Двуявь (СИ) - Прягин Владимир - Страница 28

А на гладкой коре был нацарапан перечёркнутый круг.

Чуть ниже виднелись три вертикальных чёрточки в ряд - не то римская тройка, не то число 111. Марк не спешил гадать, что это может значить, лишь удовлетворённо кивнул. След не утерян - здесь, на Тепличной, ждёт нечто по-настоящему важное.

Кстати, а ведь эти циферки-единички - явный прогресс. Раньше буква 'тет' появлялась всегда сама по себе, без каких-либо дополнений, а тут уже целая композиция. Осталось выяснить её смысл.

И он вернулся в машину.

Через полкилометра жилые дома закончились, дорога стала заметно хуже. 'Шестёрка', замедлив ход, переваливалась на ухабах, как утка. Справа открылся необъятный пустырь с отпечатками бульдозерных гусениц и лужами, из которых торчал камыш. Городские краски стёрлись бесследно - осталась только блёклая сепия, как на архивном фото.

Марк, соскучившись, отвернулся и посмотрел налево. Там, на нечётной стороне улицы, дело шло веселее - постройки сменяли одна другую, номера уже перевалили за сотню. Мелькали вывески 'Шиномонтаж', 'СМУ-5' и прочее в том же духе. Затем...

- Стой! - рявкнул он.

Шофёр, успевший, похоже, свыкнуться с мыслью, что клиент слегка не в себе, ударил по тормозам. Марк сунул ему купюры и выскочил на обочину. Машина немедленно развернулась и укатила обратно, но он уже про неё забыл, разглядывая новые детали пейзажа.

От основной дороги здесь ответвлялся короткий подъездной путь, упиравшийся в металлические ворота. Табличку, на которой значился номер дома, с дороги было не рассмотреть, поэтому хозяин не поленился - прямо на створках намалевал белой краской три единицы.

И единицы эти повторяли рисунок, найденный недавно на дереве. Форма, компоновка - точь-в-точь, только размер другой. Теперь можно было не сомневаться - цель Марка здесь, а 'ПлодОвощТорг' был лишь приблизительным ориентиром, чтобы попасть на нужную улицу.

Подойдя вплотную, он обнаружил, что створки изъедены коррозией и не заперты. Охраны тоже не наблюдалось. За воротами - деревянная будка с занавешенным окошком, чуть дальше - уродливые кирпичные корпуса, опоясанные ржавыми трубами. Вдоль забора росли полудикие абрикосы; ветер трепал их чахлые шевелюры, и перхоть листвы усеивала асфальт.

Марк остановился у будки и постучал в стекло. Не получив ответа, прошёл между корпусами вглубь территории. Та оказалась весьма обширной и, судя по всему, подвергалась сейчас масштабной санации. Постройки в дальней части уже были снесены, там громоздились кучи разнообразного хлама - битые кирпичи, куски шифера, полусгнившие доски, перепачканные мятые ведра.

А ещё там бродили люди в синих спецовках с красными диагональными полосами на спинах и на груди. Каторжане с временно стёртой личностью, в просторечии - 'пустышки'.

С минуту он наблюдал. В том, что бедолаг привлекли к разбору завалов, не было ничего удивительного, это как раз их профиль - тупая физическая работа. Поднять-принести, копать от столба до вечера. Любой может их нанять за небольшую плату, обратившись в соответствующее ведомство. Ходит даже слушок, что исправительным учреждениям в перспективе ставят задачу выйти на самоокупаемость. Общественность уже несколько напряглась...

Раз сюда привезли 'пустышек', значит, где-то рядом должен быть и надсмотрщик - надо бы его разыскать и поговорить.

Сыщик 'Трейсера' ещё раз прошёлся между построек из кирпича, подёргал дверные ручки - закрыто. Только дверь в будку поддалась без проблем, но внутри не было ни души. На столе стоял термос, а ещё валялась газета, открытая на странице с кроссвордом, в котором было разгадано единственное слово - режущий инструмент, пять букв. Неведомый эрудит нацарапал в клеточках: 'Ножик'.

Сев за стол, Марк покосился на термос. Горячего чаю очень хотелось.

Совесть была не против халявы, но чаепитие пришлось отложить.

Дверь отворилась, и на пороге нарисовался щупленький старичок в замызганной камуфляжной куртке не по размеру. Вряд ли это был надсмотрщик 'пустышек' - скорее уж, местный сторож, отлучавшийся куда-то с поста.

