Тогда спаси меня... (СИ) - "Энн Лу" - Страница 24

Опустила глаза и поджала в растерянности губы, но не повернулась в его сторону. Воцарилась неловкая тишина. И тут мне пришла очередная гениальная идея! Если не знаешь, что говорить — делай! Я принялась лихорадочно собирать кубики и бросать их обратно в коробку. При этом искоса глядела на задумавшегося херонца, и про себя повторяла: «Заговори первым. Заговори первым».

— Что ты делаешь?

— Убираю, — облегченно выдохнула я, поскольку Зенон сказал это расслабленным голосом.

Значит, он не смущается последней ситуации с «кучей малой». А мое озорное поведение было воспринято спокойно и не рассматривалось, как нарушение какого-нибудь предрассудка или признаком дурного тона.

— Не надо. Это работа прислуги.

— Мне не сложно, — не поднимая глаз, ответила я и бросила очередной коробочек с буквой в свое место.

Он шагнул ко мне, поймал за запястье на удивление мягкой рукой и поднял на ноги.

— Эрана не убирает.

— Я думала, эрана — это просто название жены. Разве жены у вас не наводят дома порядок?

— Эрана — титул. Титул жены атана, то есть власть имущего, — он смотрел на меня серьезным взглядом.

— Послушай, Зенон. Мне неловко от этого… Ну, в смысле, какая я эрана? Разве я заслуживаю всего этого? Ты же знаешь, что это лишь отговорка для окружающих, чтобы я была рядом с тобой и…

Он сердито нахмурил лоб и стремительно поднес ладонь к моей шее, перебив меня:

— Я тебе уже говорил, что эрон — не игрушка! Херонцы свято чтят брак. Если его кто-то одевает, значит, он готов вступить в него. Пусть даже вначале это лишь подготовка для семейных отношений.

— Но ты же этого не хотел!

— Я — ат. Сын Главы Рода Фидмин! Пару для меня должен выбирать именно Глава Рода. Таковы традиции! Я всегда чтил их. Отец привел тебя ко мне, значит, он выбрал тебя мне в эраны. Я должен принять его решение.

Не знаю, почему, но эти его слова показались мне не полными. Было такое ощущение, что он хотел этого союза и искал оправдания. Ведь я знаю, была до меня тут одна дамочка. И, думаю, тоже надевала эрон. Но убежала отсюда вприпрыжку и «прощай» не сказала. И, исходя из слов Иеракса, хотел того именно Зенон. Что же сейчас изменилось? Почему он решил, что нужно «чтить традиции» именно сегодня?

Я поднесла руки к шее, возмущенно возразив:

— Но если ты этого не хочешь, я сразу же сниму!

Он захватил мои ладони и сжал их в своих, покачав отрицательно головой и глядя на меня затуманенными глазами. Потом, вдруг, вздрогнул, и по всему его телу прокатилась волна. Я обеспокоено свела брови, всмотревшись в быстро вспотевшее лицо Зенона. Оно мгновенно исказилось от боли, а в глазах мелькнуло отчаяние и бессильное негодование. Затем тело его снова вздрогнуло волной дрожи. Глаза начали стекленеть, отражая в себе со стремительностью нарастающий страх. Все это произошло за считанные секунды.

Грудь его начала быстро вздыматься. Казалось, он задыхается и теряет ориентацию в пространстве. Его руки от моей шеи скользнули к предплечьям и больно сдавили. Тогда я догадалась, что начало с ним происходить.

Заботливо скользнув пальцами по его щеке, я тихо спросила:

— Снова?

Он нервно сглотнул, прерывисто кивнув головой, а тело начало бить все чаще и чаще в лихорадке. Глаза его выражали столько отчаяния и бессилия, сколько я не видела ни в одном несчастном, коих встречала у себя на родине.

— Что мне сделать? — сочувственно спросила я.

Он не ответил, отпустив меня и упав на колени. Затем, сдавив ладонями голову, начал качаться вперед-назад и бегать затравленным взглядом вокруг.

