Пепельное сердце (ЛП) - Блазон Нина - Страница 2

— Батор занял своё место, — утешительно шепнула Саммер. — Мы можем начинать.

Словно её шёпот был боевым кличем, Морт потянул канат вверх. В тот же миг за сценой забурлила жизнь. Работники сцены разбежались по своим местам, что заставило снежных барсов зашипеть, а ручных птиц забить крыльями. Помощницы бросились к сундукам с одеждой. Лестница заскрипела, когда толстый осветитель вскарабкивался на сцену над их головами. Краем глаза Саммер увидела, как Морт подошёл к своему талисману — маске из чёрного материала, которая висела на опорной балке. В качестве единственного украшения на лбу блистала серебряная кошачья голова, начищенная до блеска от каждодневных прикосновений.

— Саммер, хватит тянуть резину, иди сюда, — позвала Спринг. Она взволновано махнула Саммер рукой. Как и всегда, сегодня она была первой, кто надел свой костюм и маску. Но даже в течение дня, когда её весенний костюм из розовых чешуек, которые, вероятно, должны выполнять роль цветочных лепестков или змеиной кожи, ещё не был надет, она всё равно будто сияла: слегка полноватая девушка с волосами цвета соломы и навязчивой красотой сирены. На самом деле, в реальной жизни Спринг звали Ана, и она была родом из Камси — маленькой деревеньки в горах на востоке страны.

— Ещё одну секунду! — ответила Саммер шёпотом.

Она снова развернулась к занавесу, закрыла глаза и просто замерла. В покое и безопасности от бурных событий она могла чувствовать толпу, как, если бы она сама стояла среди любопытных зрителей: дрожь их дыхания, глухой скрежет подошв, нетерпеливо шаркающих по полу, скрипящие стулья, смех тут и там. Это был миг, принадлежащий только ей. Стоять невидимой в тени и при этом быть так близко к ним, кожа к коже, сотня бьющихся сердец, судьбы и мечты — даже, если многие их них вращались вокруг вина и женщин и не заслуживали внимания.

Одна из пантер зашипела. Запах хищников в клетках сегодня особенно чётко бил Саммер в нос, но в нём присутствовал ещё и аромат дорого парфюма, чередовавшийся с резким запахом пота и бренди, которое разливали в портовых кабачках. Вероятно, этот запах и раздражал кошек.

— У тебя уже боязнь сцены, красавица? — Финн как всегда подкрался незаметно. Она ощутила тёплое дыхание его слов на своей шее ещё до того, как его руки легли на её плечи. От его прикосновения она вздрогнула, но всё же не сдержала улыбки. Саммер осторожно выскользнула из его рук. Правая половина лица Финна чётко вырисовывалась на тёмном фоне в пыльной полоске света, пробивающегося сквозь щель занавеса. Он был в гриме: золотые, серые и чёрные оттенки придавали его мягкому лицу угловатые героические черты Герона сына Солнца, которого он воплощал на сцене. Светлые зачёсанные назад волосы только усиливали этот эффект. Лишь улыбка, хитрая улыбка Финна, никак не сочеталась с трагичной фигурой.

— Давай! На сцену! — приказал осветитель сверху.

Финна это не заботило.

— Батор подождёт, — шепнул он Саммер заговорщицким тоном. — У нас есть всё время мира для одного поцелуя. Итак?

Когда он наклонился, Саммер с трудом подавила желание уклониться. Она рассмеялась и покачала головой.

— Попытай своё счастье с Аной или Черисс, Герон Сердцеед.

Когда она ловко скользнула в сторону и уже хотела его обойти, рука Финна внезапно сомкнулась вокруг её правого запястья.

— Холодные руки, холодное сердце, — прошептал он с драматичной грустью, которой он особенно хорошо владел на сцене. Финн застал Саммер врасплох, поднёся её руку к своим губам и поцеловав с нежностью, которая заставила Саммер замереть. — Ты должна была играть мою Зимнюю возлюбленную, не Черисс. По крайней мере, твой лёд настоящий.

— Здесь нет ничего настоящего, Финн, — с насмешкой ответила Саммер и, быстро отвернувшись, вырвала свою руку. — Это просто старый чуланный театр прошлого столетия. Ты не герой, а я не твоя возлюбленная. Но не все ли мы играем лучше всего те роли, которые нам чужды?

— Ауч! — Он ухмыльнулся. — Но не радуйся раньше времени, сегодня я тебя поцелую!

