Тайны волхвов. В поисках предания веков - Джилберт Эдриан - Страница 16

«Таким образом зороастрийская реформа предала анафеме такой класс божества, как дива, и устранила другой класс божества, которого иранцы называли ахура, а индийцы — асура, за единственным исключением Ахурамаз-ды (позже названного Охрмаздом). Он был возведен в ранг одного-единственного, истинного бога, от которого произошли все остальные божества. Против этого бога выступал Анграмайню (Ахриман) — вредный дух, а жизнь на земле представляет собой битву между Ахурамаздой и служащими ему Силами, с одной стороны, и Анграмайню и его демоническими ордами — с другой. По убеждению Зороастра, то была настоящая битва, поскольку поклонники див продолжали оставаться верными традиционной религии, и он прямо отождествлял их со всем тем, что считалось злом. Среди их ритуалов фигурировало и принесение в жертву животного, которым обычно был бык, а Зороастр энергично выступает против такого жертвоприношения».

Если иметь в виду, что сам Зороастр так резко выступал против жертвоприношения, то представляется весьма странным, что оно играло столь важную роль в митраизме. Все дело, видимо, в том, что последний не был еретическим производным от зороастризма, как обычно предполагалось и бесконечно пережевывалось в каждом тексте на эту тему. Скорее, обе религии произошли — путь при определенном взаимодействии — от одной и той же изначальной проторелигии, но развивались разными, параллельными путями. Существовала, как мы знаем, очень древняя арийская религия, которую исповедовали по всему Среднему Востоку и Северной Индии задолго до Зороастры^[22]. Однако самые старые упоминания ведических, или арийских, богов мы находим не в Персии или Индии, а в нынешней Турции.

Во время одного из величайших миграционных процессов в истории около 2200 года до н. э. народ, называвший себя хурритами, спустился с гор вокруг озера Урмия на плодородные равнины Северной Месопотамии. Как и персы, эти люди были арийцами, и они принесли с собой новейшее изобретение — военную колесницу. Эта легкая и очень маневренная повозка впервые появилась в степях на территории теперешнего юга России и была еще не известна народам старых цивилизаций Египта и Вавилонии. Вооруженные новой военной машиной — древним эквивалентом танка, хурриты оказались в состоянии смести всякое сопротивление и устроили царство, получившее название Митанни, в том месте, которое сегодня не совсем точно называется Курдистаном. Они продолжали свои завоевания и к 1800 году до н. э. добрались до Персидского залива. Оттуда они повернули на запад, в Сирию и Палестину, где смешались с уже обосновавшимися там семитами. В договоре, подписанном около 1400 года до н. э. между Митанни и, возможно, родственными им хеттами, были упомянуты пять арийских богов: Индра, Митра, Варуна и два близнеца Ашвина. Таким образом, бог Митра был известен в Восточной Турции задолго до пришествия Зороастра, родившегося, как общепризнанно, около 630-года до н. э.

Предположение Беннетта о том, что религия нынешних езидов берет двое начало, по крайней мере частично, от культа Митры, показалось мне чрезвычайно важным для моих собственных поисков предания о волхвах. Митраизм вызывал у меня с каждым годом все больший интерес, и я начал понимать, что он не только был одним из источников познаний Гурджиева, но и оказал глубокое влияние на развитие раннего христианства. В самом деле, даже характерный головной убор христианского епископа — «митра» — взял, похоже, свое название от Митры. И это, в общем-то, неудивительно, ибо зарождавшаяся христианская религия взяла гораздо больше, нежели забавные шапки, от митраизма. К стыду для христиан, можно найти много параллелей между культом Митры и римско-католической церковью, в том числе и выбор 25 декабря — дня рождения Митры в качестве Рождества Христова. Больше того, в римских катакомбах под Ватиканом даже упрятана посвященная Митре часовня. Если и неизвестна истинная природа ритуалов, проводившихся в подобных митраистских гротах, до наших дней дошла достаточная информация, свидетельствующая, что митраизм имел много общего со своим более поздним соперником — христианством.