Марк вежливо приподнялся и произнёс:

- Доброе утро, я вас искал.

- Здравствуй, здравствуй, - дедуля изобразил улыбку, но глаза смотрели цепко и неприветливо. - Меня-то найти несложно, я тут всегда поблизости, а вот гости нечасто жалуют.

- Я никак сообразить не могу, по адресу пришёл или нет. Подскажите, пожалуйста, что за организация здесь находится?

- А тебе какая нужна?

- 'ПлодОвощТорг', - вовремя вспомнилось название с этикетки. - Мне подсказали - Тепличная, где-то в этом районе, а я вот заблудился, похоже.

- Не переживай, разберёмся...

Интонация, с которой это произносилось, Марку не понравилась совершенно. Он сунул руку в карман, где лежал кастет:

- Благодарю, но я, пожалуй, пойду. Извините за беспокойство...

- Сидеть!

Старик резко вскинул руку, и на стол перед гостем шлёпнулся тонкий зелёный жгутик, свёрнутый в кольца, словно пружина. Жгутик этот, распрямившись в мгновение ока, превратился в шуструю змейку. Марк попытался смахнуть её - не успел. Змейка скользнула к нему под куртку, шмыгнула вверх и обвила горло - её чешуйки стали крохотными колючками, яд с которых моментально проник под кожу.

Мир потемнел, в виски ввинтилась жгучая боль, сердце рвалось из груди наружу. Ноги подкосились, он снова рухнул на стул. Нельзя было шевельнуться, но он кое-как дышал и даже оставался в сознании.

- Что там, Ефимыч? - спросил чей-то голос с улицы.

- Да вот, гостей принимаем, - пояснил сволочной дедок.

В дверь заглянул белобрысый мордатый парень. Хмыкнул, поглядев на обездвиженную добычу, и сообщил:

- А я к тебе на чаёк намылился.

- Будет тебе чаёк. Только вот с этим побеседую, как положено.

- Так, может, в блок его? Там просторней.

- Можно и в блок. Зови своих недоумков.

Парень скрылся из виду, а старый хрыч небрежно охлопал пленника по карманам. Найдя кастет, поднял бровь, но от вопросов до поры до времени воздержался. Через минуту в дверной проем просунулись двое 'пустышек'. Он них разило, как от козлов, в глазах была пустота, а лица казались стёртыми. Головы обриты под ноль, спецовки изгвазданы.

- Взяли, - скомандовал белобрысый с порога.

Марка подхватили под мышки и, спотыкаясь о табуретки, поволокли наружу. Он больно приложился бедром об угол стола, потом головой о притолоку. Дед шагнул к ближайшей из кирпичных построек, вставил в скважину ключ. Пленника, миновав коридор, затащили в пустую комнату, сгрузили на истёртый линолеум. Здесь не было даже мебели - лишь голые бетонные стены. С потолка свисал оборванный провод.

Вонючие 'пустышки' наконец-то ретировались. Вошёл Ефимыч, принёс с собой табуретку; сел, по-птичьи склонив голову набок, пожевал губами. После чего, сочтя психологическую прелюдию завершённой, проворковал:

- Пора нам, друг ситный, прояснить кое-что.

Марк неожиданно испытал дежавю. Сутки назад в кафе 'Гравитация' разыгрывалась почти такая же сцена, вот только сам он в тот раз не лежал пластом на полу, а пытался вести допрос.

- Уж ты не молчи, пожалуйста. Не обижай старика. Язык-то у тебя не отнялся - 'змейка' меру всегда блюдёт. Бегать и прыгать, правда, долго ещё не будешь - ну так оно тебе и не надо. Работа у тебя теперь простая, непыльная - лежи тихонечко да рассказывай. Как звать тебя, зачем пришёл, что вынюхивал. Если порадуешь чем, то, может, и жив останешься. Уяснил?

- Да, - выдавил Марк. - Одно непонятно.

- Ну?

- У вас ворота не заперты, значит, ничего секретного нет. Почему так жёстко?

- Это ты, голубь, верно подметил, нет тут секретов. Какие были - все сгинули. Хоть до утра шныряй, ничего не сыщешь. Хозяину эта землица теперь без надобности, другими делами занят. А только мне - веришь, нет? - всё равно обидно, когда на объект чужие суются.

- На объект, значит. Ясно. Так ты - цепная псина на пенсии? Хозяин прогнал с порога, теперь дурью маешься от безделья? Слышь, дед, давай нормально поговорим, без этих присказок-прибауток.