Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 210

Боги… Всё, что произошло сегодня… Всё началось с Вейча… Всё всегда начинается с Вейча. С его подколок, подначиваний и глупых ужимок… Из-за этого придурка, который никогда не затыкался, поливая всех подряд грязью! И как только группа пиков его ещё не убила за такое поведение?! Насколько Аделинд видела и знала, Леонризес была порой весьма вспыльчива при внешнем своём хладнокровии.

Мадам Кайтруан хлопает в ладоши и переносит куда-то Криса. Видимо, как раз в кабинет директора. Вряд ли парня оставят в Академии после такого количества нарушений. Пожалуй, соблюдение правил — одно из главных условий пребывания в этом учебном заведении. Вторым условием была своевременная оплата образования.

Адель видит равнодушное лицо Земирлонг, такое же равнодушное лицо Розы Эсканор, которая, очевидно, и прибежала то сюда только из-за своего братца, строгое лицо Миры, которая с осуждением смотрит на Феликса. Тот лишь пожимает плечами и оборачивается к Эниф, которая сразу же переводит взгляд на него. Только Анита смотрит взволнованно, словно пытается что-то сказать Аделинд…

И Мира Андреас уходит, даже не посмотрев на Адель или Аниту. И только сейчас Ада замечает, что Мира одета в непривычное для неё чёрное бархатное платье, только сейчас девушка видит её чёрные туфельки… Андреас никогда не надевала чёрного. Не уподоблялась Земирлонг или Монтаганем в манере одеваться. Мира всегда носила светлую, разве что не белую, одежду. Это было так привычно и… правильно, пожалуй, что никто из команды сердец не мог и представить её в какой-то иной одежде. Неужели, у неё что-то случилось? Сердце Адель сжимается от ужаса и жалости к Андреас, ей думается, что нужно хоть что-то обязательно сделать для Миры, чтобы она не чувствовала себя так плохо…

Аделинд переводит взгляд на Эсканора и Монтаганем, которые так и продолжают стоять рядом. Девушка не отходит от князя ни на шаг. Боится, что кто-нибудь из сердец попробует вдруг отомстить ей за такое позорное изгнание их короля. А Феликс и не отходит. Стоит, почти обнимая рыжую Эниф, думает о чём-то… Туз должен защищать любые карты той же масти любой ценой — вспоминается вдруг девушке одно из правил их факультета. Пики с исполнением этого правила справлялись, пожалуй, лучше всего. Особенно в пункте «любой ценой», куда по их мнению входили и всякие подлые методы, вроде провокаций и предательств. Что же… Адель была рада, что она не попала туда. Хотя её мама, видя достижения той группы в учёбе, в коллективных соревнованиях и прочем, всегда сокрушалась на тот счёт, что её дочь попала в группу сердец.

— Спасибо, — тихо шепчет Феликс Эниф. — Ты знаешь, я обещал ей не вмешиваться в эти разборки с Вейча.

Должно быть, почти все уже ушли. Да, оглянувшись вокруг, Аделинд убедилась, что так и есть. А её, фальранский князь, разумеется, даже не видит! Куда уж ей, простой смертной, привлечь на себя внимание столь важной особы! Разве что группа пиков удостаивается такой участи! Адель почти зло смотрит на Эсканора, который после всего, что произошло сейчас — Кристиана скорее всего исключат за этот поступок — оставался весьма спокоен, да ещё и смел благодарить эту рыжую гадину Монатаганем за её подлый поступок. Как же Адель в этот момент ненавидела их обоих — этого сноба Эсканора и подлую рыжую тварь Монтаганем.

Перед глазами Ады вдруг проплывает первый учебный день в Академии, когда она впервые увидела, что Эсканора, что Виланда, что Андреас, что эту рыжую бестию… Кажется, именно тогда и произошла первая крупная ссора между Кристианом и Феликсом. В результате которой эти двое первые лет пять они дрались по любому поводу и даже без. После одного из выговоров Феликс поумнел, стал больше времени уделять учёбе, а так же, приобрёл верных друзей в Леонризес, Вейча и Монтаганем.

Боги! Ну почему Кристиан то не поумнел?! Неужели, это была настолько непосильная для него задача — просто не обращать внимания на проклятого Вейча, который только и умел, что чесать языком?! Неужели, это было так трудно — просто не поддаваться на глупые и очевидные провокации?

— Да не за что! — пожимает плечами та. — Обращайся в любое время дня и ночи, если тебе понадобится кого-нибудь подставить!