ХРИСТОС И МИТРА

Чем глубже вникал я в эту тему, тем яснее становилось, что само христианство немалым обязано митраизму. Поначалу я не мог понять, чем это объясняется помимо того факта, что и раннее христианство, и митраизм были азиатскими культами, имевшими, предположительно, в своей основе некоторые общие идеи. Дальнейшее изучение митраизма пролило свет на определенные «христианские» обряды.

Подобно другим культам, возникшим на Среднем Востоке, митраизм был тесно связан с астрологией. Хотя сохранилось мало письменных памятников митраизма, многое можно узнать об этом культе, изучая дошедшие до наших дней скульптурные рельефы из митраистских храмов. Как и современное франкомасонство, он был основан, похоже, на идее постепенного посвящения. Согласно одному современному автору, цитирующему трактат М. Лайара «Культ Митры», тут было двенадцать ступеней:

«Они подразделяются на четыре стадии по три ступени в каждой: Земная, Воздушная, Огненная и Божественная. Земная включает ступени Солдата, Льва и Быка. В Воздушной различаются Гриф, Страус и Ворон. В Огненной — Грифон, Конь и Солнце. В Божественной — Орел, Ястреб-перепелятник и Отец Отцов».

Откуда взялось большинство этих названий — остается тайной, но из ссылки на четыре стихии, состоящие из трех степеней, становится ясно, что мы имеем дело с зодиаком. Однако, согласно Джозефу Кэмпбеллу, зодиак представлял собой неизменный фон движения планет:

«…Зодиак стал представлять собой ограничивающую, постоянно вращающуюся сферу времени-пространства-случайности, внутри которой действует безграничный Дух — неподвижный и все же переменчивый во всем. Орбиты семи видимых сфер — Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Юпитера и Сатурна — воспринимались как соответствующее число оболочек вокруг Земли, через которые спустилась душа, дабы родиться».

Нужно было пройти семь ступеней, или посвящений, на пути становления Мастера, и они соответствовали семи планетарным сферам. Первая ступень называлась Коракс (ворон) и. символизировала сферу Луны. Второе посвящение называлось Крифиас (тайный мастер) и было связано со сферой Меркурия. Третье — Милес (солдат), сфера Венеры; четвертое — Лео (лев), сфера Солнца; пятое — Персес (Перс), сфера Марса; шестое — Гелиодромус (курьер Солнца), сфера Юпитера; седьмое — Патер (Отец), сфера Сатурна. Мы можем лишь строить предположения относительно таинственного значения этих названий и характера проводившихся церемоний посвящения, но нам известно, что перед посвящением кандидаты наряжались в соответствующие костюмы. Нам же важно иметь в виду их астрологическую связь и веру в возможность вскарабкаться по лесенке на небеса, как бы поднимаясь сквозь планетарные сферы. Такую общую концепцию можно найти во многих тайных преданиях, в том числе в каббале — мистическом течении в иудаизме^[23]. Согласно каббале, семь огней в еврейском семисвечнике меноре представляют сеть планет, или «бродяг» (включая Солнце и Луну).

Движения планет тщательно отслеживались жрецами и астрологами во всем античном мире, ибо считалось, что они контролируют человеческую судьбу. Предполагалось, что они подпитывают мужчин и женщин космической энергией в соответствии с их собственной природой. Однако такие «дары», проявлявшиеся как врожденные способности, были обоюдоострыми: они могли стать добродетелями или пороками в зависимости от того, какими пользовались^[24]. Саморазвитие на космическом или планетарном уровне означало умение человека различать свой собственный планетарный тип, то есть преобладание определенных «богов» или огней в собственном характере, а затем и развитие самодисциплины, необходимой для управления способами использования этих сил с тем, чтобы они проявлялись скорее в позитивном, нежели негативном плане. Однако истинная цель таких эзотерических культов, как митраизм, — как и школы Беннетта в Шерборне — состояла в том, чтобы научить человека, как подняться в целом выше этого уровня. Семиступенчатая лесенка посвящения призвана была освободить душу от сил, которые часто символизировал семиглавый дракон. Тогда после смерти душа человека была бы способна покинуть солнечную систему и отправиться в зазвездный рай. Кэмпбелл пишет по этому поводу: