Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 186

Мари бледна сейчас, бледна и измучена. Наверное, у неё жар… Неужели, няня, действительно, не вызвала врача? Джордж чувствует отвращение к этой женщины и поднимающуюся в груди волну ненависти, почти затмевающую волну страха.

— Если ты умрешь, — говорит брат Мари тихо, — я верну тебя к жизни! Ты помнишь, как это было в книжке про профессора Нирвье.

Девочка кивает и отворачивается. По её лицу катятся слёзы, и Джордж не знает, как остановить это. Смотреть на, возможно, умирающую сестру ему слишком больно и страшно, а отойти он не может и не имеет права.

Мария смотрит на графа удивлённо, непонимающе. Кажется,ей нравится это предложение, но она будто сама не верит в его реальность. Девушка тянется рукой к чашке с кофе, стоящему на столе, подносит кофе ко рту, отпивает глоток. Она думает пока. Очевидно, предложение Хоффмана застало её врасплох. Впрочем, недовольной бывшая принцесса не кажется. Георг с интересом наблюдает за переменами в её настроении. Что же… Это немного отвлекает его от мрачных мыслей. Он никогда не сможет забыть о гибели Алесии. Потому что она произошла на следующий день после смерти Мари. А уж эту дату он не забудет никогда. Четвёртое сентября… Как же он ненавидел этот день…

Алесию, точнее её тело, нашли в грязном квартале столицы Алменской империи. Кто-то перерезал ей горло. И Георг Хоффман даже догадывался, кто именно. Райан — больше некому. Только этот человек из их общих знакомых отличался такой страстью к человеческим жертвоприношениям. А о том, что это было именно жертвоприношение свидетельствовала форма раны. Алесия… Зачем он её отпустил? Было очевидно, что после выкидыша, повлёкшего за собой бесплодие, девушка была подавлена. Так зачем же он отпустил её? Наверное, для того, чтобы она хоть немного отошла от этого горя.

Мария смотрит недоверчиво. Ей кажется, что то, что происходит в этих стенах, является бредом, сном, но уж точно не явью… В её чёрных глазах отражается так же и любопытство. Она определённо хочет на Землю. И определённо хочет как следует повеселиться. Хоффман не зря выбрал её на эту роль. Девушка идеально подходила.

— То есть, я и Мердоф должны отправиться на Землю? — спрашивает бывшая принцесса. — Мы должны там искать кое-что? Но вы понимаете, что без определённого количества средств поиски будут вести очень медленно?

Хоффман кивает. Конечно, он прекрасно понимает это. Он же был однажды на Земле. Точнее не однажды, что было не слишком уж важно теперь. И конечно он понимал, что без определённой денежной суммы поиски артефактов для завершения его эксперимента будут длиться вечность, что совсем не соответствовало его планам. У Хоффмана совсем немного времени осталось на это. Так что, следовало обеспечить Мердофа и Марию материально на время пребывания на Земле.

Хоффман думает и об Анне. Девушка была беременна. И он очень надеялся на то, что беременность не закончится тем, чем закончилась у Алесии. Ему нужен был ребёнок. Нужен был этот ребёнок. Хотя бы для того, чтобы оставить свои заводы, дворцы кому-то. Не отцу же он будет оставлять наследство! Эта мысль казалась до того глупой и абсурдной, что он никогда не рассматривал её всерьёз.

В его груди скапливается какой-то необъяснимый страх… Странно, раньше он никогда не ощущал такого. И дело было совсем не в той тьме, что находилась внутри него. Совсем не в этом. Тогда в чём? В чём было дело?

— Что именно понадобится? — спрашивает граф. — Я обеспечу вас этим.

Девушка кивает и соглашается на эту авантюру. Так просто. Без лишних слов. Без лишних вопросов. Ей нужно лишь материальное обеспечение экспедиции, а на риск она готова. Хоффман надеялся на это, когда только познакомился с ней. Что же… Стоит сказать Айстечу не особенно её доставать. Мало ли что. Хотя Мердоф, нужно выдать ему премию за это, неплохо справлялся со своей новой обязанностью. Мари почти всегда находилась у него на виду. Вряд ли самому Георгу хватило бы терпения столько возиться с бывшей принцессой…

Комментарий к II. Глава двадцать вторая. Десятый обрывок безразличия.

* Канцлер Ги – Другу

========== II. Глава двадцать третья. Одиннадцатый обрывок веры. ==========

Разрушатся рамки, исчезнут пределы,

Далекое станет близким…

Услышу я то, чего знать не хотела

В спешке и в шуме, и в качестве низком…

Настоящие вещи всегда так не кстати

И так постоянны, не раз и не два.

И хочется голос подальше послать,

Который достал, повторяя слова:

Пожалуйста, не сгорай,

Ведь кто-то же должен гореть

За углом начинается рай,

Нужно только чуть-чуть потерпеть…

Шагни обратно за край,

Тебе рано еще сгорать

За углом начинается рай

Нужно только чуть-чуть подождать…

Пожалуйста, не сгорай,

Спаси, все что можно спасти…

Прости, все что можно простить…

И иди, пока можешь идти…

Шагни обратно за край,

За углом начинается рай…

Такой тихий голос, он тише любых голосов,

Чем дикие таки часов, шаги и скрип тормозов.

Сражайся, борись…

Ты зачем все измяла, изгадила?..

Знать бы мне, где выключается это радио…

Такой тихий голос, изнутри, извне, но я увы во сне,

Он что-то плохое заглушает во мне.

И я закрываю глаза, выбираю из двух,

пытаюсь понять, от меня что ты хочешь, Дух?..

Пожалуйста, не сгорай,

Ведь кто-то же должен гореть

За углом начинается рай,

Нужно только чуть-чуть потерпеть…

Шагни обратно за край,

Тебе рано еще сгорать

За углом начинается рай

Нужно только чуть-чуть подождать…

Пожалуйста, не сгорай,

Спаси, все что можно спасти…

Прости, все что можно простить…

И иди, пока можешь идти…

Шагни обратно за край,

За углом начинается рай…

Мне нужно войти

В эту стену закрытых дверей,

Но пальцы разбиты,

И нет даже вмятинки в ней…

И вдруг я в обломках стою,

Побелела как мел…

Я правильно сделала, Дух?..

Это так Ты хотел…

Это так Ты хотел…

Пожалуйста, не сгорай,

Ведь кто-то же должен гореть

За углом начинается рай,

Нужно только чуть-чуть потерпеть…

Шагни обратно за край,

Тебе рано еще сгорать

За углом начинается рай

Нужно только чуть-чуть подождать…

Пожалуйста, не сгорай,

Спаси, все что можно спасти…

Прости, все что можно простить…

Иди, пока можешь идти…

Шагни обратно за край,

За углом начинается рай…*

Крупные капли скатывались по стеклу, оставляя за собой мокрые дорожки. Капли падали так часто, что кажется, что дождь идёт не маленькими своими частичками, а сплошной стеной… Колёса стучали, карета медленно ползла к тому дому. В такую погоду не слишком хочется жить… Не очень хочется верить во что-то… Не очень хочется ждать… В такую погоду не слишком хочется что-либо говорить. Да и есть ли в этом смысл сейчас? Всё равно, никто не услышит. Да это и не нужно. Зачем? Разве это, действительно, так важно? Разве важно слышать чей-то ответ на твои мысли? Разве важно знать, что думает о тебе человек? В такую погоду пропадает всякая охота кого-то слушать, кого-то слышать. В такую погоду хочется запереться дома в самом тихом месте, накрыться пледом с головой и, не произнося ни слова, читать.

Книги — лучшие советчики и слушатели. Они понимают и даже осуждают тебя — молча. И из каждой истории можно сделать абсолютно разные выводы. Из одного поступка можно сделать разные выводы. То, что один окрестит предательством, для другого — подвиг… То, чему один не может найти оправдания, для другого — лишь единственный выход… Каждую книгу нужно слушать и понимать. Но каждому одна и та же книга скажет совершенно разные вещи… И ещё они молчали. Это было их главное преимущество над людьми. Молчали всегда, если человек, конечно, не хотел их услышать. Не хотел увидеть те страны, те мыслимые и немыслимые миры, которые только возможно или невозможно было представить… В такую погоду совсем не хочется ехать в какую-то даль по работе. В такую погоду, вообще, не хочется что-либо делать. Даже спасать человеческие жизни. Тем более, спасать человеческие жизни. Иногда было так противно и обидно спасать чью-то жизнь тогда, когда своя собственная не удалась.