Я в любовь нашу верю...(СИ) - "Selia Meddocs" - Страница 110

— Говоришь, Сейлор Ви — реально существующий персонаж? — Мако осторожно перебила Мотоки, прощупывая почву.

— Естественно! В последнее время о ней ходит множество слухов. Поговоривают, что это та же Сейлор Мун, только с другой прической и в другом костюме — настолько они похожи.

— Да, что-то есть, — пробормотала девушка.

— Что, прости?

— Да так, мысли вслух, продолжай, — хихикнула Кино.

Мотоки что-то еще рассказывал о новой игре, но Макото слушала вполуха, поражаясь тому, насколько быстро кто-то пустил в оборот имя и внешность Сейлор Ви, зарабатывая на этом немалые деньги без ведома Минако.

«Никто из нас не застрахован», — подумала Кино, не зная, стоит ли бить тревогу по этому поводу или нет. Но вот Фурухата сменил тему разговора, и все беспокойные мысли тут же выветрились из головы Мако, благо тема была довольно волнующей и символичной.

Когда Мамору, вволю наговорившись с Усаги, вернулся за столик, Кино уже успела получить трофей — номер телефона Мотоки. Блондин, в свою очередь, тоже стал обладателем заветных цифр, но именно по довольной мордашке зеленоглазой красавицы было ясно, кто же из них первым выйдет на связь.

«День определенно удался!» — подумала Мако, выходя через полчаса из кафе в сопровождении парней. Дело сдвинулось с мертвой точки, что не могло не радовать влюбленную девушку.

Яркие вспышки света молниями били в лицо, ослепляя взбудораженных зрителей. На трибунах яблоку негде было упасть, и возбужденная публика, захлебываясь в восторженных воплях, ликовала, предвкушая незабываемое зрелище. Их гротескно искаженные лица казались одним размытым пятном, а крики болельщиков сливались в сплошную какофонию, раздражая слух. Человеку, попавшему сюда впервые, вполне могло показаться, что он находится в преисподней — настолько ирреальным было все происходящее. Все эти люди, орущие во весь голос и брызжущие слюной, проныры, делающие ставки на победителя, вспышки прожекторов и фотокамер… Пол дрожал под ногами зрителей, и эта вибрация, казалось, порождала нетерпение и жажду удовольствия от того, что будет происходить на поединке суматори.

Каждую пятницу в этом старом здании на окраине Токио проходили бои сумо. Участвовали в нем в основном новички или те, кого на этом поприще некогда постигла неудача. В любом случае, многие тяжеловесы, чьи имена гремели на всю Японию, начинали свой путь именно здесь; но звезды-суматори отчего-то старались вычеркнуть из страниц своей биографии сей неудобный для них факт. Они считали начало пути сумоиста позорным пятном на репутации и, давая журналистам интервью, старались не упоминать о трамплине, коим стало для них происходящее в этом невзрачном здании с кричащей неоновой вывеской.

Как бы то ни было, эти полуофициальные бои оставались надеждой для тех, кто хотел попасть в высшие эшелоны борьбы сумо, так как порой среди этой многоликой толпы обретались серьезные люди, во все глаза наблюдающие за исходом каждой схватки — тренеры, спонсоры, и прочие заинтересованные в поисках перспективных суматори личности.

Но вот на арену вышел зазывала йобидаси в вишневом кимоно и, поклонившись зрителям, прочистил горло, приготовившись к неизменной речи. Зрители тут же притихли и чинно замерли на местах — словно это не они всего пару секунд назад вопили что есть мочи. Пока йобидаси произносил цветистые речи, приветствуя зрителей и рассказывая историю возникновения борьбы сумо, за пределами арены кипела активная деятельность. Борцы разминались, готовясь вступить в схватку, и поглядывали на потенциальных соперников маленькими мутными глазками, словно оценивая их силы и потенциал.

Но вот зазывала завершил свое неизменное приветствие и начал протяжно, нараспев, объявлять первых участников. Они по очереди поднялись на арену, и толпа в экстазе взвыла, тут же утихнув под властным взмахом руки. Два титана остановились друг напротив друга, каждый у своей линии, аккуратно подведенной мелом. При этом они не сводили друг с друга глаз, сверля противника яростным взглядом. Это был чисто психологический момент древнего ритуала, направленный на деморализацию противника. Топая так, что каждый зритель ощущал легкую вибрацию, сумоисты разводили руки в стороны и сводили их вновь, упираясь ладонями в колени.

