Укрощение дракона - Ардо Маргарита - Страница 24

В одной из девиц я узнала Марриту, помощницу мистера Пуррипуя.

— А отчего, Маррита, ты стоишь тут и не занимаешься делом?

— Мы тканей не нашли.

— Простыней с мебели не хватило?

— Нет, леди, проемы окон слишком большие.

— А другие чего там жучку-барбоску гоняют?

— Ниток нет с иголками…

Блин, все мои планы Барбаросса летят к чертям! Только ночь все равно настанет, а теперь этих дурынд вообще защищать некому. Будет у Маркатарра пир горой. Хочешь косточек? Жуй худенькую, с веснушками. Хочешь жирку? Старшая дочь купца, пожалуйте. Горчички? В висках затикало еще больше, словно нарастал завод часового механизма, и вдруг бац! Пришло решение.

— Маррита! Ты — помощница портного. Шить точно умеешь, так?

— Так… — пробормотала черноволосая девица. — Там еще Литирра и Жаррин есть из нашей лавки.

— Найдешь их. Назначаю тебя главной по обмеру окон и расчету нужного количества ткани. Они — тебе помощницы. Возьмете других, сколько потребуется. Времени у вас час. Я буду в саду. В беседке. У меня дела.

— А если меня не послушают?

— Скажешь, пусть проваливают ко всем чертям, хоть к парфенейской границе. И укропчиком себе голову присыплют, чтоб Маркатарру вкусней кушать было.

Девицы побледнели.

— Так, а ты кто? — спросила я у второй, с толстыми желтыми косицами.

— Ррута, дочь тавернщика, а это Маррана, дочь бакалейщика.

— Вот и чудно. Значит, в продуктах разбираетесь, — сказала я. — Будете главными по приготовлению обеда и ужина. И не забудьте: на воинов, что вас защищают, тоже наготовить.

— Леди Анна, мы никогда не командовали… — пробормотала владелица желтых косиц. — Я только папеньке помогала. И все.

— Накормить собой Маркатарра хочешь? — сурово спросила я.

Обе девицы замотали головами.

— Значит, дальше мне говорить не нужно. Время пошло. И еще Киррену сюда зовите, — распорядилась я, поражаясь собственному нахальству.

«Наверняка после этого все девицы Эррадеи меня возненавидят. Ну и ладно, может, хоть кого-то спасу», — подумала я и, найдя на кухне свою сумку, повесила ее на плечо. Подхватила ведро, скатерть с нашего пикника, какую-то тряпку и направилась к кучке воинов у главных ворот.

Где же, где же этот чертов Сенвин?!

Воины постарше меня встретили с той же любезностью, что и парни на террасе.

— Как ты, дева, говоришь с мужчинами? Женщина должна сидеть в замке, а не раздавать приказы. Мы тут защитники!

Опять шовинизм! Хоть транспарант перед собой носи. Пришлось на свой страх и риск повторить показательный номер с «Я — избранница Ока, а вы холопы». Снова сработало. Похоже, с другими представителями сильного пола я только с этого и буду начинать разговор.

— Слушайте все, информация особой секретности. Никто другой не должен знать. Милорда нужно перенести в беседку. Он ранен. Сенвина туда же привести. Я уже послала за ним. Через час гонца послать к Пуррипую в Госпен за тканями.

— Платья шить? — округлил глаза дядька с проседью в волосах. — Разве время?

— Шторы защитные. Еще нужен плотник толковый и оружейник, — и, предупреждая возражения, я рявкнула: — Это приказ милорда до того, как он потерял сознание! Все, дюжина человек — за мной. Один — ты! Наберешь воды в источнике. И тоже в беседку.

И они послушались! Боже, они послушались меня! Я не верила себе, но удивляться было некогда. Мы припустили со всех ног к раненому дракону. С кряхтением и потугами перенесли его в гигантскую, как все тут, беседку, уложили на причудливую тахту из мягких трав, больше похожую на корабль, прикрыв ее бархатной скатертью.

Дракон был совсем плох. Я отерла ему голову прохладной водой, рискуя обжечься. Сердце стучало, разгоняя по телу кровь так, будто я глотнула залпом упаковку «Ред Буллов» и запила кастрюлей кофе. «Я не могу быть слабой. Я не могу быть слабой, — пульсировало в висках. — Только бы Иррандо очнулся».

Глядя на состояние дракона, все тот же воин с проседью в волосах пробормотал:

— А как же с Маркатарром бороться, ежели милорд помирает?

— Не помирает. Временная потеря сознания. Мы и сами не без рук, — парировала я. — У вас тут порох есть?

