Винтовая лестница - Кедров Константин Александрович "brenko" - Страница 31

Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданье

Куда ни обратись, - вопрос, а не ответ.

(А. Фет)

Какую азбуку зорь составляют

Темные слова их?

Что они говорят звезде далекой?

Какие их уста называют?..

Мои внутренние моря

Остались без берегов...

(Ф. Гарсиа Лорка)

"Поэтическое творчество - тайна великая есть, такая же вечная тайна, как рождение человека. Слышишь голоса, а чьи они - неведомо... Ни у кого нет ключей к тайне мироздания. Нет их и у поэта". Гарсиа Лорка часто беседовал с не видимыми взором "черными лунами", и больше всего на свете его волновала космическая тайна земли. Как истинный поэт XX века он не навязывал звездам своего житейского смысла, поэтому его поэтическое слово обладает вселенской распахнутостью, как "внутреннее море" без берегов. Вот где космическая инверсия. Внутреннее - значит ограниченное снаружи; однако же нет - это по-земному, а при выворачивании внутренние моря души без берегов, как вселенная.

Если бы небо было ребенком,

Жасмины владели бы половиной ночи...

Но небо - это слон огромный,

А жасмин - это вода без крови,

И девушка - ветка ночная

На темном настиле без края.

(Ф. Гарсиа Лорка)

Вот истинная Метаметафора во всей своей многозначности и многослойности смысловых пространств.

Связь со звездами, вибрация между поэтом и небом, иногда видимая, иногда незримая, ощутима в каждой строке.

Поэзия - горечь,

Мед небесный, - он брызжет

Из невидимых ульев,

Где трудятся души...

Стихотворные книги

Это звезды, что в строгой

Тишине проплывают

По стране пустоты,

Их пишут на небе

Серебром свои строки.

(Ф. Гарсиа Лорка. Перевод О.Савича)

Гарсиа Лорка часто видел "черные луны" и красно-зеленый спектр. Зеленый луч шел от незримого зеленого неба, а от поэта к небу поднималось красное излучение:

В глубинах зеленого неба

Зеленой звезды мерцанье.

Как быть, чтоб любовь не погибла?

И что с нею станет...

Сто звезд золотых, зеленых

Плывут над зеленым небом,

Не видя сто белых башен,

Покрытых снегом.

И чтобы моя тревога

Казалась живой и страстной,

Я должен её украсить

Улыбкой красной.

(Пер. М. Кудинова)

В космическом спектре у Блока золотое мерцание. У Лорки преобладает серебряное свечение. В целом же возникает интересная оппозиция:

Блок - золотой - звездный

Лорка - серебряный - лунный

Блок чаще ведет разговор со звездами, а Лорка с луной. Золотой звездный меч Блока напоминает легенду про обоюдоострый огненный меч, отсекающий небо от земли со времен падения Адама. Не этим ли мечом рассек грудь пушкинскому пророку шестикрылый серафим?

Золото звезд - путь на небо. Серебро луны - забвение. Серебряный ластик луны, двигаясь по кругу небес вокруг земли, как бы стирает всю лишнюю суетную информацию, готовит к небу. Может быть. Альфа и Омега Тейяра де Шардена - это ещё звезда-солнце и луна-планета земли. Язык луны темен и поэтичен. Вот стихотворение Лорки "Омега" - истинно лунная речь:

ОМЕГА

(Стихи для мертвых)

Травы.

Я правую руку себе отрежу.

Ожидание.

Травы.

У меня есть перчатка и" ртути, из шелка - вторая.

Ожидание.

Травы!

Не плачь. Молчанье - тишина, которую другие не слышат.

Ожидание.

Травы!

Открылись большие ворота.

Изваянья упали.

Трааавы!!

(Пер. Вл. Бурича)

Академик Казначеев говорит о том, что язык, или код, которым небо обменивается с землей, подчиняется принципу дополнительности. Это особая ситуация, когда взгляд воздействует на источник света, изменяя его, а произнесенное слово настолько преобразует слух, что нельзя сказать, сотворен или отражен образ неба. Это и есть верный признак метакода и возникающего на его основе нового метаязыка поэзии.

"Второе сознание и метаязык. Метаязык не просто код - он всегда диалогически относится к тому языку, который он описывает и анализирует. Позиция экспериментирующего и наблюдающего в квантовой теории... Неисчерпаемость второго сознания, то есть сознания понимающего и отвечающего: в нем потенциальная бесконечность ответов языков, кодов. Бесконечность против бесконечности" (Бахтин М. Эстетика словесного творчества).

Проще говоря, когда поэт видит таинственные лучи, связующие его с небом, - это реальность, им сотворенная, но в то же время и объективная. Его диалог с небом происходит не на языке человека и не на языке звезд, а на некоем третьем, неописуемом. Скажу ещё проще: третий язык, метаязык, посредник между землей и небом - это сама поэзия. Поэт не переводчик, а создатель звездного языка. Об этом писал ещё Низами в Х веке:

Хочешь, чтоб тебе подвластно стало небо, - встань

И, поправ его пятою, над землей воспрянь!

Только не оглядывайся, - в высоту стремясь

Неуклонно, - чтоб на землю с неба не упасть.

Твой кушак - светила неба. Ты - Танкалуша

Звездных ликов. Цепи снимет с них твоя душа.

В каждом лике, как в зерцале, сам витаешь ты.

Так зачем же знаменьями их читаешь ты?

Но хоть ты от ощущений звезд всегда далек,

Дух твой, разум твой навеки светы их зажег.

Кроме точки изначальной бытия всего,

Все иное - только буквы свитка твоего.

Так что же такое метакод? Матрица звезд, с которой воспроизводятся тексты? Матрица, но - живая. Сами по себе звезды немы. Они оживают, когда луч отражен в зрачке. Между наблюдаемым и наблюдателем возникает тонкая связь, порождающая волны незримого света. Возможно, что древние индусы называли праной те самые истечения света, которые мы именуем "слабые электромагнитные излучения".

Средоточием излучений в Чхандогья-упанишаде названо сердце. "Поистине у сердца пять отверстий..." зрение - солнце - тепло слух - луна - свет речь - огонь - аура мысль - влага - красота пространство - ветер - энергия

"...Поистине это пять стражей... охраняют врата небесного мира... Достигает небесного мира тот, кто знает пятерых стражей".

Все пять преломлений света от жара и огня до холодного свечения луны, ауры и чувства красоты - это только преддверие. Далее открывается небо незримое.

"Далее то сияние, что светится над этим небом, над всеми и надо всем в этом высшем из миров, это поистине то же сияние, что и внутри человека.