Я в любовь нашу верю...(СИ) - "Selia Meddocs" - Страница 97

Дальше женщина уже не слушала. Сердце ее замерло, а затем забилось чаще, кровь прилила к лицу, и Берилл инстинктивно прижала руку к груди, где уже кислотой разъедала душу ревность. Невидящим взором Берилл смотрела на Серенити, пока в голове билась мысль: «Невеста. Его невеста».

С чисто женским коварством, смешанным пополам с любопытством, она рассмотрела лунную принцессу и нахмурилась. Как бы она хотела найти в ней недостатки! Эту чистую, белоснежную кожу… Или голубые глаза, взирающие на Берилл с интересом и дружелюбием… Или эти волосы, заплетенные в два светлых хвостика, что почти достигали колен… Как же землянке хотелось схватить и выдрать их! Совершенная красота Серенити, ее изящность и непорочность заставляли Берилл чувствовать себя ущербной и несовершенной, хотя до серой посредственности молодой женщине было далеко. И чем дольше она рассматривала лунную принцессу, тем сильнее ненавидела девушку. Ведь Эндимион выбрал Серенити, а не ее. И это причиняло Берилл нестерпимую боль.

Пожалуй, Минория могла бы понять землянку — сердца их одинаково принадлежали Эндимиону. Только вот обе они не пришли бы в восторг от подобного сравнения. И если чувство принцессы Венеры, несмотря на нелегкое бремя, было светлым, то любовь Берилл была пропитана ядом ревности.

Берилл принадлежала к семье, что обладала лишь громким титулом, но не землями или золотом. Впрочем, именно имя отца послужило ей своеобразным пропуском в ряды придворных дам Иллюзиона. И именно там, во время своей первой аудиенции, тогда еще юная шестнадцатилетняя девушка увидела Эндимиона. Он стоял у трона матери с откровенно скучающим видом — еще мальчишка. Принцу и впрямь было еще четырнадцать, и Берилл тогда не обратила на него должного внимания. Но прошло два года, принц возмужал и стал хорош собой. И, не заметив как, фрейлина влюбилась в сына Деметры.

Где-то глубоко внутри она понимала, что Эндимион никогда не обратит на нее то внимание, которого она так жаждала, и уж тем более никогда не станет ее мужем. Но принц не желал выходить у нее из головы, и Берилл думала о нем дни и ночи напролет, потихоньку сходя с ума. Порой она предпринимала рискованные попытки намекнуть Эндимиону о своих чувствах, но тот либо не понимал ее знаков, либо вежливо игнорировал их. Впрочем, к молодой женщине он относился приветливо, и это зажигало крохотный огонек надежды в сердце земной красавицы.

Сейчас же она была сама не своя. Увидев нареченную Эндимиона, Берилл едва не тронулась умом от ревности. Одно дело знать, что принц отправился на Луну с особой миссией, совсем другое — увидеть воочию эту «причину». Сердце ее было похоже на клубок ядовитых гадюк, ядовитых и омерзительных. Но, подобно ящику Пандоры, в светлом уголке ее души, жила надежда. Невеста — не значит жена. Все еще может измениться.

— Берилл? Вам плохо? — обеспокоенно осведомился принц, заметив перемену в настроении и поведении придворной дамы.

Та покачала головой и выдавила из себя улыбку:

— Нет. Все хорошо, просто задумалась.

Эндимиона удовлетворил этот ответ и, кивнув напоследок, он вместе с гостями покинул гостиную.

Берилл же тяжело опустилась на стул и уронила голову на руки, беззвучно выдохнув. Появление невесты Эндимиона, казалось, лишило ее сил, но все же землянка понимала, что у нее еще есть шанс привлечь Фортуну на свою сторону. Впереди еще бал-маскарад, а где, как не на балу, можно сказать все, что угодно, скрываясь под маской?

Губы Берилл тронула улыбка. О да, это она может! Она пустит в ход все чары, а маска и особый костюм помогут ей в этом! Эндимион узнает о ее чувствах уже завтра… Ах, только бы время летело быстрее!

Ах, этот бал! Торжественное сияние тысячи свечей, натертые до блеска полы, сверкающая позолотой лепнина. Блеск, мишура, переливчатый смех и звон кубков. Шорох платьев, щелчки каблуков, звуки музыки. Все — и дамы, и кавалеры — в диковинных костюмах. Маскарад — это праздник, на котором таинственный незнакомец в маске может оказаться близким другом, а темная личность принять облик непорочного создания. Торжество веселья и обмана, тайн и неожиданных открытий.

