История любви одного парня (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 39

вручается невесте и ее родным.

16 Хупа – балдахин, под которым еврейская пара стоит во время церемонии своего бракосочетания.

Глава 13.

Себастиан пишет мне перед сном каждую ночь и в первую очередь по утрам. Иногда это

простое «привет».

Иногда сообщения длиннее, но редко. Например, в среду, после ужина у него дома он

отправляет мне простое: «Я рад, что мы прояснили ситуацию».

Я воспринимаю это, как «мы определенно вместе».

Я так же воспринимаю это, как «мы определенно секрет».

Следовательно….мы слегка бездомные. Мой дом теперь вне обсуждения. Его дом –

определенно вне обсуждения. Мы можем тусоваться в моей машине, но это будет не только

подозрительно, но и опасно, как будто мы внутри аквариума с ощущением приватной обстановки,

но без настоящих стен.

Поэтому – начиная с выходных после того, как отец ворвался в мою комнату – не меньше

двух раз в неделю мы ходим в пешие походы. И не только потому, что так мы можем сбежать от

посторонних глаз в то время года, когда никто не ходит в горы, но – по крайней мере, для меня –

это помогает сжечь лишнюю энергию, которая, кажется, кружит вокруг. Иногда чертовски

холодно, но оно того стоит.

То, что мы сделали за две недели, после того как он прошептал «мой парень»:

– Отметили наши недельную и двухнедельную годовщины самым слащавым из

возможных способов – капкейками и самодельными открытками.

– Обменивались понимающими взглядами каждый совместный Семинар.

– Передавали записки так неприметно, как могли – чаще всего под видом передачи ему

«моей книги» для чтения и возвращения ее обратно. (Примечание: книга просто вылетает из меня,

но все равно не та, которую я должен сдать. И мысли об этом скручивают меня в панике. Но,

двигаемся дальше)

– Перечитывали записки, пока они практически не разваливались на части.

– Творчески подходили к использованию смайликов в сообщениях.

То, чего мы не делали, с тех пор как он прошептал «мой парень» в поцелуй:

– Не целовались.

Я понимаю, что сложно для нас обоих иметь возможность находиться рядом без ощущения

близости, но все остальное прекрасно, и я не позволю отсутствию возможности потискаться

стянуть меня с небес на землю.

Отэм берет листы из стопки раздаточного материала, которая ходит по кругу класса, и

бросает кучу на мой стол. Себастиан стоит в начале класса, склонившись над блокнотом с

Клайвом и Буррито– Дейвом. И не имеет значения, что Клайв встречается с Камилой Харт, а

Буррито– Дейв встречается с половиной одиннадцатого класса. Ревность остро колет между моих

ребер.

И как будто он чувствует мой прожигающий взгляд, Себастиан поднимает взгляд и быстро

отводит его, краснея.

– Как считаешь…? – начинает Отэм, а затем качает головой. – Забей.

– Считаю что?

Она наклоняется вперед и шепчет:

– Как считаешь, ты ему нравишься? Себастиану?

Мое сердце пропускает удар на ее вопрос, и я заставляю себя вернуть внимание на ноутбук

перед собой, печатая снова и снова одно и то же слово:

Четверг.

Четверг.

Четверг.

Четверг.

До четверга три дня, столько же до нашего пешего похода.

– Откуда мне знать? – спрашиваю я. Небрежно. Равнодушно.

Может, мне стоит пригласить на выпускной Сашу?

Фуджита ходит кругами, проверяя наш прогресс в количестве слов, художественные

образы, развитие сюжета, продвижение работы. Сегодня 10 марта, и у нас уже должно быть

написано двадцать тысяч слов, как выбрали наши приятели– критики. У меня больше сорока

тысяч слов, но они все об одном – и я не могу сдать это.

Отэм не захотела со мной работать – для всех это удивительно, кроме меня – поэтому мне

не хватило партнера, и я собираюсь оставаться в таком положении как можно дольше. Хотя мне

следует быть осторожнее. Не смотря на посылы хиппового, неряшливого– писателя, Фуджита

превосходен в деталях.

