Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 377

— Я хочу говорить лично с Инардом! — на весь зал гремит голос эльфийской княжны. — Я хочу говорить с Фальранским владыкой, а не с его слугами!

Они смотрят на неё… А Ареселис думается, что ещё совсем недавно она и не предполагала в себе такой силы… Наверное, именно поэтому всех более-менее способных к тёмной магии фальранцы обучают на воинов — эта магия затрачивает не слишком много усилий от владельца при обучении, а оружием является достаточно мощным. Княжна делает несколько шагов по направлению к трону.

Когда-то тут заседал со своими советниками её отец. И хоть теперь всё это по закону должно перейти её оставшемуся в живых брату — Ареселис не позволит. Ей нравится это место. Ей жутко нравится ощущать собственную власть — над магами, над этим местом, над всей цитаделью Вирджилис. Ей нравится ощущать собственную силу — магия крови предоставляет её достаточно для того, чтобы почувствовать себя по-настоящему сильной. Тот человек был прав — магия крови это именно то, что убьёт её страх, что сделает её достойной этого места, этой цитадели…

— Я — вирджилисская княжна, — говорит она с таким достоинством, какого сама в себе не ожидала. — Я — эльфийка. Я — третья дочь покойного вирджилисского князя Силвестре. Я не позволю Инарду так унижать меня.

Ещё недели полторы назад она тряслась от страха, поднявшись посреди ночи и узнав о том, что маги штурмуют крепость. Ещё полторы недели назад она оплакивала отца, брата, сестру и даже телохранителя… А теперь — теперь девушка стоит посреди тронного зала своего отца и чувствует себя главной, чувствует себя достаточно уверенной в себе для того, чтобы справиться с двумя посланниками Инарда. Полторы недели назад эльфийская княжна даже помыслить этого не могла. Она жутко боялась. А теперь… Пусть боятся её.

Девушка удовлетворённо улыбается, думая об этом… Магия крови теперь требует от неё даже меньше сил, чем казалось раньше — удерживать на месте двоих магов оказывается совершенно не так трудно, как Ареселис считала до этого. Ей нужно просто держать свои глаза открытыми и не позволять себе зажмуриться даже если придётся смотреть на ужасную смерть от собственной магии. Всё, что она должна делать — просто не закрывать глаза и думать о том, что она хочет сотворить. Тот человек, что обучал её этому, говорил, что девушка может придумать любую казнь для своего противника, которую только захочет — может переломать все кости, может осушить кровь во всём его теле, может проклясть так сильно, насколько только хватит фантазии. Стоит только осознать, что именно ты делаешь.

— Пусть явится сам — я буду говорить с ним! — эльфийка смотрит в глаза одного из магов, с каким-то странным удовольствием отмечая страх, плескающийся в их глубине.

Ей, пожалуй, должно быть страшно от осознания того факта, в кого она превратилась за эти дни… Но ей совершенно не страшно. Смешно только. Забавно было видеть страх тех, кто ещё совсем недавно вызывал страх в тебе. Забавно было осознавать свою силу, которую ещё совсем недавно девушка считала своим проклятьем. Смешно — да и только. Ареселис ещё никогда не чувствовала себя настолько хорошо, как чувствовала сейчас…

Тот человек сказал ей, что девушка является сердцем Вирджилисской цитадели, что именно поэтому она является и магом крови тоже. А ещё, усмехнувшись, сказал, что сердце любой крепости и цитадели будет кровоточить. Сказал, что любое сооружение, любое оружие, что предназначено для того, чтобы убивать, пусть и сохраняя жизни, имеет обливающееся кровью сердце. Сказал, что когда-нибудь эльфийская княжна поймёт значение его слов и поблагодарит или проклянёт его. Что ему это совершенно неважно. Лишь усмехнулся, заметив, что возможен только один способ спасения крепости Вирджилис и её жителей. И что он обязательно научит этому «несносную девчонку»…

— Ему не нужна война на два фронта, — Ареселис ступает неторопливо босыми ступнями по ковру, постеленному в тронном зале, — а эльфам война, и вовсе, не нужна.

В этот момент она чувствует себя владычицей этих мест. Впрочем, возможно — так оно и было. Быть может, тот человек прав, и маленькая княжна Аресе, действительно, является сердцем крепости? Только вот Ареселис уже совсем другая… Она жестокая. Она озлобленная. Она ненавидит.