Минория у самых дверей в зал надела красную маску и посмотрелась в зеркало-пудреницу, задорно улыбнувшись своему отражению. Ее все же можно было узнать — во-первых, маска не закрывала все лицо, а во-вторых принцесса предпочла оставить привычную прическу — алый бант-корону в распущенных волосах.

Толкнув дверь и сделав шаг вперед, дочь Астарты с непривычки зажмурилась — так ее поразил блеск и помпезность королевского маскарада. Вокруг сновало столько народу, что Минория грозилась затеряться в этом людском море. Подхватив кубок с вином, что разносили слуги, она медленно двинулась вперед, глазея по сторонам в поисках знакомых лиц.

В скором времени кто-то схватил ее за локоть, и принцесса, обернувшись, с удивлением уставилась на Серенити. Лунная принцесса — а это была она — была облачена в костюм воина Луны. Одеяние Сейлор Мун, что запрещенное Селеной — синяя юбочка, красные сапожки, белоснежное фуку с красными бантиками на груди и за спиной… Только маски не было.

— Серенити? — удивленно прошептала Минория, схватив подругу за руки. — Почему ты в этом костюме? Насколько я помню, у тебя было длинное белое платье с крыльями. Я думала, ты наденешь его…

— Я передумала в последний момент. Должна же я хотя бы на маскарад надеть этот костюм, — улыбнулась девушка и заговорщически подмигнула.

— И Луна, конечно же, об этом ничего не знает?

Серенити воскликнула:

— Естественно! — и чуть тише добавила: — Хорошо, что у нас есть Артемис, верно?

Принцесса Венеры рассмеялась, прикрыв рот ладошкой:

— Угадай, кто придумал мне костюм.

Лунная принцесса окинула беглым взглядом костюм подруги, немного похожий на ее собственный — синяя юбка с красной каймой, белая блуза с красным бантом и матроской такой же расцветки, что и юбка. На шее — белая бархотка с золотым полумесяцем, а на плечах — полупрозрачные белые наплечники. Синие туфельки с ремешком, обхватывающим щиколотку… И только одна деталь из костюма Сейлор Венеры была на Минории — перчатки с оранжевой каемкой.

— Да тут и думать не надо — Артемис, — ответила Серенити, отводя принцессу Венеры в сторону, чтобы не мешать парам, что уже готовились танцевать.

— Он сильно старался, — засмеялась Минория. — Правда, даже здесь он остался верен идее, связанной с твоей защитой. Мол, если произойдет нечто, что будет так или иначе угрожать твоей жизни, я буду тут как тут, и платье не помешает мне исполнить свой долг.

Лунная принцесса положила руку на плечо подруги и чуть сжала его:

— Думай о хорошем. Металия повержен, дворец охраняют… К тому же, я уверена, что Эндимион защитит меня… Нас, — поправилась Серенити, обведя рукой зал. — Давай будем просто отдыхать и не размышлять о чувстве долга.

— Согласен, — раздался за ее спиной голос. Эндимион подошел к девушкам и поклонился, приветствуя их.

Минория быстро склонила голову в приветственном жесте и, сделав вид, что увидела еще кого-то в толпе разряженных гостей, покинула влюбленную парочку. Щеки ее пылали — так было всегда, когда земной принц оказывался поблизости. Тело предательски реагировало на статного брюнета, и принцесса ненавидела себя за это.

Проводив Минорию взглядом, Эндимион обратил свой взор к Серенити, взяв ее ладони в свои и легонько сжав:

— До сих пор даюсь диву, насколько вы похожи, — покачал принц головой.

Лунная принцесса едва открыла рот, чтобы рассказать о детских шалостях, но вовремя вспомнила, что этот трюк был использован против самого Эндимиона; поэтому она, чтобы загладить неловкую ситуацию, трогательно прижалась к возлюбленному. Принц погладил Серенити по голове, а затем произнес:

— Может, вы чего-то хотите? Фруктов, вина? Пирожных?

Как и многие девушки, Серенити была падка на сладкое, поэтому она с готовностью кивнула, услышав предложение Эндимиона. Тот, поцеловав ее руку и попросив не скучать, отошел к столам, что ломились от всевозможных яств и напитков. Прикидывая, что же придется возлюбленной по вкусу, принц не сразу заметил, как к нему подошла Берилл в фиолетовом платье с высокой талией, расшитым драгоценными камнями.