В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии - Разеев Данил Николаевич - Страница 31

Таким образом, Гуссерля не устраивает непоследовательность Канта, который, открыв сферу чистой субъективности, психологизировал ее вслед за нововременной философской традицией. Последняя покоится на принципах математизации и объективизма, однако сам объективизм есть для Гуссерля следствие интерпретации идеи, смысла научности в истории западноевропейской цивилизации. Задача Гуссерля — показать, что объективно — научный метод покоится на никогда прежде не исследованном, глубоко сокрытом субъективном основании, философское прояснение которого только и выявляет истинный смысл достижений позитивной науки и, коррелятивно, истинный бытийный смысл объективного мира — и именно как трансцендентальносубъективный смысл.[272]

Критика Гуссерля, направленная на объективизм в науках, не означает отрицания их научного подхода, но лишь демонстрацию того, что «объективизм» наук — это следствие истолкования человеком смысла науки, который целиком есть дело человеческой субъективности. Если человек начинает понимать под науками прежде всего науки о фактах, то он в соответствии с этим смыслом «науки» выстраивает и свою жизнь: «Науки всего лишь о фактах формируют людей, заботящихся лишь о фактах».[273] Иными словами, человеческая субъективность формирует такой смысл науки, в котором не остается места самой учредившей такой смысл субъективности. Именно в этом, по Гуссерлю, исток кризиса европейской науки. Объективная, позитивистская наука — это исторический феномен, в котором проявляет себя «остаточное понятие» науки как таковой. Следствием такого истолкования смысла науки выступает также и то, что философия не может уже выступать в качестве универсального знания. Прежде всего нужно понять, почему в истории развития западноевропейской науки происходит такое ограничение смысла науки, ее низведение до науки «объективной».

Исторический факт, с которым необходимо считаться, заключается в том, что научный метод, избранный мыслителями Нового времени, привел к несомненным успехам только в позитивных науках. Однако в основе такого методического движения лежит определенная философская установка:

Наука для Гуссерля — это не просто теоретическая установка, но выражение телеологического смысла человечества вообще. Этот телеологический смысл (ориентация человека на жизнь исходя из принципов разума) формируется еще в античности, и именно его пытается перенять философия Нового времени. Однако если античность соизмеряет постижение бытия с конечностью человеческого существа (в том числе и в развитой тогда идее науки), то философия Нового времени претендует на создание универсальной науки, предметом которой выступал бы бесконечный и идеальный мир, не зависящий от своей фактической вплетенности в мир несовершенной (то есть никогда не данной в идеальном виде) природы. Так мыслители Нового времени приходят к выводу о том, что сущее во всей его совокупности представляет собой не набор случайных и разрозненных фактов, но содержит в себе скрытое рациональное единство, доступ к которому возможен посредством универсальной науки. Именно Галилей, по словам Гуссерля, является отцом современной формы науки, поскольку он открывает идею математического естествознания.

Математизации мира — закономерное следствие интерпретации идеи науки как универсальной науки, ухватывающей идеальное единство вещей окружающего нас мира. Окружающий мир становится миром типов, форм, гештальтов:

с помощью чистой математики и практического измерительного искусства можно… создать совершенно новый способ индуктивного предвидения, а именно, исходя в том или ином случае из данных и измеренных гештальтов, можно с непреложной необходимостью «рассчитать» неизвестные и никогда не доступные прямому измерению. Так отчужденная от мира идеальная геометрия становится «прикладной» и тем самым, в известном отношении, — всеобщим методом познания реальности.[275]

В зависимости от уровня развития техники постижения «объектов» наука Нового времени предполагает улучшение и совершенствование окружающего мира. Проект Галилея ведет к тому, что существом и смыслом науки становится гипотеза и ее бесконечное подтверждение. Галилеева наука начинает «просчитывать» природу, видя в результате такого «просчета» истинный смысл самой природы.

Вместе с тем Гуссерль предлагает обратить внимание на происходящую у Галилея подмену действительно данного в восприятии мира миром математических идеальностей, «донаучно созерцаемой природы» — «природой идеализированной». Каким бы тривиальным не казалось замечание Гуссерля, именно донаучный мир остается единственным и неустранимым фундаментом всякой формы человеческого обращения с миром. Вот почему Гуссерль именует этот всякий раз удерживаемый человеком во внимании в качестве основы и почвы своей деятельности мир — жизненным миром:

Этот действительно созерцаемый, действительно познаваемый и уже познанный в опыте мир, в котором практически разыгрывается вся наша жизнь, остается, как он есть, неизменным в его собственной существенной структуре, в его собственном конкретном каузальном стиле, что бы мы ни делали с помощью искусства или без таковой.[276]

Новоевропейская установка «переодевает» жизненный мир в одеяния математических символов и теорий, вследствие чего истинным бытием этого мира человек начинает считать не сам мир, но применяемый нами метод его познания. Универсальная наука, ограничиваясь только методом, утрачивает из своего поля зрения саму жизненность мира, считая ее субъективным основанием человеческого отношения к миру, который должен быть устранен из сферы объективно — научного подхода к действительности. Такой научный подход больше не нуждается и в философии, которая со времен античности несла на себе телеологический смысл человеческой самореализации.

Рационализация жизненного мира Галилеем завершается превращением природы в замкнутый (очищенный от всего субъективного) в себе мир тел. Вскоре за этим следует натурализация остававшейся без надобности субъективности, знакомая нам под именем психологии. Психология, вооружившаяся естественнонаучным методом, не смогла раскрыть загадку субъективности. На философскую сцену Нового времени выходит трансценедентализм, который пытается восстановить фундаментальное значение субъективности для конституирования жизненного мира. Если объективизм ищет объективную истину в мире, не зависящем от субъекта, то трансцендентализм утверждает, что бытийный смысл предданного жизненного мира есть субъективное образование, свершение опытно познающей, донаучной жизни. Это в ней выстраивается смысл и бытийная значимость мира, и притом каждый раз того мира, который действительно значим для того или иного опытно познающего субъекта.[277]

С этого момента вся дальнейшая история философии представляет собой, по Гуссерлю, борьбу объективизма и трансцендентализма. Только в своей конечной форме трансцендентализм способен восстановить философскую претензию в своих изначальных правах. Такой конечной формой должна выступить, по Гуссерлю, феноменология. Феноменология есть такое учение о конституирующей жизненный мир субъективности, которое одновременно сохранит в себе идеал изначальной научности, сформировавшей телеологический смысл европейского человечества. Философия, учредившая себя когда — то в качестве смысла человечества, должна в конечном счете реализовать себя в истории человечества. Новое время посчитало, что философия наконец — то реализовала себя в форме открытой Декартом «эгологии». Но в ней, по Гуссерлю, смысл философии лишь проявился, наконец — то явился человечеству в качестве «"архимедовой точки" всякой подлинной философии»,[278] только призвав к собственной реализации.