Зрители напряглись. Бой должен был начаться в любое мгновение, и йобидаси, терпеливо наблюдая за суматори, замер в стороне. Сейчас от него ничего не зависело. Но вот первый борец коснулся кулаками земли, показывая тем самым свою готовность вступить в схватку; второй участник последовал его примеру, и сумоисты столкнулись, словно две глыбы льда, стараясь обхватить друг друга руками и повалить наземь. Схватка продлилась не более четырех секунд, когда один из участников, оступившись, упал, едва успев выставить руки вперед. Трибуны взревели, приветствуя победителя. Тот, блестя от пота, приветственно махнул им рукой и спустился с помоста. Ушел следом и поверженный боец.

Возбужденные зрители не сводили глаз с арены, где йобидаси вновь объявлял следующих участников поединка; глаза болельщиков возбужденно блестели на покрасневших от напряжения и сдерживаемых эмоций лицах. И только двое человек, сидевших на западной трибуне, оставались спокойными и равнодушными к происходящему — сероглазый блондин и рыжеволосый женоподобный юноша. Последний, закинув ногу на ногу, искривил тонкие губы в презрительной полуулыбке:

— Может, вы все же объясните, зачем мы здесь, лорд Кунсайт?

Мужчина повернулся к нему, выдавив подобие улыбки:

— Не эстетики ради, Зойсайт. Здесь, среди этих суматори, находится носитель третьего радужного кристалла.

Глаза юноши вспыхнули от мрачного удовлетворения:

— Что ж, пожалуй, только ради этого я еще немного поприсутствую на этом омерзительном зрелище.

— Тебе не по душе сумо, друг мой? — поинтересовался лорд. Его явно забавляла реакция Зойсайта на все происходящее.

— Нет, конечно! — фыркнул младший из генералов. — Мне было бы гораздо приятнее смотреть на подкачанные мужские тела, натертые маслом, чем на этих дряблых толстяков с бледной кожей! — сказав это, юноша демонстративно прикрыл глаза и поморщился.

Кунсайт не смог удержаться от смешка:

— Тебе следовало бы родиться женщиной, Зойсайт.

Ничего не ответив на это замечание, юный лорд со скучающим видом уставился на помост, где выступала уже третья пара борцов. Равнодушным взглядом он скользил по заплывшим жиром телам сумоистов, пытаясь понять, в котором из них сидит один из первородных грехов. Но инстинкты молчали, и тогда Зойсайт решил довериться Кунсайту — вдруг, тот своим поведением даст ответ на этот непростой вопрос.

— Восток представляет Каташи Хара; Запад представляет Джуро Сасагава! — нараспев произнес зазывала, взмахнув веером, и ледяной лорд чуть подался вперед, выражая интерес именно к этой паре соперников.

— Кто из них? — тут же поинтересовался Зойсайт, заерзав на сидении.

— Полагаю, ты сам догадаешься, — последовал туманный ответ, и юноша, сдержав раздраженный вздох, вытянул шею, чтобы получше увидеть происходящее на арене. В самом центре ее стояли двое соперников: крепыш с седеющей косицей на затылке и еще молодой японец, что по объемам не уступал суматори напротив. Назревала схватка между опытом и юностью, и даже женоподобному генералу стало интересно, кто же выйдет из нее победителем.

Но вот седоватый суматори коснулся кулаками пола, молодой — за ним, и вот они, поднявшись в одно мгновение, схлестнулись в поединке, вцепившись друг в друга. Каташи Хара, более опытный борец, могучими руками обхватил корпус соперника, пытаясь вытолкнуть молодого борца за пределы арены. Но не тут-то было. Сасагава, заняв выгодную позицию по отношению к стареющему сумоисту, вцепился в его пояс, едва не приподняв Каташи над землей. Но тот, напрягшись, все же выровнял положение тела и начал наступать. Впрочем, его соперник не давал шанса вытолкнуть себя за пределы арены. Они еще некоторое время кружились в пределах круга, немилосердно молотя друг друга по плечам и бокам; и вот Хара, зарычав от накала эмоций, схватился за ногу Джуро и дернул. Молодой суматори, потеряв равновесие, завалился на бок, увлекая за собой без пяти минут победителя. Но тут йобидаси взмахнул веером, присуждая победу Каташи, и трибуны вновь разразились приветственным ревом и свистом.