Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 172

Говорили, Танатоса похоронила здесь Хелен, его самый близкий друг, девушка, одна из тех, кто вместе с ним вершил так называемое правосудие в эпоху Древней магии. Рассказывали, что Хериан была ещё более жестоким человеком, чем сам Хейден, что она погубила куда больше… О ней ходили легенды. Она всегда находилась в тени своего названного брата. И именно она создавала эту тень. Хериан… Хелен… Хамиранда… Гера… Хель… Морриган… Кали… Иштар… У неё было много имён. И все содержали в себе какой-то ужас для разных народов. И все они были известны… «Самая красивая и самая кровавая женщина в истории» — так часто называли её.

Джулия Траонт была здесь впервые. Она много знала об этом месте из книг разных путешественников, из легенд, но была здесь впервые. Она стояла перед озером, которое погребло замок Шварц Трау почти через двести лет после раскола древнего мира. Она стояла и смотрела на эти останки ушедшей цивилизации. Девушке порой хотелось заплакать от счастья — она была здесь, здесь, где она с самого детства мечтала побывать… Разве могла она ещё месяца четыре назад мечтать о подобном? Тогда она жила в своём поместье, редко выходила оттуда, жила только для своих книг, для бесценных собраний, что оставил ей отец после смерти… Генриха книги никогда не интересовали. Ему куда больше нравилась охота… Джулии самой так нравилось охотиться вместе с отцом, когда он был ещё жив… Она прекрасно помнила, как, будучи ещё маленькой девочкой, она упросила отца взять её с собой на охоту. Герцогине Траонт так хотелось снова окунуться в те времена, которые были такими счастливыми для неё… Тогда был жив ещё Деми… Джулия тяжело вздохнула и подошла поближе к озеру.

Озеро… Мутная, тёмная вода, в которой не видно ничего. Должно быть, в озере водятся гады, вроде каких-нибудь лягушек или змей — думалось Джулии. Озёра в её родном Орандоре были не такими большими, зато прозрачными и чистыми, состоявшими из прохладной воды, в которую хотелось окунуться. Джулия сама нередко купалась там, в своём королевстве… Но тут всё было по-другому. Леди Траонт видела что-то ужасное в тех водах, приближаться к ним совсем не хотелось, единственной мыслью, что билась у неё в голове сейчас, было «бежать». Бежать. Бежать как можно дальше от этого места… Как можно дальше… Шварц Трау, казалось, отталкивал её от себя. Казалось, что замок будто не хочет, чтобы Джулия и её спутники входили внутрь, будто не хочет, чтобы кто-то тревожил великого обитателя этой огромной усыпальницы. Танатос жаждет покоя, которого так и не смог достичь за время своей жизни, и теперь покарает любого, кто войдёт сюда. Джулия снова вздохнула. Седрик Солнман подошёл к ней поближе и тоже стал вглядываться в воду. Рику казалось, что из воды скоро выглянет существо, существо страшное — под стать здешним местам. Седрик даже отошёл немного назад, чтобы не видеть тех, кто может выглянуть из темноты. А там, наверняка, полно чудовищ.

— Как думаешь, мы сможем переплыть? — усмехнулся Денеб, кидая в озеро камушек, что лежал на берегу. — Не слишком ли этот старый вампиришка наш переоценил?

Джулия пожимает плечами и всматривается в гладь озера. Что-то говорит ей скорее бежать отсюда, предчувствия раньше никогда не подводили её, и девушка действительно думает о том, что неплохо было бы не идти туда. Ведьме не хотелось бы умереть прямо здесь… Она ещё хочет вернуться домой. Хотя бы из-за того, что не стоит надолго оставлять Теодора, пока Дея жива. Тео ещё такой маленький… Ему всего пять лет… Джулия когда-то тоже была такой. Маленькой, милой и вредной, неустанно требующей внимания… Насколько же легче ей тогда жилось! Тогда, когда жив был её родной брат — Деми, тогда, когда она ещё не оказалась в той ужасной пещере у той страшной и злой ведьмы, тогда, когда она ещё не была отягощена всеми этими мыслями — о смысле жизни, о любви, о деньгах… Как же было проще! Как же было лучше!

