Агнесс и серебряные швабы (СИ) - Гаан Лилия Николаевна - Страница 3

Агнесс вытерла слёзы, взглянув на стул матери, но после недолгого раздумья, села всё-таки в кресло отца. Обхватив ладонями подлокотники, отполированные руками несколько поколений Крайцев, девушка почувствовала себя немного уверенней.

- Не надо паниковать! Посмотрим, чего они хотят. На крайний случай придётся отдать им постоялый двор и мост.

Агнесс настолько крепко задумалась о своём незавидном положении, что так и заснула в кресле.

Увы, но утро не оправдало надежд юной защитницы крепости.

Однако прежде чем в воздухе засвистели стрелы, появился парламентер.

Крайцы вышли на крепостную стену. Позади Густава - нового владельца крепости молчаливой тенью держалась его укутанная в траурную вуаль сестра.

- Мой господин - граф Пауль фон Геттенберг, - нагло заявил закованный в кольчугу переговорщик, - предлагает вам прекратить сопротивление и передать в его руки незаконно занимаемый вами замок. Только в этом случае гарантируем жителям Крайца жизнь!

Агнесс не захотела даже отвечать на такие наглые притязания, молча потащив за собой со стены упирающегося брата. Но разозлившийся Густав, вырвавшись, вернулся назад:

- Это земля моих предков! Её мы получили с Божьего благословения, так почему же должны отдать человеку постороннему, даже не баварцу?

- Крайц - выморочное владение, потому что связь вашего отца с ломбардийкой матерью была незаконной

От такого хамства замерли все защитники крепости. Понятно, что на головы парламентеров посыпались ответные оскорбления возмущенных уроженцев Крайца.

Нападавшие ответили градом стрел, а затем над головами обитателей замка с противным шорохом просвистело каменное ядро: раздались первые истошные крики боли, а в ворота с ужасающим грохотом забил таран.

Осада началась.

Расстроенная девушка, распорядившись об уже появившихся раненных, поднялась в покои родителей. Там у домашнего алтаря молилась тетка.

- Зря вы отказались от предложения сдаться! - заголосила та, ломая руки. - Нет ничего хуже осады! А если эти звери ворвутся в замок? Представляешь, что будет с нами?

- Замок хорошо укреплен! - с досадой перебила её племянница. - Если меня что и тревожит, то не осада! Куда исчезли грамоты?

- Какое это имеет теперь значение?! Кому нужны грамоты, когда вскоре здесь все будет предано огню, а нас... нас... Ты не знаешь, что делают мужчины с женщинами, врываясь в осажденный замок!

- Можно подумать, что вы знаете! - непочтительно отозвалась девушка. - Наверняка, мы погибнем, но разве люди приходят в этот мир не для того, чтобы умереть?

- Ох, Агнесс, ты такая же бессердечная, как и твоя ломбардийка мать!

Но племянница уже привыкла к ворчанию тётки и реагировала на него не больше, чем на квохтанье куриц на птичьем дворе.

- Как оповестить герцога о разбойничьем нападении фон Геттенберга? - рассуждала она вслух. - Генрих Лев, наверняка, не ведает даже о смерти Фридриха! Как справиться с хищником швабом?

Луиза растерянно пожала плечами.

- Я никогда его не видела, но слышала, что в молодости он был весьма недурен собой! Говорят, что дьявол когда-то наделил его прадеда серебряными волосами ....

Заслышав про серебряные волосы, Агнесс насторожилась. В памяти неожиданно ожило, казалось, давно забытое воспоминание.

Родители поехали на ярмарку в Аугсбург, прихватив старших детей: её и Фридриха. Отец собирался купить своему отпрыску хороший меч, а жене и дочери позолоченные серебряные браслеты, чеканкой которых славились аугсбургские ювелиры.

Беатриче, истосковавшаяся в глуши горного замка по суете городских улиц, с разрумянившимся от возбуждения лицом обходила ювелирные лавки, и пока мужская часть Крайцев пропадала в оружейном квартале, мать с дочерью с горящими глазами разглядывали женские украшения: перстеньки, колечки, цепочки, броши и диадемы.

