История любви одного парня (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 42

ужасно относится к этому. От этого мне в каком– то смысле грустно, – она поднимает руку вверх.

– Я знаю, что ты не гей, но разве сыну епископа не могут нравиться парни, если он хочет этого?

Этот разговор вызывает во мне легкую тошноту. Почему я до сих пор не открылся Отэм?

Да, мамина паника перед нашим переездом была слегка травмирующей для меня, но дружба с

Отэм мой фундамент. Думаю, я не хотел рисковать ею. Но все же. Отэм Саммер Грин – последний

закоснелый человек, которого я знаю, так ведь?

– Кому– то нужно откровение, – произношу я, бросая на нее взгляд. – Призвать

проповедника; дать ему понять, что пришло время принять гей– культуру в его сердце.

– Это случится, – отвечает она. – Кому– то стоит пооткровенничать. И побыстрее.

Откровения – большая часть веры мормонов. Это довольно прогрессивная мысль: мир

меняется, и церкви нужен Господь, помогающий с направлением в такие времена. В конце концов,

они – Святые Последних дней. Они верят, что у любого есть право на откровение – это как,

общение с Богом напрямую – так долго, пока они ищут его с намерениями сделать что– то

хорошее. Но только у текущего проповедника – президента церкви – есть право на откровение,

которое сможет проложить свой путь в доктрине церкви. Он (всегда он) работает с двумя

советниками и Кворумом Двенадцати Апостолов (тоже мужчины) «под озарением Божьим» – над

определением позиции церкви в любом вопросе и изменением правил.

Например, больная тема: полигамия была нормальной в прошлые времена. Мама Отэм

объяснила мне это так, во времена ранних поселений мормонов было много женщин и несколько

мужчин для их защиты. Взяв за себя много жен, мужчины могли лучше обеспечивать женщин в

общине. Но по собственным раскопкам, я прочитал, что правительство США не одобряло этот

аспект церкви и не хотело давать Юте права штатов. В 1890 президент церкви Уилфорд Вудраф

объявил, что многоженство больше не приемлемо Богом – видимо, ему пришло откровение.

Удобно: то, что нужно было услышать правительству США, и Юта стала штатом.

Идея откровения о полном приятии членов ЛГБТ– сообщества церковью в значительной

степени единственная золотая нить, на которую я возлагаю надежды, всегда, когда думаю о

завтрашнем дне с Себастианом. Бригам Янг самолично сказал: он надеется, что люди не будут

воспринимать все, что говорит глава, как истину Божью, он хочет, чтобы они молились и

находили эту истину и в себе тоже.

Несомненно, Папочка Янг не говорил о гомосексуальности, но есть те из нас, кто живут в

современном мире, кто не являлись мормонами, и кто искренне надеялся, что откровение, что

гомосексуализм больше не грех – вопрос времени.

И даже после легализации однополых браков, этого все еще не произошло. Отэм стучит

пальцами по своему бедру одновременно с музыкой. Я не вслушивался в то, что играло, но сейчас

понял, что это песня, которую я люблю. У нее медленный, нарастающий темп, а голос

исполнителя гортанный и хрипловатый. Текст поначалу кажется невинным, но становится

очевидным, что он о сексе, как чуть ли не каждая песня на радио.

Все это вызывает во мне мысли о сексе, и каким бы он был с Себастианом. Как бы все

происходило. Как бы мы…были. Это громадная неизвестность, одновременно волнующая и

пугающая.

– Ты разговаривал с Сашей? – совершенно неожиданно спрашивает Отэм.

– О чем?

Она впивается в меня взглядом.

– О выпускном.

– Серьезно, Отти. Почему ты так зациклилась на этом?

– Потому что ты сам сказал, что пригласишь ее.

– Но почему это волнует тебя?

– Я хочу, чтобы ты пошел на выпускной бал, – она обворожительно улыбается мне. – И

мне не хочется идти одной с Эриком.

Это запускает предупреждающий звон в моей голове.

– Погоди, почему?

– Я всего лишь не хочу торопиться с ним. Он мне нравится, но…– она смотрит в

пассажирское окно, сдуваясь, когда замечает, что мы приехали к озеру.