— Я думаю, — отвечает она, — нам стоит попробовать пойти вот туда — возможно, там будет что-то, по чему можно будет дойти. Я видела чертежи Шварц Трау…

Денеб морщится в усмешке, но не возражает. Джулии порой так хочется ему как следует врезать… Этот самоуверенный до невозможности тип, которого постоянно хочется огреть по голове чем-нибудь тяжёлым, неимоверно раздражал леди Траонт. Даже больше, чем во дворце раздражал Генрих. Что же… Она сама когда-то хотела избавиться от брата. Поделом ей за это. Теперь она хотя бы знает, что бывают люди куда хуже, чем Генрих. И уж теперь бы она отдала всё, что угодно, чтобы снова оказаться наедине со своим младшим и глупым братиком, а не этим… Самодовольный и нахальный тип, впрочем, хода мыслей Джулии, кажется, не совсем понимал, и поэтому продолжал повторять свои шутки в её присутствии, совсем не боясь оказаться заколдованным. Он немыслимо раздражал девушку. Так, как не злил её больше никто в мире…

— Чертежи… — снова усмехается Денеб. — Да что нам с твоих чертежей?!

Герцогиня Траонт возмущённо охает и зло смотрит на молодого человека. Если бы не тот факт, что она с этим разиней Солнманом ни за что не сможет выбраться отсюда, она бы обязательно убила эту тварь… Эту самодовольную, ухмыляющуюся тварь… Тварь, которую в другом месте и в другое время она обязательно бы придушила. Придушила бы! Это было совершенно точно. Абсолютно точно. Пожалуй, если бы не всё её воспитание, она обязательно зашипела бы на этого, совершенно не умеющего себя вести в обществе, человека…

И почему это её так тянуло к приключениям тогда?!

Седрик Солнман никогда не участвует в их перепалках. Он никогда ни во что не вмешивался. Оставалось только гадать — почему именно его Грацеда выбрал и оставил наедине со столь вспыльчивыми и тщеславными людьми… Джулия презрительно смотрит на него. «Что за глупое имя — Седрик!» — думается ей. Да и сам этот человек смотрится не менее глупо среди всей этой компании. Ему пристало бы быть клерком… Секретарём. Бухгалтером. Казначеем. Но он никак не вписывался в ту компанию вздорных, тщеславных и нередко злых людей, которую сумел собрать и отправить в путешествие Грацеда. Не выделялся он и внешностью: обычный нос, обычная форма глаз, бледные тонкие губы, складывающиеся в почти блёклую улыбку, даже кожу его нельзя было назвать ни бледной, ни смуглой, он был среднего роста, среднего телосложения, с короткими русыми волосами… Самый странный человек, который только мог бы попасться здесь… Джулия смотрела на него и не понимала. Не понимала, что именно в Солнмане ей хотелось узнать. Его разноцветные глаза всегда смотрели цепко, зорко, не упускали из виду ни малейшей детали… Он безумно раздражал её и в тоже время очень сильно интересовал. К Седрику её тянуло. Он был неплохим слушателем, собеседником… Почти ничего и никогда не говорил сам, зато превосходно умел слушать других.

Чертежи… Отец всегда говорил Джулии, когда та была маленькой, что ничему не стоит верить, кроме вот этих разлинованных бумажек, только на них стоит равняться, и только та точность, которой они обладали, является идеалом всего. И девушка который раз убеждалась, что она согласна с ним. Её отец был прав, как не был прав никто другой. Ни её, Джулии, мать, ни Генрих, ни Грацеда, ни Солнман, ни тем более Денеб…

— Нам не стоит ссориться! — произносит неожиданно для самой себя Джулия. — Ссориться сейчас — не лучшее время, не так ли?

Денеб удивлённо смотрит на неё. Снова смеётся… Но уже более… Как-то по-доброму… Совсем не так колко и холодно, как улыбался всегда. Он ведь тоже принц… Он ведь тоже находился в эпицентре всех этих придворных интриг и дрязг… Он ведь её прекрасно понимает… Только сейчас герцогине Траонт кажется, что она во многом была не права. Впрочем, это ведь не является поводом признаваться в этом, не так ли? Каким бы хорошим не было бы её отношение к окружающим, ей ведь не совсем не обязательно его показывать…

— Ну и что там говорят твои чертежи? — смеётся Денеб, но, кажется, ему и самому уже весело. — Говори скорее! Мы ждём!

Джулия отходит от края берега и садится на большой круглый камень, достаёт из-под куртки пару бумажек и старается разглядеть, что на них нарисовано. Занятие это оказывается весьма долгим и весьма утомительным — света здесь почти нет, приходится довольствоваться лишь тем, что создаётся факелом. Герцогиня Траонт внимательно смотрит на эти засаленные бумаги, которые достались ей по наследству от отца, а ему от его деда, а тому… Эти бумаги были реликвией их рода… Передавались от отца к сыну не один десяток поколений. Но, почему-то, отец отдал их ей, а не Генриху. Возможно, он, действительно, ценил её куда больше, как об этом всегда говорил? Девушка осторожно проводит пальцем по этому чертежу…