тяги? Играть во весь этот больной спектакль? А?

Вдруг звон. Что-то упало и пронзительно завыло, скача, видимо, на плитке.

Кольнуло, сжалось все у меня внутри.

Опять что-то не доглядел. Молнией движение — за ручку — и рванул дверь. Стоит, плачет. На полу разбитое бабье зеркальце.

«С хуе оно тут забыло?! Какая Сука?..» — живо присесть и собрать с пола осколки, пока эта не умудрилась еще больше себя распанахать. Осталось еще и стопы порезать — и все…

блядь! Всхлипы все сильнее — истерика явной волной — только что наркота притормаживает. Обхватил ее свободной рукой — и прижал к себе. Поддалась. Поцелуй в макушку:

— И че ты полезла? — машинально за грубостью прячу тревогу, неловкость. — Рожу давно свою не видела? Полюбоваться хотела?

Взвизгнула, уткнулась носом мне в грудь — прижалась.

— Нашла чем башку захламлять. Тут вон жрать нечего, а она…

Не договорил, так и не родив более-менее толковую шутку.

Шумный вздох:

— Ты мне и такая нравишься. А на остальных — похуй.

Повел на кухню — выбросить осколки в мусор. Усадил за стол.

— Есть дошик, есть колбаса с батоном. Но, может, из ресторана че заказать? Суши ешь?

Не смотрит, сидит… давится соплями, тупит.

— Тьфу, блядь! — нервно сплюнул я в сторону. — Не молчи! Я же тоже не железный! — взор растерянный по сторонам. Обмер. — Или тебя опять клинит?

Молчит. Моргает. Но взгляд уже явно осознанный — лихорадочно пляшет. Да и до этого… если я уже сам себя не запутал, звуки издавала.

— Ты жрать будешь?! — заорал дико, упершись руками в стол. Да только крик этот вовсе не на нее — на себя… и на тех уебаков. Как же хочется их размотать, разорвать на части. И себя заодно… что не уберег, что… ничего не сделал, чтоб этого не случилось. Даже… если и не должен был. Понимаю — и, тем не менее, от всего этого не легче.

— Ладно, — сдержано. Присел рядом. Опустил голову: — Прости… Я просто… я не знаю. Мне кажется, я сам скоро рехнусь. Я же… никогда ни за кем толком не… не ухаживал. Понимаешь? — взор на нее — не реагирует. Опустил вновь очи я. — Я привык… приходить и брать все готовое. А если что не так — то ломать или доламывать. А тут — всё не так. Да еще и ты… сопротивляешься. — Немного помолчав, взгляд ей в лицо, жующей свои сопли-слезы: — Ну, ради мести-то хотя бы… ты можешь жить? А?.. Или только мне одному хочется этих ушлепков четвертовать?

— Только тебе, — тихо, убивающе.

Казалось, в этот миг меня словно кто электромолотилкой всего изнутри раскромсал. Нервно сглотнул слюну. Долгий, пристальный взор — выискивая хоть намек на вранье — тщетно.

Живо сорвался с места, сплюнув яд:

— Ну и дохни с голоду тогда!

Пройтись в коридор, отыскать в карманах сигареты, зажигалку — и пойти на кухню, сесть рядом с ней.

Прикурил. Взляд в лицо. Затяжка — и выпустил дым в другую сторону:

— Я ж все равно от тебя не отстану. Ради принципа. И даже не мечтай.

— Я спать хочу, — тихо… шепотом.

Не сразу и разобрал.

— Че? — приблизился вплотную. — Спать?! ЖРАТЬ сначала! А то еще реально коней мне двинешь. Заживать надо — а не еще больше истощаться и гнить.

— Ради чего? — подвела глаза. — Ради чего мне жить?

Жуткая, палящая схватка взглядов. Не выдерживаю первым я этого ее яростного, полного презрения ко всему человечеству, взора.

Отвел очи в сторону. Затяжку — и выдох. Прокашлялся невольно. Сбил пепел в тарелку, что еще от вчерашней трапезы осталась.

— Ну-у… — протянул несмело, действительно не зная ответа на этот вопрос. — Ради… Рожи хотя бы твоего.

Ни единой эмоции, только что взгляд еще больше, казалось, вцепился в меня… желая все жилы изнутри выдрать.

— Его все равно закроют. А там — я ему не нужна.

— В смысле? — оторопел я. — За что?

Зажужжало что-то, застучало… а затем глухой удар.

Черт, телефон на вибро. Поддаюсь. Еще один вдох «вредного» дыма — и потушил сигарету под краном. Выбросил бычок в мусор.

— Думай, че жрать будем.

Шаги в комнату.

Схватил уже спящий аппарат: взгляд на экран — Кряга очнулся. Как вовремя. Иди ты нахуй!

Включить звук, спрятать телефон в карман. Шаги на кухню к своей Статуе.

Хоть бы пока я там ходил, ничего нового не отчебучила… А то с голодухи… я уже сам за себя не ручаюсь.

— Надумала?

— Мне все равно.

— Ну и ладно… значит, пицца.

…

— Да, две больших. А суп, картошка или что-то в этом стиле есть? О-о, отлично, давайте! Да, и пиццу тоже! Ждем. А, и еще… Пластиковую посуду. Не, это есть. Нам бы вилки, ножики… есть? Отлично. Приплюсуйте. Сча адрес смс-ну. — Отбить звонок. Устремить взор мимолетом на Бунтующую. — Можешь реветь дальше. Тебе вон бульончику привезут. хуе я тебе дам сдохнуть! А надумаешь опять вытворить что-то в стиле того, что было ночью, — к кровати пристегну. Добесишь.

…

Оплатить заказ, навернув сверху чаевых побольше… и вдогонку всучить чертов пакет с мусором курьеру — не хватало мне еще одной эпопеи с этими ебанными осколками.

* * *

Полудохлая, но гордая наша птица. Как с туалетом — попыталась сама справиться с ложкой. Не срослось — только облилась, зараза. Благо, рот мой был занят — жевал пиццу, а так бы точно выругался — опять ее переодевай. Взять самому ложку и вновь приняться за «любимое» монотонное занятие…

Но ниче… сегодня уже позитивнее пошло.

* * *

Довел до спальни. Переодел — и затолкал под одеяло. Лег рядом — втыкать в телек, пока вновь не усну.

* * *

Часов десять было вечера, как какой-то мохнатый ублюдок сделал дозвон мне на телефон. Только, хренов гусь, разбудил нас обоих — ибо был послан со своими проблемами восвояси. Черт, это этой же надо вовремя таблетки дать с утра — поставил будильник.