Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 375

И Гаспар вздрагивает и отшатывается от неё. Смотрит почти виновато. Дурак. Аресе почему-то чувствует, что злится на него. Она постоянно сердится на этого недотёпу, что по недоразумению оказался рыцарем. Эльфийку неимоверно раздражает этот человек — он слишком глуп и слишком доверчив. Как только отец допустил его до должности телохранителя? Впрочем, он, пожалуй, был весьма прилежен и старателен — этот нервный бледный рыцарь.

Маги, вероятно, собирались снести стены Вирджилиса. Аресе почему-то казалось именно так. Она жмурится от боли. Ей страшно. Очень страшно. Что будет с ней? Что будет с крепостью? Что такое случилось с маленькой эльфийской княжной? Почему она чувствует, что будто бы связана с крепостью? Если это так, Аресе обречена — маги не оставят от Вирджилиса и камня.

— О, боги! — кричит она, слёзы катятся по её светлому лицу, но она даже не замечает этого. — Боги! Пощадите меня!

Снова вспышка боли. Аресе почти привыкла к ним, почти привыкла к тому, что она сейчас чувствует. Нет, ей от этого нисколько не легче — только ещё более страшно, ещё более боязно. Что будет с крепостью? Падёт ли Вирджилис? Маги настырны… Маги упорны… Маги сильны… А эльфы к этому сражению не готовы. Они просто жили, просто работали в поле, собирали в лесу мёд, а в реках ловили рыбу. Они просто жили. Просто танцевали и пели каждый год на большом празднике, который Аресе так любила… В цитадели не так много народу, чтобы суметь продержаться хотя бы до прихода эльфийских войск. Даже если они прибудут скоро. Аресе сомневалась в этом. Столице куда проще пожертвовать цитаделью, нежели выслать на её защиту несколько тысяч солдат. Глупцы. Маги дойдут и до них когда-нибудь. Нужно только немного времени. Инард не остановится после падения одной из эльфийских крепостей — ему захочется куда большего, нежели небольшой Вирджилис… Он испьёт вдоволь крови. И дойдёт до эльфийской столицы. Через год, два или даже десять. Но дойдёт. Аресе не верит, что они справятся с несокрушимой фальранской армадой. Девушка прекрасно понимает, что против фальранцев вирджилийцы долго не продержатся. Несколько дней — в лучшем случае. А потом маги пробьют стены цитадели и прорвутся внутрь.

Эльфийская княжна стоит посреди зала, что примыкает к её спальне. Одетая наспех. С кровоточащими щекой и спиной. Напуганная. Слишком напуганная, чтобы как-то действовать. А рядом с ней стоит один из самых нелепых рыцарей на свете. Гаспар. Молодой племянник какого-то военачальника. Внебрачный сын. Ребёнок, которого, должно быть, презирали в детстве. И по нелепой случайности — единственный человек, что сейчас находится рядом с Аресе.

— Мы справимся, княжна… — произносит мужчина с какой-то непонятной верой в собственные слова.

Спину обжигает огнём. Снова. А у девушки сил остаётся только на то, чтобы фыркнуть от смеха, когда она слышит слова Гаспара. Дурак. Какой же он дурак! Даже думать о нём смешно! Он, пожалуй, был весьма забавным… Только вот… Сейчас эльфийской княжне совсем не это нужно.

— Много ты понимаешь! — жёстко усмехается Аресе. — Ты хоть знаешь, насколько дрянная эта ситуация?!

Виски пронзает болью. Тупой, но сильной и резкой. Аресе вскрикивает и зажмуривается на мгновение. Первое, что она видит, когда решается их снова открыть — горящую занавеску в её покоях, пробитую крышу и небо, что появилось в осколке… Ей жутко больно. Больно и страшно. Она растерянно смотрит на подскочившего ближе Гаспара, не слишком хорошо что-то понимая.

— Уходим, княжна! — кричит он, хватая её за руку.

Аресе не сразу понимает, что происходит — ей всё кажется, что это просто дурной сон, что вот-вот она проснётся в своей постели и все окажется на своих местах. Она удивлённо смотрит на свои родные стены. Аресе с ужасом думает, что, возможно, пройдёт ещё несколько дней — и от стен родного ей Вирджилиса ничего не останется. Она едва может поспевать за мужчиной — спина её горит огнём, а теперь ещё и голова болит так сильно, что нету сил пошевельнуться.

