Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ) - "полевка" - Страница 2

— Да, да, я понимаю, — Анджей уткнулся носом в плечо Роберту. - Просто все не так, как должно быть! Я уже отвык чувствовать себя настолько беспомощным и бесполезным! Я не контролирую ситуацию, и это сводит меня с ума!

Вид, с которым Анджей прижался к Роберту, был настолько беззащитным, что Доминик перестал на него гневаться и поцеловал ладошку, которая так и продолжала закрывать его рот. В ответ альфа получил смеющейся взгляд Зайки, который смотрел на него с обожанием. За такой взгляд он был готов простить кого угодно и что угодно!

— Что здесь происходит? — внезапно появившийся в дверях Мадлен встревоженно переводил глаза с одной пары на другую.

— Братик немного понервничал, — Тео хихикнул, почувствовав, как язык альфы прошелся по его ладошке.

— Меня дедуля довел до истерики. Роберт, пожалуйста, не оставляй меня с ним, а то я точно кого-нибудь убью, — он виновато посмотрел на Роберта, — он хочет свадебную церемонию по клановому обычаю, …

— Вот еще! — зашипел Мадлен, — я уже все подготовил и расписал! Все будет, как Я СКАЗАЛ!

========== Купидон ==========

Мадлен выдал Теодору с Домиником перевязанные ленточкой экземпляры сценария свадьбы и погнал всех в сад на репетицию. По дороге Доминик придержал за локоть деятельного Мадлена.

- Мадлен, я хотел бы с вами поговорить с глазу на глаз.

Они зашли вдвоем в большой белый шатер, в котором стояли столы и стулья.

- Ваш выигрыш, Купидон! – Доминик, улыбаясь, достал из кармана небольшой бархатный мешочек и протянул его Мадлену.

Мадлен вытряхнул из мешочка бледно-розовый бриллиант размером с перепелиное яйцо и с удовольствием поймал на протянутую ладонь солнечный луч. Вся палатка заискрилась от множества солнечных зайчиков. Мадлен с печалью рассматривал танцующие на стенах палатки блестки.

- Дилли хвастался передо мной своей покупкой, но так и не успел показать, – Мадлен вздохнул, - нет, Доминик, я не приму его, – он положил камень обратно в мешочек и завязал сверху.

– Это я должен отдать вам обещанный выигрыш, – Мадлен достал из кармана продолговатую коробочку, в которой лежал небольшой ножичек для масла, – я все знаю. У малыша все-таки началась течка, ну, а то, что случилось потом, так это, как говорится, на все воля богов. Вы честно выиграли наше пари.

Доминик с удовольствием рассмотрел ножичек и убрал его в карман.

- Благодарю. Глядя на этот ножичек, я вспоминаю тот самый вечер, когда впервые увидел Теодора, и хоть эту встречу я никогда не забуду, но получить этот самый ножичек давно хотел, – он счастливо улыбнулся омеге, - Мадлен, я все же настаиваю на том, чтобы вы приняли от меня в подарок этот бриллиант. Он ваш по праву. В моей судьбе вы невольно стали купидоном дважды. Первый раз, когда познакомили меня с Дилли. Именно ваше ненавязчивое внимание и неординарный ум привлекли к себе внимание, а впоследствии и к Дилли. Именно вы смогли достучаться до меня в те черные дни и обратили мое внимание на Дилли. И именно в вашем доме я встретил свою любовь, своего Теодора. Ведь если бы не ваш, фигурально выражаясь, «пинок под зад» во время бала дебютантов, то я, пожалуй, до сих пор ходил бы кругами вокруг своего омеги и переживал из-за разницы в возрасте.

- Вы подслушивали? – брови у Мадлена удивленно поднялись.

- Нет, - засмеялся альфа, - проходил мимо и услышал обрывок вашей пламенной речи. Мы, альфы, рядом с теми, кого действительно любим, порой теряемся, становимся нерешительными, боимся, лишний раз вздохнуть, а уж тем более неловко пошевелиться, чтобы не разбить хрупкое доверие омеги. И все же, порой бываем такими неуклюжими в отношениях, что становимся похожи на небезызвестного слона в посудной лавке, – Доминик перехватил тонкую руку Мадлена и вложил в нее мешочек. – Прошу примите его, мой Купидон, не в качестве выигрыша, а на память о Дилли.

- Спасибо, что не забываете о нашем Дилли, - растроганный Мадлен обнял Доминика и поцеловал его в щеку.

- Да что за день-то такой сегодня!! – на пороге шатра стоял злой Тео, - стоит только оставить тебя одного, так каждый, кому не лень, тебя к рукам прибирает! То на тебе братец верхом сидит, то ты с Мадленом целуешься!