— Мой отец пролил довольно эльфийской крови, — княжна садится на краешек трона и с вызовом глядит в сторону поверженных военачальников, — я же не имею права проливать её.

Она чувствует себя совсем хорошо. Ей нечего бояться. Кроме гнева собственных родственников, когда они узнают, каким образом ей удалось прогнать магов из крепости. Но это уже совсем не страшно. Ареселис справится с поставленной задачей. Она сможет вернуть мир землям эльфов, сможет защитить собственный дом. Ей достаточно лишь использовать ту магию, которой её наделила природа. Зря, что ли, девушка была сердцем Вирджилисской цитадели, если тот мужчина сказал правду?

Магия крови была серьёзным преимуществом. Очень серьёзным. Говорят — в одном поколении рождается только до пяти магов крови. И Ареселис одна из этих пяти. Вторым является король Фальрании Инард, тот человек, которого, пожалуй, боялись и боготворили все маги. Тот, кому когда-нибудь удастся вывести свой народ из ледяных пустынь. Эльфийской княжне отчего-то хотелось верить в это. Ей, пожалуй, даже хотелось поддержать этого человека в его начинаниях. Пожалуй, девушке хотелось бы даже быть его другом… Если бы он не нападал на её народ, она смогла бы относиться к нему по-настоящему тепло. А пока… Пока она могла только уважать фальранского владыку — было за что.

— Уходите! — вскакивает она с трона. — Убирайтесь прочь! У меня достаточно магии, чтобы убить вас всех!

Всё чаще девушка замечает, как резко её настроение меняется. Ей странно это, пожалуй. Раньше такого не было. Даже тогда — когда она злилась на Гаспара. Подумать только — теперь он мёртв. Мёртв, потому что хотел любой ценой защитить эльфийскую княжну от захватчиков. Мёртв, потому что был верен ей и её отцу. А она ещё так жестоко смеялась над этим человеком… Пожалуй, это было несправедливо по отношению к нему. Пожалуй, стоило относиться к этому телохранителю иначе. Уважать его. Хоть насколько-то.

Ареселис вспоминается мёртвое тело Гаспара, его остекленевшие глаза. Ей вспоминаются крики её сестры, которая звала их младшего брата. Говорят, маги наслали туда какое-то проклятье, которое поразило Сариту и Каетано и смертельно ранило Гаспара. Что остановило её от того, чтобы не побежать наверх, туда, откуда доносились крики? Страх… Слабость… То, что спасло ей тогда, полторы недели назад, жизнь.

— Я не делаю этого только из моей милости, — Ареселис сжимает кулаки от гнева, которому она не может позволить одержать верх над собой сейчас, — но знайте — любая, самая ничтожная ваша ошибка может мгновенно изменить это.

Эльфам необходим этот мир. Как бы больно ей не было — нельзя поддаваться эмоциям. Каждый эльф в Вирджилисе и столице хочет, чтобы война его не коснулась. Ареселис война уже обожгла. И она не позволит своим чувствам взять верх над собой. Она должна спасти свой народ. А уже потом стоит думать о том, как война исковеркала её сердце. В первую очередь — те люди, которые находятся сейчас в городе. А потом уже — её мысли и чувства.

Нельзя всё испортить…

Ареселис слишком многого стоил этот шанс спасти её народ, чтобы она имела право думать о смерти своего отца, брата, сестры, телохранителя. И она ни на секунду не засомневается сейчас в правильности своего решения. Быть может, когда-нибудь она раскается в этом. Но не сейчас. Сейчас она поступит так, как всегда должна была поступить. Не зря тот человек научил её этой магии. Эльфийка ни секунды не жалела об этом с того самого дня, когда мужчина стал её учить. Прошло-то совсем ничего — но теперь эльфийская княжна сможет надеяться на то, что всё закончится для её семьи хорошо.

— Передайте своему королю — я буду говорить с ним, — каждое слово девушка с каким-то едва понятным ей удовольствием словно бы выделяет, произносит слишком чётко — куда больше, чем это следует делать, — но любого, кого он пошлёт ко мне вместо себя — я уничтожу.