Заклятые враги (СИ) - "Владислава" - Страница 15

Он устало набросил обратно серое полотно, не позаботившись о том, чтобы стереть из каменной поверхности собственную кровь, и опустил камешек в карман. Мантии больше не было, сию чёрную дрянь у них забрали ещё утром, чтобы перед экзаменами можно было почувствовать себя выпускником. Завтра – бал, а после все они отправятся туда, куда им предназначено, и забудут вскоре об их выпуске и вообще обо всём, что прежде было между ними. Шэйран ненавидел это место больше всего, если не считать Вархву, и ему было плевать на то, куда его занесёт потом, а самое главное, чем закончится счастливое и великорадостное пребывание на службе у Вирра Кэрнисса. Всё лучше, чем замок и королева Лиара, бесконечные блуждания по коридорам и повторения на одной ноте «мужчины глупы, мужчины ни на что не способны».

Служить живым подтверждением глупости собственного пола? О, как прелестно и мудро это со стороны королевы Лиары – назначить его именно на эту дурацкую должность! Но парень подчиняться не собирался – его просто не научили делать это в своей жизни, и он не планировал переучиваться.

Центральный зал остался у него за спиной. Рэй даже не оглянулся на него, уверенно зашагав по коридорам. Сейчас главное угадать до конца, где именно дверь его комнаты, но для этого существовали особенные метки, которые каждый выпускник оставлял внутри и на которые ориентировался.

Завтра будет выпускной. Завтра все они наконец-то разойдутся с этого проклятого места и больше никогда, скорее всего, не увидятся. И завтра наступит самый счастливый день в его жизни.

Его наконец-то официально выпроводят из этой ненавистной страны.

========== Глава третья ==========

Выпускной вечер – это всегда повод для того, чтобы огромная масса влюблённых дам искали поспешно себе пару на вечер, младшекурсники отчаянно лезли в окна, надеясь попасть в Центральный зал, а самые успешные выпускники уже мечтали увидеть таблицу.

Шэйран не относился к влюблённым дамам, скорее к их жертвам, это во-первых. Правда, тут ему надо было сказать спасибо матриархату – именно благодаря ему, родимому, парень и вправду мог успокоиться и не переживать о том, что целая масса влюблённых девушек бросится ему на шею. К огромной радости парня, влюбляться тут тоже считалось позорным, потому сию прискорбную миссию он с огромной лёгкостью с себя сбросил. Во-вторых, он уже заглянул в таблицу вчера вечерком, и если никто не постарался – а никто не постарался, таблица от магии запечатана, а его нелегальное вмешательство никто не мог заметить, учитывая характер магической печати, - то отправится именно туда, куда всё время хотел. В любом случае, всё сошлось на том, что он вполне мог радоваться жизни и не думать о том, что будет через ближайшие пять минут.

Теперь они дружно стояли полукругом у таблицы. Самаранта говорила прощальную речь. Казалось, она так любила учеников, что попросту не могла их оторвать от сердца, но это только если верить сладким речам. Шэйран, естественно, не верил.

Рядом стояла Моника. Они, конечно, терпеть друг друга не могли, но обычно девушка не сторонилась уж так настойчиво. Теперь, когда выпускникам принято в предвкушении своей судьбы подрожать и взяться за руки, она одёрнула ладонь так быстро, как только смогла это сделать.

- И вот, наступил момент, когда я вынуждена отпустить вас, выпустить из-под своего крыла и дать возможность уйти в свободное плаванье! – гордо провозгласила Самаранта. – Это очень многое значит для нашего государства, и я уверена, что вы были распределены именно так, как следует, и сможете принести наибольшую пользу на своих местах!

С этими словами она, мотнув головой, наконец-то дёрнула серую тряпицу. Рукава безмерно чёрного платья директрисы взмыли в воздух, словно стая ворон, на время прикрыв таблицу, а после она опустила руки и отошла на несколько метров, в недоумении уставившись на текст. Тэзры и Дарнаэла тут уже не было, поэтому удивление сказалось только на Самаранте, единственной законно видевшей эти таблицы.

Красовавшееся напротив фамилии Моники «королевский двор, служение Её Величеству Лиаре Первой Эрроканской», казалось, больше всего повергло в шок саму Лэгаррэ. Она сделала шаг назад, словно пытаясь прикрыться от собственного счастья, что так и лучилось с таблицы.

Шэйран усмехнулся. Менять что-либо было поздно, и теперь ему ясной звёздочкой светил Вирр Кэрнисс со всей его подлостью, надоедливостью и так далее. Но Вирр, и это самое главное, жил в Элвьенте, а это означало, что завтра же Рэй окажется на такой желанной земле.

Не в родной стране.

- А теперь, - дрожащим голосом провозгласила Самаранта, отчаянно пытаясь отбросить с глаз свои седо-рыжие волосы, - три избранные пары почтят наш выпускной вечер своим прощальным танцем.

Твою ж мать!

Конечно же, девушки могли выбирать, хотят они танцевать или нет. Рэй выбирать не мог, потому что парней всего оставалось трое – и что-то ему подсказывало, что они помчатся явно не к Лээну и не к Антонио. Причины были разными. Лээну не хватало роста, он едва доставал до плеча Шэйрану; Антонио, напротив, был кавалером хоть куда, но таким безумно нудным, что хоть ты плач.

Выбора не оставалось. Схватив за руку одуревшую Мон, Шэйран потянул её в сторону освободившегося центра зала. Вот-вот заиграет музыка, и следовало б им и ускориться при выборе партнёрш.

Антонио, со всей своей логичностью, которая обычно хромала на обе ноги, а то и на все три, прихватил вторую по успеваемости ученицу, Мизель. Молодая Кредэуа никогда не обладала ни особым уважением, ни чувством такта, но танцевала она действительно прелестно. Хрупкая, словно тот первый весенний цветок, всегда дрожащая, с большущими синими глазами, она вызывала странные, смешанные впечатления. Даже сейчас она была в белом, только платье казалось настолько тонким, что сквозь него просвечивалась снежная кожа. Нельзя сказать, что Мизель была доброй или хотя бы немного положительной, но рядом с Антонио смотрелась она хорошо. Светлые волосы вольно спадали по плечам, обрамляя худенькое личико, и Карра смотрел на неё поразительно влюблённым взглядом.

Лээн, очевидно, предпочитал скульптурные формы. Именно потому его избранницей стала пухлая, с длиннющими, почти до пола, волосами, сильными руками и слабой магией Реза Ятли. Учитывая то, что единственный танец, который позволялось тут танцевать, имел в себе поддержки, Фарни совершил огромную ошибку – прелестная Реза, конечно, не могла не привлекать взгляды, вот только всё равно была слишком тяжёлой для невысокого и слабоватого парня.

Шэйран вновь перевёл взгляд на свою партнёршу. Бледная, вопреки своей смуглой коже, Моника смотрела на него, словно на какого-то врага народа. Её нежное синее платье, как нельзя хорошо отражавшее цвета Эрроки, было не таким тонким, как у Мизель, что страшно коснуться даже к подолу, но и до тяжёлого бархата Резы не дотягивало уж точно.

К тому же, впервые за долгое время Лэгаррэ позволила себе распустить волосы – неслыханное чудо!

Самаранта взмахнула руками, активируя заклинание, и заиграла таинственная музыка, что вскоре должна была перерасти в знакомую мелодию. Три пары, что тщательно репетировали или, напротив, забыли о том, как переставлять ноги, все эти месяцы, должны были сплясать попросту идеально.

Шэйран поймал себя на том, что не помнит, в которую сторону ему поворачивать. Поскольку девушек было двадцать две, примерно семнадцать из них в парадной обуви были равны ростом с Лээном, а то его и превосходили по этому пункту, то как минимум эти кандидатки не желали плясать с ним на еженедельных репетициях. Антонио, парень высокий и сильный, отличался такой любовью к нытью, что оставшиеся пять низких и семнадцать высоких были готовы броситься Лээну на шею, лишь бы надоедливый Карра не читал им мораль. Именно потому все двадцать две, за неимением четвёртого варианта, регулярно желали репетировать исключительно с Шэйраном. Кто весьма неохотно, как Моника, по принуждению, кто с отвращением, начертанным на лице Мизель, кто по-дружески, как Реза, а кто-то с широко распахнутыми от предельной влюблённости или предельной дурости глазами. Именно по этой причине был Рэй, право слово только на одной репетиции, где посмотрел на танец в исполнении их хореографа. А, нет, ещё пришёл на заключительную, схватил сопротивляющуюся Мон в охапку и сделал вид, что они взаимно влюблены, а остальные не вызывают у него никакого вожделения даже в плане танца.