- Ой! Теодор, ты мне льстишь! – Мадлен, хихикая, подхватил папку с бумагами и, пританцовывая, пошел в сторону гостей.

- Я вообще-то серьезно говорил! - надулся Тео, глядя вслед Мадлену.

- Зайка! - Доминик подошел к расстроенному омеге и нежно приподнял его лицо.

Тео был похож на нахохлившегося воробья.

– Ты, что, серьезно меня ревнуешь? – альфа нежно поцеловал надутые губки и, отстранившись на мгновенье, увидел трепет ожидающих ресниц и, розовый язычок, мелькнувший между приоткрытых губ.

Улыбнувшись своим мыслям, Доминик принялся жадно целовать раскрытые в нетерпении губы. Поцелуи были тягучими и сладкими, как мед. Ноги у омеги ослабли, альфа подхватил его и нежно уложил на стол, нависнув сверху. Тео приоткрыл глаза и с любовью смотрел на Ники. Альфа трепетно провел пальцами от приоткрытых губ по скуле, спустился по длинной шее к приоткрытому вороту рубашки и обратно поднялся к губам. По телу омеги прошла дрожь от мгновенного возбуждения. Он приподнял ноги, обхватывая своего альфу за бедра, ощущая, как у того наливается член.

- Знаешь, - Ники рассматривал зайку, а тот пытался поймать губами его пальцы, - ты такой красивый, когда улыбаешься, а когда сердишься, то становишься таким соблазнительным, что мне так и хочется разложить тебя на какой-нибудь горизонтальной поверхности и доказать раза два, что ревновать меня не имеет смысла. Я уже не знаю, как тебе объяснить, что я только твой и никто другой мне не нужен.

Тео текучим движением приподнялся со столешницы и плотно прижался к Ники.

- Ты такой красивый и замечательный, я порой чувствую себя рядом с тобой маленьким замухрышкой, - Тео зарылся носом в рубашку альфы, пытаясь поймать любимый запах, - я очень боюсь потерять тебя. Прости, мне просто больно видеть, когда ты улыбаешься кому-то еще кроме меня.

- Даже не знаю, что мне с тобой делать? - пряча улыбку, деланно возмутился альфа, – твое недоверие меня очень обижает! Ты, что, считаешь меня способным на измену? – увидев, как округлились глаза зайки, сбавил тон, - Тео, ты себя недооцениваешь! Это мне в пору ревновать тебя! У тебя столько поклонников, и фансайт на котором тебе без перерыва признаются в любви! А я скучный и старый трудоголик!

Теодор только фыркнул на подобное заявление, но развеселившись, посмотрел на Ники влюбленными глазами.

- Если бы ты только мог увидеть себя моими глазами, то тогда бы ты все понял!

- Ну, тогда посмотри в мои глаза! – Доминик наклонился ближе к лицу Тео, - что ты в них видишь?

Теодор внимательно и без улыбки всматривался в синие глаза напротив.

- Я вижу там себя!

- А что еще? – улыбнулся альфа.

- Там только я! – Тео всматривался в глаза как в зеркало, а потом вдруг улыбнулся, – я понял тебя, хитруля! Но, знаешь в моих глазах тоже только ты! Хорошо, убедил, я больше не буду тебя ревновать!

- Прекрасно! – Доминик помог Тео спуститься со стола, - а теперь, когда ты успокоился, я хочу тебе сказать, что очень переживаю за тебя. И поскольку ты отказываешься носить датчик контроля сердцебиения и дыхания, а я не смогу в ближайшее время быть постоянно с тобой, то я настаиваю на том, чтобы возле тебя всегда кто-то был. Твой средний брат занят, у кузины дела в кондитерской. А если, например, Эркюль? Ты вроде неплохо с ним ладил? Я попросил Бони, чтобы он приехал с ним …

- Почему именно он, этот смазливый красавчик, который чуть слюной не подавился, глядя на тебя? – Тео с подозрением уставился на альфу, но, поймав укоризненный взгляд, потупился, – прости, я больше не ревную. Эркюль, так Эркюль.

Репетиция свадьбы была в самом разгаре. Мадлен ругался и топал ногами, злясь на окружающих. Церемония была намечена уже на завтра, а главные герои мероприятия больше веселились, чем репетировали, и никак не хотели относиться к этому серьезно. Теодор впервые увидел родного деда - Одина МакГрегора. Тот был крупным и властным альфой. И хотя он был в обычном костюме, его военную выправку было видно за километр. Коротко стриженный седой ежик на голове гармонировал с серыми глазами и волевым подбородком. Короткие рубленые фразы и зычный командный голос выдавали в нем привычку подчинять и повелевать.