13 кофейных историй (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 80

Конечно, расследование расследованием, но никогда графиня не будет обслуживать нувориша. Да и грузная седая леди Стормхорн – одна из старейших посетительниц кофейни, присутствовавшая даже на первом открытии и знавшая леди Милдред лично. И пускай, по большому счету, общих тем у нас не было, но я всегда присаживалась за столик виконтессы хотя бы на четверть часа и заводила непременный разговор о погоде, политике и «чудесных прежних временах».

– Леди Виржиния, а ваша служанка, выходит, немая? – раздался изумленный возглас, и завсегдатаи кофейни начали оборачиваться к столику, за которым расположился шумный гость.

Виконтесса Стормхорн насупила белые, как молоко, брови, теряющиеся на таком же белом полном лице.

– Не мне вам советовать, леди Виржиния, но это человек не нашего круга. Вы понимаете, о чем я говорю, – заметила она громогласно, как водится за глуховатыми людьми.

Я только плечами пожала.

– Разумеется, понимаю. И надеюсь, что мистер Юстин не станет часто навещать мою кофейню. Впрочем, ровно то же самое говорили и о миссис Скаровски.

– Что ж, леди Виржиния, между несколько эксцентричной поэтессой и богачом, полагающим, что деньги ему откроют все двери, есть некоторая разница. – Леди Стормхорн поджала пухлые губы, тщательно подведенные краской. – Пожалуй, сегодня я изменю своей привычке читать за чашечкой кофе романы до трех пополудни.

– Понимаю, – с искреннем сожалением вздохнула я. Мэдди процокала каблучками через весь зал с таким лицом, будто разрывалась между смехом и желанием опустить кое-кому на голову поднос, и скрылась на кухне. – Жду вас в следующую субботу, леди Стормхорн.

– Если небеса будут милостивы.

Я направилась следом за Мэдди, но на середине пути была остановлена окликом:

– Леди Виржиния, а можно вас на словечко-другое? Ну, тут в нашем «Ярби» дельце одно образовалось…

– Разумеется, – ослепительно улыбнулась я, полуобернувшись. – Подождите некоторое время, мистер Юстин.

На кухне у меня, конечно, нашлись срочные дела. Сначала – степенный разговор с Георгом о поставках специй, после которого мы сошлись на том, что давненько не было обновлений в меню, и не пора ли вспомнить о незаслуженно забытых старинных рецептах. Например, о горячем шоколаде с перцем. Осенью, с приходом холодов, такой напиток наверняка будет иметь успех. Затем я немного помогла миссис Хат с порцией пирожных – миндальные сегодня были необыкновенно популярны, сделанных запасов не хватило. Потом из общего зала вновь вернулась Мадлен, изрядно позабавленная, и разыграла чудную пантомиму. Грусть всеми заброшенного мистера Юстина, отчаявшегося завязать разговор с завсегдатаями кофейни – еще бы, после громкого объявления, что Мэдди всего лишь «немая служанка!» – получилась такой трогательной, что я сжалилась над бедолагой и все-таки снизошла до беседы с ним.

Спустя всего-то два часа – сущая малость, право. Имеет ведь леди право на каприз?

– Вижу, кофе с лимоном и льдом пришелся вам по вкусу, – улыбнулась я и села за столик, придержав юбки из легкой голубой ткани. – Занятно. Летом этот напиток пользуется большим спросом, но постоянный поклонник у него только один. Мистер Калле – слышали ли вы о таком художнике?

– Вот так совпадение! – неподдельно удивился мистер Юстин, и его мышиные глаза-бусины заинтересованно заблестели. – Знаете, леди Виржиния, я ведь хотел с вами именно о нем поговорить, да. Тут слухи такие ходят, будто бы с этим мистером Калле дружбу водите?

– На что вы намекаете, мистер Юстин? – Я продемонстрировала фамильный «ледяной» взгляд Валтеров, хотя про себя посмеивалась. Дерганый, говорливый гость действительно был презабавен – неудивительно, что даже Мадлен не смогла злиться на него долго.

– Ох, боже правый! Ничего такого, клянусь… э-э… памятью моей матери!

Тут я нахмурилась уже вполне искренне.

– Кажется, ваша достопочтенная мать еще жива, мистер Юстин. Или я ошибаюсь?

– Нет-нет, живехонька. Только память у нее один день есть, другой нету, так что для меня она дороже всех сокровищ.