— И я надеюсь, за это Саммер тебя хорошенько поколотит, — прикрикнул на него Морт. — Иди на сцену или я выгоню тебя кнутом!

По знаку рукой Морта свет в зрительном зале погас. Публика вмиг умолкла, сцена засверкала в потрескивающем свете старого кинопроектора, который волшебным образом переносил чёрно-белое небо на экраны. Удивленный шёпот пробежался по толпе. Над сценой пришло в движение деревянное солнце и с помощью невидимых тросов опускалось навстречу земле. Саммер знала, что двум мужчинам, ответственным за то, чтобы выгонять солнечных быков на сцену, приходилось изрядно попотеть. Заиграла флейта, заглушая топот бычьих копыт. Жалостливая мелодия обрисовала заход солнца.

Саммер отступила назад как раз перед тем, как поднялся занавес, и поспешила к остальным за кулисы. Снаружи рассказчик начал повествовать историю о короле Свете с солнечной короной на голове, свалившемся с небес после сражения.

Черисс, игравшая Зимнюю возлюбленную Герона, стояла у клетки со снежными барсами и настраивала животных на себя. Она держала тушки мёртвых голубей как можно дальше, чтобы не испачкать кровью свой светлый костюм, и кормила кошек с помощью багора — достаточно еды, чтобы утолить сильный голод, но слишком мало, чтобы они насытились и обленились. Когда Саммер пробежала мимо неё по самой большой дуге, какой только было возможно, Черисс блеснула ей своей мимолётной улыбкой и снова вернулась к животным. В своём серебристо-белом костюме она казалась ещё светлее и прозрачней, чем обычно. Стройная девушка с невероятно длинными ногами, которые в юбке с разрезом представали в особенно выгодном свете. Белый мех прижимался к её подбородку, подчёркивая лазуритовые глаза. Естественно, этот цвет не был натуральным — так же как мрачно-чёрный цвет её волос. Кто работает в ночном театре, должен быть готов, примерить на себя шкуру кого-нибудь другого.

— … в объятья леди Смерть опустился король Свет, — продолжал рассказчик. — Вниз, в преисподнею, которая жаждала того, чтобы погасить огонь его солнечной короны…

Это было репликой для пяти пантер, которых теперь выгнали на левую платформу, где они встретились с двумя быками. Каждый прыжок, каждый удар лапой были тысячу раз отрепетированы, и, тем не менее, борьба между солнечными быками и хищными кошками оставалась одной из самых сложных частей дрессировки. Рычание пантер заставляло даже актёров за сценой замирать, затаив дыхание. Саммер закрыла глаза, распознавая эхо грубых кошачьих голосов. Пол сотрясался под тяжестью быков. В публику прокралось осмотрительное беспокойство, вероятно, первые зрители уже задумывались над тем, было ли это хорошей идеей посмотреть «Полуночных чудовищ». Тем не менее, никто не решался пошевелиться и покинуть театральное помещение.

— … но король Свет был отважным и сражался с вечной тьмой. Два дня и три ночи длилась его борьба, но ни свет, ни тьма не проигрывали. Наутро третьего дня женщина Смерти и мужчина Солнца остановились. Непобеждённые они стояли друг напротив друга, и им нравилось, что они видели…

Искусственный гром заставил хищников зашипеть. Снежные барсы за сценой принялись им подпевать и забегали по клетке. Серебряная пыль, которой Морт посыпал их белый мех на спине, заблестела как свежий снег. Но до тех пор, пока кошки оставались в клетках, волшебная иллюзия не работала. Здесь они были не спутниками Зимней женщины, а лишь старыми, злыми хищниками, которым даже спустя столько лет человеческий запах всё ещё создавал слишком много хлопот. Днём Саммер часто разглядывала хищников Морта, как они спали в своих клетках, видела вздрагивающие лапы и губы животных, слышала сонное урчание и задавалась вопросом, живут ли они, хотя бы во сне своей истинной жизнью. Охотятся ли они, бегают, думая, что театр — это кошмар, из которого они пытаются проснуться каждую ночь?

— …и из объятий Тьмы и Света взял своё начало… Герон сын Солнца!

Выход Финна. Вступил барабанный бой, и наконец, у беспокойных ног в зрительном зале появилось занятие. Оттуда послышался свит и топот. В этот момент, Саммер окончательно была подхвачена стремительным потоком спектакля. Её щёки пылали от волнения и ожидания, наконец, окунуться с головой в свою роль и забыть обо всём остальном.