13 кофейных историй (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 6

– Сколько раз я просил вас звать меня просто Эрвином…

– Эрвин, вам – как обычно или предпочтете сегодня попробовать что-то новое?

– У меня достаточно свежих впечатлений, – подмигнул мне голубоглазый художник и галантно склонился над ладошкой своей спутницы. От едва ощутимого прикосновения губ девица вспыхнула и стыдливо потупилась. Думаю, она разрывалась между двумя желаниями – отдернуть руку… и самой наклониться к устам возлюбленного. – Так что – как обычно. Буду благодарен вам за кофе с лимоном и льдом, леди Эверсан, а для моей милой – что-нибудь горячее, сладкое и похожее на меня, – кокетливо закончил он, поправляя пальцами выбившуюся прядь – на сей раз снежно-белую.

– Думаю, «Ванильный соблазн» со взбитыми сливками вам подойдет, мисс Брумсток, – улыбнулась я, подтрунивая над обоими – и над слащавым художником, и над его подругой. – Прошу, присаживайтесь.

Эрвин улыбнулся, послал мне веселый взгляд из-под приопущенных ресниц – и вместе с Анной отправился в «кабинет» – так называли в кофейне отдельный столик за ширмой.

Когда Мадлен приносила заказ, я позволила себе прогуляться вместе с нею к художнику – и немного пошалить, спросив шепотом:

– А где ваша прежняя дама сердца, Эрвин?

На что художник совершенно серьезно и так же тихо – не приведи небеса, Анна услышит, – ответил мне:

– А кто ее знает. Делась куда-то… А вы метили на ее место, леди?

Улыбнувшись про себя – люди искусства такие ветреные, а уж Калле и вовсе неисправим, я пожелала паре уютного вечера и вернулась на свое место, к камину.

До вечера время пролетело незаметно. Едва успел выйти жеманный художник со своей наивной подругой, как колокольчики вновь зазвенели, оповещая об очередном госте. На сей раз это оказался Артур Томпсон с супругой и прелестной маленькой дочерью. Они сели в общем зале и заказали по чашечке самого простого кофе и целое блюдо всевозможных сластей.

Минуло четыре пополудни – и постепенно «Старое гнездо» начало заполняться. Публика сегодня подобралась на редкость разношерстная – журналист, поэтесса с мужем, несколько представителей знатных фамилий, владелец самой большой мануфактуры в городе… И все как один выбрали именно общий зал. Через некоторое время не без моей помощи завязалась непринужденная беседа сначала между двумя ближайшими столиками, потом в обсуждение включились соседние… Благо постоянные клиенты уже давным-давно успели перезнакомиться между собою и порой встречались даже за стенами кофейни. Ну, а когда речь зашла о последних новостях, то многие попросту пересели за общий стол в центре, а уж прислушивались к разговору так точно все.

– …пожар на Роук-стрит, вы слышали? В газетах пишут, что в тюрьме обрушилась целая стена и заключенные разбежались по городу! Как чумные крысы! – экспрессивно жестикулировала поэтесса. В пальцах был зажат мундштук с погашенной сигаретой – курить в моей кофейне было не принято, но отделаться от привычки держать табак поблизости Эмили Скаровски никак не могла. – Бромли скоро захлебнется в преступлениях, помяните мое слово!

– Ну, дорогая, я не думаю, что… – начал было ее супруг, но умолк под насмешливым взглядом журналиста.

– Возможно, миссис Скаровски и права, – заметил с нарочитой небрежностью Луи ла Рон. Под этим звучным псевдонимом его знала вся столица, но вот раскрыть настоящее имя этого ловца сенсаций не представлялось возможным, будь ты даже настоящий детектив. – И дело вовсе не в количестве сбежавших преступников. Говорят, их всего-то десяток проскользнул на свободу. На наш многотысячный Бромли – капля в море. Но вот кое-кому может прийти в голову идея, что его проступок спишут на сбежавших заключенных, – загадочно закончил он, поглядывая на собеседников поверх очков. Я совершенно точно знала, что стекла в них простые и Луи носит их, только чтоб придать серьезности своему образу.

– Полагаете, нам следует быть осторожнее? – взволнованно переспросил Гарольд Арч, младший сын полковника Петера Арча.

– Осторожность никогда не помешает, – пожала я плечами. – Даже в самое мирное время всегда есть место досадным случайностям.