Повинуясь подспудной тяге утешить, я опустилась на колени и опять потянулась к его лицу. Словно утопающий, завидев спасательный круг, он порывом прижался ко мне, а из груди вырвался протестующий, усталый стон. Стон бессилия и призыва о помощи. Мои руки отзывчиво потянулись к черному ежику на голове, ласково поглаживая его. А с уст слетело:

— Я здесь… я с тобой… я никуда не уйду. Все хорошо, Зенон… все будет хорошо…

Я слышала его отчаянное рычание, чувствовала его боль, понимала, что он падал в бездну безысходности и не видел лестницы наверх. А я продолжала его гладить по спине и заверять в том, что я с ним, мне не все равно, что он чувствует. Шептала, что все будет обязательно хорошо.

Приступ продлился около получаса. Он даже умудрился заснуть у меня на груди, стоя вот так на коленях. Может, ему и было нормально так стоять, а у меня через пятнадцать минут ноги задубели, а колени ныли от сильной боли, обещая подарить мне пару пролежней. Я и переминалась, и двигалась, и стонала. Но не было никакой реакции. Попыталась вывернуться из его объятий, но он только сильнее сдавил меня. Дышать стало практически невозможно, поэтому делала вздохи через раз. Разве можно так спать??? Из металла, что ли, этот мужчина?

Полчаса на коленях оказался моим пределом. Чтобы облегчить страдания, я кое-как, пыхтя и кряхтя, выдвинула ноги в сторону и начала валиться на бок. Зенон расслабился и последовал за мной. Бух! И уже лежим оба. Падая, попыталась локтем затормозить падение. Удар пришелся именно на меня. Боль была неимоверная. Даже в глазах засверкало. Невольно вырвался стон из груди. Надо было локоть освободить от тяжести, поэтому повернулась так, чтобы выдвинуть его в сторону. Завалилась на спину. Молодой господин на меня (а весил он немало!), а там кубики!

— А! — не выдержала я и принялась спиной расчищать себе место от лишних предметов.

Как только мы приняли горизонтально положение, Зенон зашевелился и вообще загреб в охапку, накрыв ногами. Зато высвободил лицо и упокоил его у меня в ямке между ключицей и шеей, обжигая обнаженную кожу горячим дыханием.

Итак, после безуспешных потуг освободиться из плена живых пут, я поняла, что самый оптимальный выход — терпеливо дождаться пробуждения «пациента». Лежала и думала, что хорошо, что я считаюсь его женой. Если кто зайдет, хоть не подумает ничего лишнего. У меня все права. Только вот мысль эта не слишком тешила. Я все еще лелеяла надежду оставить этот помпезный дом и вернуться на Землю. Здесь все для меня было чужим и непривычным. Выросши в бедности, роскошь лишь пугала и обескураживала. Тем более, это мир другой расы. Мир других правил, обычаев и менталитета. Как я могу приспособиться к этому? Скорее буду бесчисленное количество раз позориться и попадать в неловкие ситуации.

Осложнялась ситуация еще одним странным для меня моментом. Где-то после пяти минут лежания, поняла, что внутри начало что-то происходить с моими чувствами. Лежал на мне, скажу, не урод, и не чудовище, а вполне себе такой симпатичный парень. Хорошо пахнущий парень, кстати. Теплый и приятный на ощупь, только сильно тяжелый. Сердце начало трепыхаться, как канарейка в клетке, а гормоны нагонять неожиданные мысли. Принялась гнать от себя эти непристойности. Использовала для этого отвлекающий маневр: начала считать все предметы в помещении.

В общем, посчитала все кубики, разглядела все стены, мебель, игрушки, посчитала всех овечек, слонят и даже верблюдов. Заметила все неровности и узоры на стенах и потолке. Изучила на ощупь все завихрения на голове Зенона. Однако мысли, вызывавшие во мне массу смущения, не прошли.

В конце концов, после полутора часа возлежания, возникло жгучее желание потрогать звериное ушко, которое в свете заходящего солнышка, просвечивалось паутиной капилляров. После долгих сомнений все-таки потянулась и потрогала. Какое оно теплое, мягкое и пушистое на ощупь! Столько восторга я еще никогда не испытывала. Всё! Я уже на небесах! Ой! оно дернулось! Какое чудо. Снова пощупала его и тихо захихикала.

— Мне щекотно, — услышала я у шеи хрипловатый голос и резко отдернула руку в сторону.

Сколько замешательства нахлынуло на меня, не передать словами. Словно ушат с ледяной воды вылили на голову.

— Ты проснулся? — подавляя приступ неловкости, спросила я.

— Угу, — ответил и не шевелится!

Я сразу же начала вырываться, но он лишь поправил меня в своих путах, зевнул и вытянул ноги.