— Мы прорвёмся, княжна! — говорит Гаспар с какой-то болью в голосе. — Прорвёмся!

Он уводит девушку вниз по лестнице — туда, в город. Аресе едва может идти за ним. Ей жутко больно. Но она послушно бредёт туда, куда он ведёт её. Почему-то — доверяет. Впрочем, сопротивляться сейчас совсем нету сил. Ей хочется лишь оказаться в каком-нибудь тихом, спокойном месте — в безопасности… Какой-то отчаянный вскрик, полный боли и отчаяния заставляет девушку остановиться и прислушаться. Кричит одна из её сестёр — Сарита. Кричит настолько громко и отчаянно, что юной эльфийке становится не по себе…

Она слышит только одно слово в тех вскриках, которые повторяются. Сарита раз за разом повторяет имя их младшего брата… Девушка вздрагивает от этих звуков, смотрит на Гаспара, который, очевидно, решил вывести её из здания любой ценой… Эльфийка не обращает внимания даже на очередную вспышку боли. Все её мысли о сестре и брате, которые находятся в комнате наверху. Все мысли о том, что неплохо было бы оказаться в спокойном, безопасном месте вылетают из головы.

— Отпусти! — вырывается Аресе. — Отпусти меня немедленно! Там… Мы не можем их бросить!

И в какой-то момент эльфийке удаётся вырваться. Она бежит наверх по ступенькам лестницы, уже совершенно позабыв о боли. Бежит на крик собственной сестры. Гаспар бежит за ней. И, в какой-то момент, вдруг начинает оседать на пол, хватается за стену пальцами, дышит тяжело… Алое пятно расползается по его белой рубашке, он прикрывает рану пальцами и потерянно смотрит на княжну, улыбается слабо, а потом и вовсе падает. Как-то не слишком удачно, завалившись на бок… Аресе зажимает рот рукой и бежит обратно, вниз… Сбегает по ступенькам быстро-быстро, стараясь не думать о мёртвом теле Гаспара там — на лестнице, стараясь не думать ни о чём — ни о боли, ни о страхе. Просто бежит.

Вирджилису, наверное, не суждено выстоять в этой битве с магами.

VIII.

Она сама не ожидает от себя этой смелости. Этой силы… Девушка совершенно не знает, что двигает ею, когда она врывается в тронный зал, где, должно быть, сейчас находятся те двое — из специального отряда Инарда, который тот посылал лишь на зачистки. Аресе никогда не поступила бы так. Девушка одёргивает себя. Ареселис — совсем другое дело. Аресе была маленькой дурочкой, что верила в то, что ей смогут помочь. Ареселис — уже неспособна верить. Аресе всегда думала, что жизнь полна радости и счастья, что всегда найдутся люди, которые будут тебя любить. Она ещё не видела смерти… Она была юркой, озорной девчонкой шестнадцати лет, которая только и умела, что бегать по дворцу и дразнить своих телохранителей. Ареселис — другая. Уж смерть-то она видела. А ещё — она прекрасно осознаёт разрушительность собственной магии. То, что эльфы никогда не смогут в ней принять. Но она сама приняла это в себе. Пожалуй, это — главное. Но привыкнуть к Ареселис пока трудно. Ещё пару месяцев назад было невозможно даже подумать о том, что Аресе когда-нибудь исчезнет. Но Аресе больше не было. Не было той девочки, которая играла в этом дворце, которая бегала по ступенькам, убегая от телохранителей — Гаспара или Нойра, или Винсента, или Валенсио — или от сестёр, матери и нянек. Не было той девочки, которая ещё месяц назад орала на слишком беспокойного и нервного Гаспара, которая пару месяцев назад отобрала и сломала лук у своего младшего брата, что не поделил с ней какую-то ничтожную безделушку, которая любила заглянуть в библиотеку тайком, ночью и читать там до тех пор, пока не начнёт светать… Того ребёнка больше не было. Ареселис была другой. Наверное — куда более плохим человеком, нежели Аресе. Более жестоким. Маленькая эльфийская княжна не умела ненавидеть — умела злиться, капризничать, обижаться, устраивать сцены, от которых мать и придворные дамы синхронно качали головой, дёргать за длинные косы сестёр, но не ненавидеть… Её детская, чистая душа ещё не знала этого слова… Ареселис же знает… Более того — она ненавидит…

Эльфам нужно это мирное соглашение. А оно возможно только в том случае, если Инард сам приедет сюда — его слуги алчны, жестоки, кровожадны.