– А еще говорят, что от судьбы не уйдешь, – добавил свое веское слово в беседу сам полковник.

И разговор обратился к возвышенным материям, столь бесполезным, сколь и любопытным.

За час до полуночи, проводив за порог последнего гостя, мы начали постепенно готовить кофейню к завтрашнему дню. Вечером, среди своих, разница в происхождении исчезала, и я протирала полотенцем столы наравне с Мэдди.

Выпив напоследок по чашечке горячего шоколада, чтобы лучше спалось, мы начали расходиться. Первой поскакала по ступенькам Мадлен – на верхний этаж кофейни, который мы целиком переделали под комнаты для молодой девушки. Весьма богатые апартаменты по нашим временам, но будь моя воля, все они – и Георг, и Роуз, и Мадлен поселились бы в особняке Валтеров. Ведь этих троих я могла бы, не покривив душой, назвать своей семьей.

Но у миссис Хат и Георга давно была своя жизнь, а девочке нравилось жить над кофейней. Мэдди категорически отказывалась спать ниже чем на втором этаже – отчего, никто не знал, а она, конечно, молчала.

Затем отправилась в кэбе к своему уютному домику в Ист-хилл миссис Хат. Остались только мы с Георгом.

– Возьмете кэб, леди Виржиния? – спросил он, когда дверь кофейни закрылась за нами. – Или мне проводить вас? Небезопасно юной леди в одиночестве бродить по ночным улицам, даже если это Вест-хилл.

Я только рассмеялась – немного устало. Ночной воздух слегка взбодрил меня, но здоровая сонливость, налетевшая после большой чашки шоколада, никак не хотела рассеиваться. А ведь мне хотелось еще посмотреть документы по аренде Хаммерсонов перед тем, как лечь спать…

– Не стоит волноваться, Георг. Я и сама прекрасно дойду. Здесь всего-то и надо, что завернуть за угол и пересечь Гарден-стрит. А на Спэрроу-плейс постоянно стоят стражи порядка.

– Не то чтобы я не доверял «гусям», леди Виржиния, – вздохнул Георг, с забавной серьезностью произнося прозвище служителей Городского управления спокойствия. – Но после всех этих рассказов о сбежавших преступниках…

Я вновь рассмеялась – уже в полный голос.

– Бросьте, Георг. Чем ждать полчаса кэб или заставлять вас делать крюк по пути домой, я лучше ускорю шаг. Здесь двадцать минут ходу – ну что может случиться? Да и бабушка все время ходила по этой улице одна. И я тоже иду не впервые, о чем же беспокоиться?

– Леди Милдред, при всем уважении к ней, была невероятно упряма! И часто делала вещи, совсем не подобающие графине! – в сердцах воскликнул Георг и нахмурился. – Ни к чему вам брать с нее пример. Да и домой она собиралась всегда засветло, не позже восьми. А сейчас уже почти полночь.

– Да, сегодня много было гостей, – вынужденно согласилась я и зевнула.

Спать хотелось неимоверно. Кажется, все же стоило вызвать заранее кэб или то новомодное такси-электромобиль и доехать до дома за минуту. В Вест-хилл, а тем более поблизости от Спэрроу-плейс, где стоял дом начальника Управления спокойствия, преступников и медом не заманишь, но все-таки ночь – это ночь. Опасное время. Да и не всегда Георг настаивает. Когда я возвращаюсь в девять, он спокойно отпускает меня – разве что смотрит вслед, пока не скроюсь за углом.

Впрочем, может, следует на этот раз уступить?

– Леди Виржиния… – с укором протянул Георг. – Ваш отец совершенно определенно был бы против того, чтобы графиня Эверсан…

При упоминании отца у меня внутри все мгновенно встало на дыбы. Георг прикусил язык, осознав, что совершил ошибку, но было уже поздно.

– Мистер Белкрафт, я совершенно не желаю сейчас спорить, – строго произнесла я. Глупо, но сейчас даже сама Милдред не заставила бы меня взять Георга в сопровождение или отправиться домой в кэбе. – Иду одна, и точка.

– Леди Виржиния…

– До завтра, Георг, всего вам доброго.

Это могло бы перерасти в некрасивую ссору, но, слава Всевышнему, Георг знал, когда следует остановиться – в отличие от меня. Поэтому он просто качнул головой: