Я в любовь нашу верю...(СИ) - "Selia Meddocs" - Страница 88

Артемис был где-то в квартире. Когда Минако вернулась, едва передвигая ноги и страдая от головной боли, он набросился на нее с вопросами. Но в ответ получил лишь беглое ласковое прикосновение к голове и молчание. Айно была спокойна, переживая свою трагедию глубоко в душе, однако она не хотела рассказывать что-либо белому жрецу, и тот решил оставить ее наедине со своими мыслями. Но он не ушел далеко, наблюдая за Минако — как бы она чего не натворила. Так, на всякий случай.

Самокопание девушки было прервано очередным звонком в дверь. Айно вздрогнула, но не повернулась. О том, чтобы встать и открыть, она вообще не подумала. Несмотря на свою любовь к общению и новым знакомствам, в этот самый момент Минако хотела, чтобы никто не нарушал ее уединения.

Звонок заливался на всю квартиру, терзая уши девушки, но она не двигалась с места. Артемис хотел было снова подтолкнуть Минако к действию, но вовремя прикусил язык, вспомнив утреннее событие. Айно, вжавшись в пластиковое кресло, зажмурилась, опустив голову. Она изо всех сил надеялась, что незваный гость успокоится и уйдет, но чуда не произошло. К трелям звонка присоединился громкий, настойчивый стук и, судя по всему, стучали и руками, и ногами.

— Минако! Минако, открой! Это я, Рей!!! — донеслось из-за двери.

— Рей? — тихим, надтреснутым голосом переспросила девушка, открывая глаза.

— Пожалуйста! Я знаю, что ты там! — умоляюще вещала Хино из-за двери. — Открой! И не смей делать глупости, слышишь?! Я тебя потом с того света достану, дурочка!.. Ну же…

Брюнетка, задохнувшись от отчаяния, прислонилась лбом к стене и хлопнула ладонью по двери, закусив губу до крови. Пока она ехала сюда, то, наверное, раз сто пыталась дозвониться до подруги, но неизменно натыкалась на голосовую почту. С каждым оставшимся без ответа звонком уровень ее волнения повышался на градус; а когда Минако не открыла дверь, страх за жизнь Айно сжал ее сердце холодными когтями. Отчаяние накрыло ее горячей лавиной, и Хино была близка к тому, чтобы обратиться в Сейлор Марс и сжечь дотла дверь, лишь бы попасть в квартиру подруги.

Но тут, к ее неописуемому облегчению, щелкнул замок, и дверь с легким скрипом отворилась, являя взору Рей измученную блондинку.

— О, боги! — выдохнула Хино и сжала Минако в объятиях так сильно, что та даже вздохнуть не смогла.

— Рей… Ты мне сейчас кости переломаешь… — просипела Айно, и Хино чуть ослабила свои объятия, но все же не выпустила ее.

— Ты понимаешь, что я успела передумать, пока ты сидела и молчала?! — накинулась она на незадачливую Айно. — Ты что там, оглохла?! Ну все, теперь тебе от меня не скрыться! Теперь я тебе не оставлю без присмотра, дрянная ты девчонка!

— Рей… — Минако вновь прослезилась, на этот раз от радости, что ее лучшая подруга сейчас с ней, и вновь разревелась, уткнувшись в плечо Хино. Та лишь похлопывала Айно по плечу, приговаривая:

— Ну-ну, успокаивайся! Ты же не хочешь затопить весь дом своими слезами?

— Да я в последнее время только и делаю, что плачу, — вытирая глаза, произнесла Минако и улыбнулась. — Даже самой противно.

Брюнетка хмыкнула:

— Это нормально. Такое могло произойти с любой из нас, и неизвестно, как бы мы еще реагировали, если бы кого-нибудь бросил парень…

Айно во все глаза уставилась на Рей:

— Ты все знаешь? Откуда?

— Из уст Усаги и этой тряпки, что гордо именуется «Мамору Чиба», — презрительно фыркнула Хино.

Минако покосилась в сторону соседней двери и кивнула Рей, приглашая ту войти, дабы не давать повода для сплетен любопытным соседям.

— Они теперь пара, — сообщила Хино, входя в квартиру и скрещивая руки на груди. — Как же так?

— Просто я проиграла, — развела руками Айно, опустив глаза. — В противостоянии против судьбы непросто выиграть, знаешь ли.

— А как же слова из твоей песни? «Я принцессе той лунной надежду не отдам»? — выгнула бровь Рей.

Минако прошла к дивану и устало плюхнулась на него:

— А я отдала. Точнее, мне пришлось… Прошу тебя, — взмолилась девушка, — не начинай этот разговор! Я совсем недавно успокоилась в себя и не хочу вновь мучиться.

