Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 85

— Джон… Сегодня ведь Нэлг должен был стоять тут, не так ли? — тихо спросила принцесса.

Паренёк кивнул и удивлённо посмотрел на “Дика”. Мария вздрогнула. Плохое предчувствие не давало ей сейчас оставаться спокойной, хоть девушка прекрасно понимала, что в данной ситуации паника — совсем не выход. Альфонс обязательно придумал бы что-нибудь. Но Ала тут не было. Нужно как-то справляться самой. В конечном счёте, она ведь, возможно, единственная надежда этого мира, что, конечно, было маловероятно. Как она сможет помочь этому миру, если сама не может даже успокоиться?

— Напомни, с кем мы воюем, Джон… — прошептала девушка.

Парень вздрогнул. Он явно не ожидал этого вопроса. Мария не знает, почему ей в какую-то минуту становится настолько страшно, что она чувствует, что не может пошевелиться. И в голове сразу же возникает совет, данный ей Хоффманом…

Самый страшный враг тот, кто стоит у тебя за спиной и кому ты доверяешь…

— Так против кого мы воюем, Джон? — повторяет свой вопрос Мария. — Или как мне лучше обращаться к тебе?

Девушка вдруг будто приходит в себя. Перед ней теперь стоит вовсе не тот паренёк. Джон лежит совсем недалеко от неё. С глубокой кровоточащей раной… Мария не совсем видит, где именно находится эта рана. И она не видит, дышит ли её друг. Рядом лежит Нэлг с подобной раной. Как же она не поняла сразу, что перед ней стоит совсем не Джон?! Разве имела она право на такую ошибку?

Существо, возникшее перед ней, чем-то напоминает ей монстра из некоторых фильмов ужасов, которые она смотрела вместе с Алом когда-то. Смотреть в глаза этому существу нельзя. Мария прекрасно знает это. Это ей объяснили в первый же день её пребывания в отряде. И нельзя драться с ним в рукопашную. Слишком опасно. Что там говорил ей Паул, когда пытался обучить её некоторым основным заклинаниям?

— Beir níos dlúithe… — шепчет девушка, и существо проносится в сторону реки и падает в воду.

Это был не совсем тот эффект, которого ожидала принцесса, но это тоже неплохо. Паула, например, отшвырнуло к стене, когда она впервые произнесла это заклинание. Надо было всё-таки узнать, что оно обозначает. И почему Паул решил показать первым именно его.

Существо до сих пор в воде. Это вампир, понимает Мария. Эльф бы давно выбрался из воды, это их стихия. А вампира что-то удерживает в ней. Нужен кто-то, чтобы помог ему выбраться. Впрочем, через какое-то время он и сам сможет прийти сюда. Мария подбегает к Джону. Тот ещё дышит. Но рана на его животе слишком глубокая. Девушка не знает, как помочь ему. Она слишком плохо соображает в медицине. А то лечащее заклинание, что показал ей Паул, использовать она боится, всё ещё вспоминая, как вместо того, чтобы вылечить небольшую царапину на руке Ала, чуть ли не вспорола этим заклинанием его руку. Паул еле сумел вылечить парня. И она теперь боится использовать какое-либо заклинание для лечения Джона.

Единственное, что сейчас приходит в голову девушки — разбудить кого-нибудь из своих товарищей. Может, хоть кто-нибудь из них знает, как можно помочь Джону и Нэлгу? Может, хоть как-нибудь возможно помочь этим двоим? Мария не знает, что будет делать, если эти двое погибнут… За то время, что она провела здесь, эти двое стали её друзьями…

Мердоф не помнит, как добирается до столицы. Ноги почти не слушаются его. Щиколотка прострелена. Было слишком больно идти. Транспорта, разумеется, ему никто не выдал, и теперь он не понимал, что делать дальше. Был приказ: застрелить некого графа Хоффмана. Мердоф не знал, что это за человек. Он знал только расположение его кабинета в его дворце. И это было всё, что парнишка знал об этом человеке. Если это был просто граф, застрелить его не будет слишком сложно. В любом случае, винтовку для этого дела он где-нибудь достанет…

— Эй, парень! — позвал кто-то Мердофа Айстеча.

И это был первый случай, когда парень порадовался, что винтовки у него сейчас не было. Человек был похож на полицейского, и Мердофу совсем не хотелось попадаться сейчас кому-нибудь из этих людей. Впрочем, отправить его в отделение могли и просто так. За то, что пришёл сюда без документов. Ему было всего лишь двенадцать, и придраться могли к многому.