Совершив, в конце концов, свои покупки счастливые Беатриче и Агнесс вышли на улицу, раздумывая, куда бы им ещё направиться. И в этот момент на узкой улочке появился всадник разодетый в длинный, подбитый белым горностаем плащ с золотыми пряжками и в сопровождении отряда подвластных людей.

Женщинам и остальным прохожим пришлось прижаться спинами к стенам ближайших домов, чтобы пропустить такую важную особу, но Агнесс хорошо его запомнила. И дело было даже не во властности его осанки или в каменной надменности красивого лица, а в невероятном серебристом подшлемнике на его голове, искрящемся на солнце, как только что выпавший снег. Даже купленные только что браслеты не могли сравниться с ним по сиянию. Голову незнакомца так же украшала широкая диадема из золота в виде короны, каждый из зубцов которой заканчивался кровавым рубином.

- Серебряный шваб... Серебряный шваб....,- зашептались люди по соседству.

- Мама, - дернула мать за рукав очарованная Агнесс, - что это на голове у рыцаря? Парчовый подшлемник?

Беатриче, сама не сводящая восхищенных глаз с всадника, тихо рассмеялась.

- Это волосы, глупышка!

- А разве бывают такие волосы?

Стоявший по соседству улыбающийся мужчина таинственно подмигнул девочке:

- А вы не знаете, юная барышня, что это и есть настоящее серебро? Говорят, когда-то давно его прадед продал душу дьяволу взамен власти и богатства! Но когда граф должен был подписать договор, то выяснилось, что он не разумеет грамоте. Тогда Сатана расхохотался и сказал, что ему и не нужно его подписи, мол, он и так угадает должника. С тех пор у всех истинных потомков графа серебряные волосы!

- А почему серебряные, - полюбопытствовала тогда Агнесс, - а не золотые? Ведь золото дороже серебра!

- А потому, смышлёная фройляйн, что Иуда продал Спасителя за серебро, а не за золото! Дьявол ведет свои расчеты в серебре!

Пока они разговаривали кавалькада проехала мимо, и случайный прохожий пошёл в одну сторону, а женщины направились в другую.

- Мама, а серебряные волосы нужно мыть?

Беатриче снисходительно рассмеялась.

- Это всего лишь старинная легенда, дорогая! А у графа просто необычный цвет волос.

Всадник проехал и исчез, но воспоминания о нём, оказывается, сохранились в её памяти. Лица графа девушка не запомнила, но вот волосы... увидев хотя бы раз искрящийся блеск серебристых локонов, забыть их уже было невозможно.

- Так это и был фон Геттенберг... - разочарованно пробормотала она. - А что если написать письмо папе? Говорят, его святейшество даже покойного императора мог приструнить!

- И что его святейшеству до нашего Крайца? Пока письмо будет идти в Рим, от нас уже и костей-то не останется: волки растащат!

Агнесс сдержанно вздохнула. Крайц стоял в окружении скал и дремучих лесов, и волки были серьезной проблемой в их владениях, постоянно устраивая набеги на окрестные села. Впрочем, сейчас бы она предпочла самого страшного волка свирепым леопардам фон Геттенбергов!

К вечеру все, наконец-то, угомонились: и осажденные, и осаждающие. Пока в замке подсчитывали потери, обеспокоенная девушка вновь вышла на стену.

Что-то влекло её к этим огням, вокруг которых сейчас отдыхали враги. В отдалении на холме бросалась в глаза хорошо освещенная ярко-жёлтая палатка. Днем её не было!

- Сам граф здесь! - хмуро пояснил юной госпоже подошедший Хальц, - Приехал на вечерней заре вместе со старшим сыном! И за что нам такая честь?

- Это плохо?

- Да куда уж хуже! - буркнул старый рыцарь. - Можно, что угодно говорить про графа, но одного оспорить невозможно: он опытный воин! И я сомневаюсь, что будет тратить своё время в бесполезной осаде.

- Но разве у него есть другой выход из положения?

Хальц только пожал плечами, брякнув железными рукавицами.

- Не знаю... Может, сделают подкоп? Хотя здесь крепкий скальный грунт. Но я бы предпочел, чтобы он сидел в своём графстве, а осаду вел его капитан. С тем можно, в конце концов, столковаться, а с самим фон Геттенбергом переговоры невозможны!

- И что же теперь будет?

- Всё в руках Господа!