— Извини, — быстро ответила Рей, сложив руки на коленях. — И еще… Я просто не смогла не прийти к тебе, несмотря на собственные принципы. Да, о долге воина забывать не стоит, но ты ведь моя подруга! У тебя беда, и…

— Спасибо… — улыбнулась Минако. — И, прошу, не называй Мамору тряпкой. Он ни в чем не виноват.

— Но ведь он бросил тебя! — взорвалась от негодования Хино. — Бросил, едва открылась эта тайна с его вечной любовью! И девочки хороши — остались там, вместо того, чтобы демонстративно оставить их одних! У-у-у! Предательницы!

— Почему же? Усаги для них такая же подруга, как и я. Они сделали свой выбор, ты — свой, — спокойно ответила Айно, хотя внутри все буквально кипело от горечи. — Было бы некрасиво оставить Цукино в момент ее личного счастья… — голос девушки дрогнул, и она замолчала, лишь бы вновь не показать свою слабость.

Повисло молчание.

— В любом случае, что бы ты там себе ни думала, — твердо произнесла Рей, — как бы ни оправдывала поступок Мамору — ты обязана быть счастливой и любимой. Всем назло. Слышишь меня?

Айно невесело улыбнулась:

— Это уже во второй раз. Снова я оказываюсь заключенной в любовный треугольник, и снова выбирают не меня.

Фыркнув, Рей, подсела поближе к удрученной подруге и, сжав ее холодную руку, заговорила мягко и доверительно:

— Это ты о той истории с Аланом и Катариной? Брось! Это было давно, ты еще училась в школе. Всего лишь увлечение.

— А я до сих пор его помню, — глухо ответила Минако, покачав головой. — Все повторилось точь-в-точь: стычка со злом, слезы, объятия…

— Но ведь они думали, что ты погибла! — воскликнула Рей.

— А мне от этого не легче! Я просто хочу все забыть и все. Довольно с меня любви и страданий! Хватит! Лучше уж вообще закрыть свое сердце и не любить, чем терпеть такое! — вырвала свою руку Айно, срываясь на крик.

— Дурочка ты, — вздохнула Хино, потрепав Минако по плечу. — Ты ведь дочь богини любви, и Венера питает тебя ее силой. Любовь течет по твоим венам так же, как по моим — жидкое пламя. Если ты не будешь любить, ты задохнешься от отчаяния и увянешь. Ты должна впустить в свое сердце надежду. Ты еще всем докажешь, чего стоишь! И в первую очередь Мамору!

— Я еще не готова никому ничего доказывать, — покачала головой Айно.

Рей поднялась с места и потянула подругу за руку, принуждая ту встать. Та, не понимая, чего от нее хотят, подчинилась. Хино подвела Минако к открытому окну и указала на мерцающую в сумеречном небе золотую звездочку:

— Посмотри на нее. Это твоя родная планета, и если ты будешь чаще обращать к ней свои взоры, думая лишь о хорошем и жаждая любви всем сердцем, она тебе обязательно поможет. Верь мне, Минако!

Взгляд Айно прояснился, и она протянула руки навстречу планете любви, словно желая стать ближе к ней. Девушке и впрямь стало легче, словно душа ее скинула груз переживаний и грусти.

— Кто знает, Рей? — со светлой надеждой улыбнулась Минако, сжав руку подруги. — Быть может, я и в самом деле смогу найти любовь, глядя на Венеру.

— Вот это другое дело, — удовлетворенно прошептала Хино, тоже устремив свой взор на одинокую звездочку, мерцающую над ночным Токио.

Комментарий к 23. Разрыв Заходим в группу – https://vk.com/selia_meddocs_group и участвуем в главном опросе группы. Голосование анонимное.

====== 24. Победитель получает все, проигравший довольствуется малым ======

But tell me does she kiss

Like I used to kiss you?

Does it feel the same

When she calls your name?

Somewhere deep inside

You must know I miss you

But what can I say

Rules must be obeyed.

ABBA_The Winners Takes It All

В сумерках, серой пеленой накрывших город, по мощенной булыжником аллее шла странная процессия — четыре длинноногие девушки в цветных мини-юбках и парень в плаще, со старомодным цилиндром на голове. В это время суток улица была пуста, иначе случайные свидетели немало удивились бы, увидев, как странные одеяния девушек, превращаясь в ленты, исчезают, являя повседневную одежду. Исчезли также плащ, фрак и цилиндр парня. Мгновение — и вот перед зрителями обыкновенная токийская молодежь, что вышла на улицу прогуляться с наступлением темноты, когда и дышалось свободнее, и опьяняло безграничное ощущение свободы.