– То есть, то нет… Вы часто клянетесь и редко держите клятвы? – строго произнесла я и, отметив, что мистер Юстин наконец-то смутился, улыбнулась: – Это была шутка.

– И жестокая, леди Виржиния, – нервно рассмеялся он. – Ну, так что со слухами – врут или нет?

– Не врут. – Я и бровью не повела. – Мистер Калле – давний клиент «Старого гнезда» и мой добрый друг. А почему вы спрашиваете?

– У меня к нему дело есть. Надеюсь вот, что вы поспособствуете, так сказать, – откровенно признался мистер Юстин. – У сэра Харрингтона свадьба скоро. А он у нас везунчик, каких мало – выигрыш за выигрышем, каждый третий – точно его. Но все деньги он, видите ли, клубу отдает, – хитро улыбнулся председатель. – Так что мы тут посоветовались и решили ему подарить кое-что, что за деньги вроде как не купишь.

– И что же это?

– Да художника вашего, – заговорщически подмигнул Юстин. – Генри все мечтает свою невесту увековечить на портрете, а этот самый Эрвин Калле ищет себе модель благородную. Так почему бы их не свести?

Я с деланым сомнением покачала головой:

– Не могу обещать, что портрет потом достанется сэру Харрингтону. Многие картины мистер Калле оставляет в своей галерее, другие выкупаются на традиционных аукционах. Без очереди может приобрести картину лишь Королевский музей.

– В том-то и вся соль, леди Виржиния! – азартно откликнулся Юстин. – Мы подарим ему то, что подарить невозможно, – картину самого Эрвина Калле. Так вы поможете нам, а? – подался он вперед. – Замолвите словечко перед художником?

Согласиться сразу? Пожалуй, нет. Да и разговор с Георгом навел меня на некоторые мысли… Я опустила взгляд и кокетливо улыбнулась.

– Мистер Юстин, в газетах пишут, что вы заинтересовались океаническими перевозками с Нового континента?

– Предположим, – насторожился он.

– А я весьма заинтересована в редких сортах кофе и специй и как раз ищу компанию по перевозкам… – Я многозначительно умолкла. Некрасивое лицо мистера Юстина озарилось светом понимания. Такой разговор был уже понятней.

– Соглашение, ведущее к взаимной выгоде для сторон? – довольно ухмыльнулся делец. Облик его словно окутался волшебной вуалью гармонии, как в старинных мифах. Вот что значит оказаться в привычных условиях! – Что ж, обсудим подробности…

– …обменявшись деловыми письмами, – улыбнулась я. – Позднее. В этой кофейне не принято говорить о делах. А мне нужно теперь написать мистеру Калле и обрадовать его новостью о том, что модель для его картины наконец-то нашлась.

Только произнеся это, я осознала внезапно, что не знаю, сумел ли Эллис уговорить художника. Мистер Калле мог и заупрямиться. Все свободное от расследования время он пропадал в мастерской. Мои обороненные невзначай слова о портрете Патрика Мореля упали в благодатную почву. Эрвин сделал уже множество набросков, а неделю тому назад обрадовал меня новостью о том, что приступает уже к картине.

Захочет ли он прервать эту работу, чтобы увековечить на холсте ту, которая, возможно, стала причиной смерти его друга?

– …леди Виржиния?

– О, простите, я, кажется, немного задумалась, – беспечно улыбнулась я озадаченному мистеру Юстину. – Не могли бы вы повторить?

Многие собеседники растерялись бы от такого поворота, но только не Юстин.

– Э-э… Вы вроде театром интересуетесь, леди Виржиния, – просто ответил он. – А у меня, вот совпадение, ложа в театре выкуплена. Очень удобная, представьте себе. Сцену замечательно видно. Может, как-нибудь… э-э… соизволите посетить?

Мне стало смешно. Это что, попытка назначить свидание мне?

– Я бы с удовольствием, мистер Юстин, но у маркиза Рокпорта тоже есть своя ложа в Королевском театре, – с видимым сожалением покачала я головой. – Боюсь, он будет огорчен, если я не воспользуюсь ею, когда мне вздумается почтить вниманием новую пьесу.

– А кто этот маркиз Рокпорт? Ваш заботливый дядюшка? – Черные глаза подозрительно заблестели. – По правде сказать, я во всяких хитросплетениях – пень пнем, леди Виржиния.