– Но что? – спрашиваю я, заезжая на парковку.

– Ничего такого. Он хороший. Я просто хочу, чтобы ты пошел туда, – она удерживает

мой взгляд одну…две…три секунды. – Ты уверен, что не хочешь пойти со мной?

– А ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? Послушай, Отти, я пойду с тобой, если тебе это

нужно.

Она резко ссутуливается.

– Я не могу отказаться от Эрика теперь.

Облегчение затопляет мою кровь. Себастиан поймет, естественно, но сама мысль о том,

чтобы танцевать с Отэм, когда я бы предпочел Себастиана, кажется не очень справедливой по

отношению к ним обоим.

Заглушив мотор, я откидываюсь назад, закрывая глаза. Я не хочу находиться здесь с

Мэнни или кем– то еще из ребят из школы, возящихся с радиоуправляемыми машинами на

парковке. Я хочу уехать домой и написать о той путанице и пламени в моей голове. Я зол на

Себастиана, и мне не нравится, что он занят на весь день, когда я чувствую себя таким

запутавшимся внутри.

– Сколько девчонок у тебя было?

Я оглядываюсь на нее, удивленный неожиданным вопросом.

– Чего?

Даже за прошлое я чувствую странную боль предательства перед Себастианом за то, что

спал с кем– то другим.

Отэм краснеет. Она стеснятся.

– Просто любопытно. Иногда мне становится интересно, я осталась единственная

девственницей?

Я качаю головой.

– Клянусь, это не так.

– Точно. В смысле, я уверена, что у тебя целая куча историй, о которых я даже не знаю.

Боже, она не упрощает ситуацию.

– Отти, ты знаешь с кем я был. С тремя. Джессой, Кейли и Трин, – я тянусь за ее рукой.

Мне нужно на воздух. – Пойдем.

***

Озеро Юта как всегда великолепно. Оно широкое и броское, и это классное место для всех

видов невменяемых и экологически безопасных видов спорта, которые определенно привели в

ужас моих родителей, когда мы только переехали сюда. Если спросите моего отца, водные

мотоциклы – дело рук дьявола.

Сейчас уровень воды ниже, а слой водорослей настолько густой, что даже если бы погода

подходила для купания, мы, наверное, не рискнули бы войти. Вместо этого, мы притаились между

парковкой и берегом, поедая пиццу, которую принес Мэнни, и бросая камни так далеко к

горизонту, насколько можем.

Я мечтаю о жизни в колледже и большом городе, где смогу проводить время в музеях или

в баре за просмотром футбола, или заниматься любым делом, которое не включает в себя

посиделки и разговоры все о том же дерьме, о котором мы говорим каждый день в школе. Я

мечтаю о том, как уговариваю Себастиана переехать со мной и доказываю ему, что быть геем не

так уж и плохо.

Коул привел парочку своих друзей из колледжа, с которыми я не знаком, и они запускали

вертолет на радиоуправлении рядом с парковкой. Они – здоровые футболисты и в некотором роде

шумные, нередко матерящиеся парни, от которых мне всегда немного некомфортно. Я не Мэнни,

но и не маленький во всех отношениях, и я знаю, что определенное спокойствие для меня может

интерпретироваться каким– то образом угрожающим. Один из них, Илай, смеряет меня хмурым

взглядом, прежде чем перевести взгляд на Отэм, как будто хочет скрутить ее в кусок пиццы и

съесть. Он мускулистый сомнительного характера с толстой шеей и усыпанным пятнами прыщей

лицом.

Она прижимается ко мне, разыгрывая роль девушки. Поэтому я сразу же принимаю роль

парня, обнимая ее рукой и встречаясь с ним взглядом. Илай отводит взгляд.

– Ты же не хочешь поэкспериментировать? – шучу я.

Отти крякает в ответ:

– Нет.

После того как наш разговор сегодня был прерван приездом Отэм, Себастиан уехал на

какую– то работу в парк в Саус– Джордан. Я знаю, что он не приедет домой до шести, но это не