Долгая дорога забвения. Часть 1 (СИ) - "Воин Космоса" - Страница 87

Дайсуке, заметив, что тело его приятеля становиться тяжелее, крайне встревожился. Он остановился, опустился на колени и положил рядом Мика. Логан подошел к ним.

— Что случилось? — встревожено спросил Логан.

— Я не знаю, — помертвевшими губами выговорил Дайсуке, — отнеси Мака на борт и возвращайся скорее. Думаю, что-то происходит с Миком.

— Я быстро, — Логан рванулся и вскоре исчез в темноте.

Дайсуке приподнял Мика и положил его голову себе на правый локоть, а левую руку запихал под куртку. Сердце Мика билось, постукивая в ладонь Дайсуке, через свитер и рубашку. Но тут Дайсуке заметил, что изо рта Мика потекла какая-то жидкость. Она стекала, с обеих сторон рта, двумя тонкими тягучими струйками. Голова Мика была чуть-чуть запрокинута. Струйки проползали по подбородку и срывались на свитер. Не успел Дайсуке понять, что это такое, как заметил что, нечто подобное истекает из полузакрытых глаз, носа и ушей. Тут он окончательно перепугался.

Мик в это время чувствовал себя сосудом, в котором слишком много воды. Энергия переполняла его. Знания наполняли его. Но при этом Мику было замечательно. Дайсуке был такой теплый и надежный, и так замечательно пах. Мик приоткрыл глаза. Увы. Он уже покоился на крепких и надежных руках Логана. Логан несся быстро. Голова Мика свисала, и перед глазами слишком быстро мелькал пейзаж, да еще и верх ногами. Мик опять закрыл глаза.

Тягучая жидкость, напугавшая Дайсуке, срывалась с головы Мика и падала на мостовую, разбиваясь при падении в искрящуюся пыль.

Дайсуке вырвался вперед. Он подбежал к «Санни» и застучал об борт. Высунулась голова Зоро.

— Все на борту? — запыхавшись, спросил Дайсуке.

— Да, — ответил Зоро.

— Предупреждай, скоро взлет. Готовьтесь к старту.

— Хорошо, — Зоро исчез в корабле. Дайсуке отправился на «Немезиду». Логан уже спрыгнул в коридор. Собираясь отправиться за ним следом, Дайсуке оглянулся. На «Санни» подымали паруса и опускали силовое поле.

Дайсуке очутился в коридоре. Верхний люк он закрыл. Корабль был готов к взлету. Логан до сих пор держал Мика на руках.

— Дай его сюда, — попросил Дайсуке, — пожалуйста.

Логан всучил Мика Джигену. Тот крякнул, но удержал. Опустил на пол, уложил голову своего приятеля на колени. Мик вытянулся вдоль коридора.

— Может, стоит с него куртку и свитер снять? — предложил, выползший в коридор, Люпен, — у нас тут жарковато.

— Хорошая идея, — одобрил встревоженный Логан.

Он аккуратно снял с Мика толстую куртку и свитер, оставив друга в рубашке, джинсах и берцах.

Мик приоткрыл глаза. О, это было так красиво. Над ним переливались ярко красные, желтые, черные и синие цвета. Они пульсировали. Это был потолок «Немезиды». Мик опустил глаза. Это было как в Матрице, когда Нео обнаружил свою сущность. Только, если Нео видел все в черно-зеленом цвете матричных цифр, Мик видел яркие пятна. Это ему так понравилось, что он весело засмеялся.

Каркающий звук вырвался из-за рта Мика, звук, похожий на рыдание. Потом звук повторился. Тут до ребят дошло, что это просто смех.

Логан был зеленым, и синим, и серым. Он оставался встревоженным, его свет метался неопределенными медузами, которые трансформировались в овалы и кляксы. Люпен — розовый, пастельный, цвет малинового мороженого. Свет мигал как гирлянда, Люпен не понимал ситуацию, не мог разобраться. Еще один зеленый цвет. Пришел Сагара. Цвет хаки, но мягче. Не черно-зеленый, а цвет травы ранней весной, цвет молодых березовых листочков. Белые кляксы облаков. Зеленая струя лесных прогалин, где пахнет мятой и ромашкой, где в общую гармонию вносят лепту белые блики цветущей черемухи и горьковатый запах молодой хвои. Сагара беспокоился. Фиалковый запах преобладал, но в него вплетался белый цвет свежезаваренной ромашки и кисловатый оттенок муравейника.