Незнакомец оглядел Мердофа с головы до ног и, схватив за руку, куда-то повёл. Паренёк очень надеялся, что не туда, о чём он сейчас думал. Доктор Леманн не станет снова доставать его из рук полиции. И если что-то случится сейчас, Мердоф Айстеч никогда не сможет реабилитироваться в глазах этого человека. Зайдя в какое-то здание, незнакомец ещё раз посмотрел на юношу.

— Стрелять умеешь… — произнёс незнакомец задумчиво.

Он не спрашивал это у парня. Он утверждал это. И Мердоф понял, что ему сейчас лучше отвечать этому человеку на все вопросы предельно честно. Незнакомец, казалось, был из тех людей, что видят правду насквозь. И вряд ли он обрадуется, если ему будут в лицо врать.

— Как тебя зовут, а? — усмехнулся мужчина. — Киллер-недоучка…

Мердоф покраснел. Слова эти были слишком обидными для него. Доктор Леманн посылал его убивать многих людей, и он всегда справлялся. Почему же этот человек смеет называть его недоучкой?! Что он вообще знает?!

— Ты бы хоть листок с фамилией того, кого тебе убить нужно, подальше спрятал, а? — уже смеётся этот человек.

Мердоф чуть ли не задыхается от обиды и унижения. Незнакомец же уже просто хохочет. Нагло, без всякого стыда, не испытывая никаких неудобств… И мальчик чувствует, что готов разреветься от переполняющих его эмоций. Он не хочет выглядеть посмешищем. Он не посмешище. Он убьёт того, кого ему приказали убить. Убьёт.

— Так как тебя зовут-то? — усмехается мужчина.

Мальчик обиженно бурчит своё имя. Ему совсем не хочется говорить сейчас. Он куда больше хочет спрятаться куда-нибудь, забиться в угол, сидеть там до той поры, пока этот человек не уйдёт куда-нибудь подальше. Но, вспоминая то, что ему твердили год за годом, ребёнок на всякий случай спрашивает имя незнакомца.

— А меня зовут Георг Хоффман, Мердоф! — смеётся незнакомец.

Мальчик вздрагивает от возмущения и почти кричит, что необязательно так издеваться над ним, называя совсем другое имя. Он выбегает, впрочем, “выбегает” — это сказано слишком громко, из того здания. Мердоф Айстеч не хочет терпеть такое со стороны кого-либо. Ему вполне хватает родителей и Рогда, что всегда посмеиваются над ним, когда ему что-то не удаётся.

Джон не просыпается долго. Мария сидит у его постели в том монастыре уже четвёртый день. Её оставили сидеть с этим пареньком. Она отстала от своего отряда. Она должна будет присоединиться к следующему, что пройдёт около монастыря первым. Джона, скорее всего, придётся на время оставить здесь одного…

Джон просыпается и не понимает, где он находится. Мария еле-еле успокаивает его. Монастырь не нравится и ей самой. Это два или три здания, объединённые каменными арками и ограждённые крепостной стеной. Тут жутко холодно и сыро. Половина, если не больше, из людей, что находятся здесь, не произнесли ни слова. Марии не нравится это место. Тут слишком непривычно. За все четыре дня своего пребывания здесь для того, чтобы помочь Джону, приходило около двадцати или тридцати монахинь. Принцесса плохо запоминала их лица. И только одна из них начала разговор с Марией…

— Приятного пробуждения… — бурчит девушка.

Парень слабо улыбается… Мария чувствует, что ей становится намного лучше, чем было всё это время. Она рада тому, что хотя бы Джон сейчас рядом с ней. Она рада тому, что она сейчас не одна. В одиночестве было бы куда труднее пережить смерть её матери и разлуку с Розой. Мария чувствует, что не выдержала бы.

— Слушай, ты мне не объяснишь, что у вас за монастыри, а?

Джон приподнимается на кровати и удивлённо смотрит на девушку. Мария уже сама почти жалеет, что спросила у друга об этом. Он сильно побледнел сразу же после того, как слова принцессы были поняты им. Девушка не понимает, в чём же дело. Она ни разу не видела Джона в таком состоянии. Она вообще ни разу не видела какого-либо человека в состоянии такого ужаса. Роза всегда пряталась за Марию, когда возникала какая-то трудная ситуация. Их мать, Кассандра, почти не появлялась дома, и девушка почти никогда не видела её. Альфонса напугать было довольно трудно.