В ответ округленные глаза. Ну конечно же! В голове возникли страницы из учебника истории. Все-таки наш гориллообразный Федичкин хоть и уходил в запой периодически, рассказывал свой предмет интересно, до сих пор что-то осталось в памяти.

— Ладно, чем вы с внешними врагами воюете? Кроме мечей, стрел и копий? — спросила я.

— Дык давно войн не было. А так есть же драконы-огнеборцы. Зачем что-то еще? — ответил простоватый парень с рыжим чубом.

— А пращи, камнеметалки, ну, гигантские рогатки такие, не используете? — уточнила я.

— Нет, госпожа.

— Значит, будете. Нам нужно хоть какое-то оружие.

— Но, госпожа, при всем уважении к избраннице Ока, разве леди может судить об оружии? — снова запротестовали трое парней.

Возле моих колен лежала раскаленная голова дракона, и я не могла его подвести. Потому что он доверил мне, попросил по-человечески. А еще потому что… я не знаю почему. Может, чтобы верить, что он очнется и перестанет считать меня посмешищем? Поэтому я выбрала одного из протестующих, чубатого, и вперилась в него.

— Ты жениться хочешь? Детей иметь? Семью завести?

— Ну да.

— А все невесты там. — Я показала пальцем на замок. — И если лично ты будешь сидеть сложа руки, их просто съедят. Маркатарр не спрашивал, кто и как будет заниматься защитой. Он просто жрать хочет! Ваших невест и дочек! Нечего коситься на милорда дракона. Он вчера с сотней парфенейцев сражался. Один. Был ранен. И троих девиц ваших отбил. Ясно?!

Они неуверенно кивнули. Я продолжила:

— Теперь заметь: он меня, а не тебя попросил помочь. А он — ваш господин и не дурак ни капли! Значит, леди может о чем-то судить, а? Говори! — прикрикнула я скорее для храбрости.

— Простите, госпожа, — замялись мужчины.

Я достала из сумки блокнот и косо, как умела, изобразила старинную требуше, чтобы камни метать.

— Нужны костры, крупные камни с моря, много дерева и смолы. Таких штуковин надо сделать побольше. Минимум, десять. Лучше двадцать. Маркатарр огромный, как бомбардировщик. Одним выстрелом не одолеть.

— Так разве управимся к ночи? — спросил чубатый.

— Одну мы еще сможем пересидеть, притаившись. Потом уже вряд ли, — добавил седой дядька.

— Правильно, — ответила я. — Значит, надо работать быстро. Пятилетку за три дня. Это образно, да.

На входе в беседку, увитом лианами, появился запыхавшийся старик-лекарь:

— Простите, задержался, — глянул на дракона и пробормотал: — Святое Око! Все вон отсюда.

Воины кинулись прочь.

— Выполняйте мое задание! Милорд очнется. Каждого из вас проверит, — крикнула я им вдогонку.

— Ты тоже, дева, выходи!

— Я тут останусь, — нахмурилась я. — У него рана, кажется, загноилась. Температура высокая. Не помогла ваша латка.

Старец потер бороду.

— Значит, копье отравленным было.

Я достала из сумки йод и аспирин.

— Вот. Для людей это хорошо, для драконов — не знаю.

— Выйди, тут нужна более сильная магия, — пробурчал лекарь, понюхав мои таблетки.

Я взглянула на дракона и сказала, еще не растеряв командный пыл:

— Головой за него отвечаете! Это говорю вам я, избранница Ока!

Сенвин захлопал глазами на мгновение, потом поклонился слегка и сказал:

— Все равно выйдите, миледи. Тут малой силой не обойдешься.

Нехотя я вышла за лианы и, увидев, что никого нет, присела на корточки. Прислонилась спиной к каменной кладке беседки. Сжала ледяные пальцы и начала просить: не Око, а нашего Бога. Пусть я и не была никогда особо верующей. Пусть и мир это другой, но это не имело для меня сейчас особого значения: Иррандо должен выжить. Иначе я не знаю, что сделаю…

ГЛАВА 17

Надо было, наверное, возвращаться командовать, но я сидела все так же на корточках и ждала. Вздрагивала каждый раз при новой вспышке голубого света, разлетающегося волной от беседки, будто Сенвин взрывал там ядерную мини-бомбу. Меня обжигало холодом до самого позвоночника. Молодые листики на концах веток сворачивались, будто замороженные. И только лианам, оплетшим плотно толстыми стеблями беседку, вспышки магии и завывания лекаря вперемешку с горловым пением были нипочем. Хотелось спрятаться и не чувствовать больше эту тревогу, неизвестность и пугающий до жути холод. «А Иррандо там, внутри», — говорила я себе и оставалась на месте, сжимая виски ладонями.