Как будто ничего не случилось. Как будто не от неё сейчас зависела судьба человека! Адель знала, что в случае исключения Виланда из Академии, отец обязательно отправит того в военное училище. Тот, кто хотя бы раз видел это училище хотя бы издали, обязательно бы пожалел Кристиана (о том, что сделает отец с ним в случае исключения, так получилось, знали все — после одного из последних выговоров сына мистер Виланд орал об этом, пожалуй, на всю Академию) и сделал бы всё возможное, чтобы ни один человек туда больше не попал.

Аделинд бы точно не поступила так — не сказала бы правду мадам Кайтруан, прекрасно зная, что за этим скорее всего последует. Она ни за что бы не подставила однокурсника! А Эниф… Эниф никогда не была особенно честной или правильной. Если есть возможность сделать кому-то гадость, она никогда её не упускала, если есть возможность как-то избежать наказания, даже свалив вину на другого, чаще всего, на кого-то вроде Криса или Тигардена, она её не упускала! Адель почти ненавидела эту девушку. Она не понимала, как можно быть настолько беспринципной и подлой, чтобы подставить другого человека только ради того, чтобы самой избежать наказания.

— Всё равно — спасибо! — говорит Феликс и отчего-то улыбается. — Знаешь, я твой должник! Контрольную по энергетике, да?

Лицо Эниф преображается в радости, когда девушка это слышит. Она торопливо кивает и обвивает Эсканора своими тоненькими ручками, отчего тот начинает тихонько смеяться. Они так противно смотрятся вместе, думается Аделинд, туз и восьмёрка пик, неразлучные друзья лет с девяти-десяти…

— И ещё по черчению, пожалуйста! — улыбается Монтаганем. — И по кельтскому тоже, можно?

Феликс кивает, что-то говорит ей о том, что теперь он будет делать за неё не только контрольные, но и все домашние задания, только за то, что она помогла подтолкнуть Виланда к исключению. Аделинд так хочется встать рядом, наорать на обоих, сказать, что из-за них теперь исключат хорошего человека, но… Эсканор только привычно усмехнётся и скажет, что Адель — не Мира, что она не смеет даже пытаться как-то управлять его действиями, что если Ада сейчас же не отстанет от Эниф, то он позаботится о том, чтобы девушка вылетела из Академии следом за «её любимым Крисом». Правда, последнюю фразу скажет не он, а Эниф. Именно она любила смеяться над этим… Эсканор ни за что так не сказал бы. Всё опять упиралось в его чёртову гордыню.

Что же за день сегодня такой?! Ну почему всё получилось именно так?! Утро, надо сказать, не задалось с самого начала. Во-первых, сегодня была полугодовая аттестация, от которой зависело, кто именно из учеников факультета получит грант. Это было, пожалуй, самое худшее событие. Во всяком случае, так казалось до драки Кристиана и Эйбиса. Впрочем, это и дракой назвать было нельзя — в пользу Вейча говорило то, что он никогда сам не размахивал кулаками и даже никогда не пытался защититься, если на него кто-то набрасывался. В результате чего всегда винили именно того человека, кто поддался на его провокации…

Адель уходит, подходит к своей комнате и вдруг думает о том, что, если она заступится за Кристиана в этот раз, того могут и не исключить…

II.

Утро для большей части Академии магии начиналось часов в шесть или семь утра — это зависело от факультета. Ученики нехотя просыпались, заправляли свои постели, с тщательностью одевались в ненавистную им форму, причёсывались, послушно брели в обеденный зал, а потом — в классные комнаты. Ещё не до конца проснувшиеся, уставшие от бесконечных занятий, они не слишком тянулись к знаниям. Но разве можно было их в этом упрекнуть? Скучные лекции, нудные преподаватели, бесконечные домашние задания… Им не слишком хотелось учиться, все их мысли были о предстоящих каникулах, свиданиях с родственниками и об окончании Академии. Впрочем, кому из детей хочется учиться в то время, когда хочется тратить энергию и силы на шумные игры, драки, догонялки, шалости? Кому хочется корпеть над скучными учебниками, в которых очередной параграф уделён стратегии Инарда в Долгой войне? Кому хочется зубрить формулы скучнейшей магической теории, понятной, наверное, разве что её создателю — Ариадну Голду? И это в то время, когда так хочется как можно больше времени проводить на улице, среди друзей, порывов свежего и достаточно сильного ветра! Это в то время, когда жизнь бурлит, когда всё на свете интересно, когда всё хочется попробовать! Это именно в то время, когда появляются всё новые и новые друзья, когда хочется всё свободное — и не очень — время проводить с ними…