И оставался Дайсуке. Мик почувствовал бесконечную нежность к нему. Поднял глаза и увидел. Коричневый цвет хорошей кожи и хрустящая зелень. Сияющая аура револьверного пороха, нежные изгибы револьвера, ласкающие ладонь, маслянистые пули, похожие на маслят. Господи, это было так замечательно, что Мик протянул руку, подняв её вверх. В неё тот час же вцепился Логан. Но Мику это не понравилось. Он задергал рукой.

— Отпусти его руку, — сказал Дайсуке, — он что-то другое хочет.

Логан послушно отпустил ладонь Мика. Тот дотронулся до лица Дайсуке и хихикнул. От Дайсуке по руке стала спускаться энергия. Мик внимательно смотрел на неё. Она была чистой.

Мик весело расхохотался. И из него расплескалась энергия. И, прежде чем она раскрылась полностью, Мик увидел Лондон в цвете энергий — ярких и красочных, как леденцы на палочках, которые продаются на ярмарках.

Энергия, бившая из него фонтаном, была серебряная, а звезды, которые завертывались внутри — синие, фиолетовые и зеленые. Яркий свет наполнил «Немезиду», вышел из неё, заполнил «Санни» и залил весь Лондон. Буйство света. Все, с которыми встречались ребята, забыли об них.

Мик глубоко вздохнул, по его телу пробежала дрожь и, склонив голову к плечу, не то уснул, не то потерял сознание. Попытки привести его в чувство успехов не дали, но сердце билось. Слабо, но уверенно.

Серебряный свет раскрылся над городом гигантской лилией и погас. Зарядил дождь. Он смыл все следы пребывания двух кораблей из будущего, кроме яркой афиши на тумбе. «Пиратский цирк приглашает на представление! Билеты — от трех — до пяти пенсов — детям, шиллинг — взрослый!» Но к утру, и эта афиша была содрана дождем и унесена в канализацию.

А оба корабля были вынесены в глубокий космос своего времени, безжизненные и безмолвные…

И когда все закончилось, Дайсуке положил ладонь на лоб Мика.

— Господи помилуй! Мик горит!

Все забегали. Мика отнесли в ванную, отмыли, завернули в теплый халат и запихали в теплую постель.

Температура у Мика не спадала три дня. Упрямо держалась на отметки 39 и 9 по Цельсию. Антибиотики не кололи, а таблетками кормили. Только тщетно это было. Все население корабля перебывало у Мика в каюте. Помогали. На третий день болезни слег Дайсуке. А потом пошло по накатанной. К концу недели на ногах оставались лишь Гарланда — андроиды не болеют — и Логан. У этого болезнь продлилась три часа, даже таблетки не понабились.

«Есть на свете птичка, кличут ее Энца, окно я отворил — ко мне влетела инфлюэнца». Логану вообще было непонятно, как Мик подхватил простуду. Вроде всегда тепло одетый ходил. Но уже ничего изменить было нельзя. Мик болел, остальные тоже.

Вот они вдвоем и хозяйничали на корабле. Андроид и мутант. Сладкая парочка.

В своем мире до дня рождения Мика оставался месяц. А он болел. Вторая неделя шла уже. Корабль шел на автопилоте. Было тихо. Гарланда проводила все дни с больными — делала им уколы, слушала, поила таблетками. Логан помогал ей в перестилании кроватей, в мойке и брал на себя ночные бдения.

Две недели прошли. Начиналась третья. В одно прекрасное утро, когда Логан, находясь на кухне, жарил себе яичницу и готовил сбитень, в кухню кто-то вошел. Логан оглянулся. За столом сидел Мик. Выглядел он плохо. Похудел, болтался в рубашке, джинсы сваливались. Казался таким юным, прямо мальчишка. Возраст выдавала курчавая русая борода.

— Как самочувствие? — спросил Логан.

— Кушать хочется, — улыбнулся Мик.

— Могу только сбитня налить, попозже супчик сварю.

— Сойдет, — Мик согласно кивнул.

Через полчаса он получил в руки большую кружку сбитня. Обхватил её ладонями. Сидит, греется. Жмурится как кот. Выпив сбитень, уснул прямо там, положив голову на скрещенные руки. Логан дожарил яичницу, отнес Мика обратно в каюту. Потом позавтракал и стал потчевать сбитнем остальных.

Капитан и Ули не нуждались в этом питье, хотя тоже заболели. Капитан посерел, и покров с него стал осыпаться, щупальца на голове повисли и обмякли. А Ули лежал у себя в каюте, напоминая проткнутый воздушный шарик.