– Таннер, – обращается он, подходя ко мне из– за спины так незаметно, что я

подпрыгиваю, захлопывая свой ноутбук. Рассмеявшись, он склоняется ближе и театрально

шепчет. – В каком жанре ты пишешь свой роман, дружок?

Была б моя воля, то он из подросткового превратился бы в порнографический, но я точно

уверен, что этого не будет. См. также: тайные, бездомные отношения.

См. также: стоит начать новую книгу как можно скорее.

– Современном, – отвечаю я, прибавляя на случай, если он заметил мои строчки с

«Четвергом». – Я просто немного застрял сегодня.

– У всех нас бывают дни, когда слова льются, и когда – нет, – говорит он достаточно

громко на пользу всему классу, а затем наклоняется снова. – Иными словами, ты на верном пути?

– На удивление, – отвечаю я. – Да.

В зависимости от того, как на это посмотреть.

– Хорошо, – присев на корточки, Фуджита опускается на один уровень глаз со мной. –

Так, похоже, у всех есть пара для критики. Поскольку ты на верном пути, но застрял сегодня, я

собираюсь попросить Себастиана оставить по тебе отзыв, – мой пульс сбивается. – Я знаю, что он

разговаривал немного с тобой о твоей задумке, но все равно на занятии нечетное количество

учеников, значит это самый простой способ, – он хлопает меня по колену. – Подходит тебе?

Я ухмыляюсь.

– Подходит.

– Что?

Мы с Фуджитой поднимаем глаза, когда Себастиан материализуется рядом с нами.

– Я просто сообщил Таннеру, что ты его напарник– критик на сегодня.

Себастиан улыбается своей легкой, уверенной улыбкой. Но его глаза мечутся по мне.

– Круто, – пара идеальных, темных бровей приподнимается. – Что означает, что ты

должен показать мне, что у тебя на сегодня есть.

Я поднимаю бровь в ответ.

– Это довольно откровенно.

– Ничего, – легкомысленно произносит он. – Я помогу тебе придать этому форму.

Отэм прочищает горло.

Фуджита хлопает нас обоих по спине.

– Замечательно! Вперед!

Себастиан опускает папку на мой стол.

– Вот, несколько заметок с нашей последней встречи.

Мое сердцебиение срывается со стартовых ворот, а голос дрожит, когда я пытаюсь

легкомысленно ответить:

– Потрясно, спасибо.

Я чувствую внимание Отэм сбоку от себя в ту же секунду, как он отходит.

Она наклоняется ко мне и шепчет:

– Весь ваш разговор с Себастианом имел сексуальный подтекст.

– Разве?

Она замолкает, но ее намеренная пауза живет, дышит между нами.

Наконец, я встречаюсь с ней взглядом, и перед тем как отвожу его, мне становится

интересно, как она все это видит. Я понимаю, что это написано на моем лице, так же ясно, как и

знамя, развивающееся в небе:

СЕБАСТИАН + ТАННЕР = ВСТРЕЧАЮТСЯ.

– Таннер, – снова повторяет она, медленно, как будто в финале романа Агаты Кристи.

Я разворачиваюсь на месте лицом к ней. Кожа горит под рубашкой, грудь обжигает и

покалывает.

– Думаю, пригласить Сашу на выпускной.

«Т.

Как твои выходные? Твоя семья поехала в итоге в Солт– Лейк– Сити?

Эти выходные в доме Бразеров были чистейшим безумием. Такое ощущение, что наш

дверной звонок не затыкался. У нас было несколько мероприятий по выбору в церкви в

воскресенье. Мы с Лиззи помогали управлять этим и пытаться выстроить

двадцатишестилетних людей в одну шеренгу, как пытаться справиться с дикими кошками. К

тому же, мне кажется, что Сестра Купер раздавала им конфеты, когда заканчивала работать

с ними до нас, и поэтому они сходили с ума.